Неточные совпадения
Он изучал все живые струны
сердца человеческого, как изучают жилы трупа, но никогда не умел он воспользоваться своим знанием; так иногда отличный анатомик не умеет
вылечить от лихорадки!
— Я сначала попробовал полететь по комнате, — продолжал он, — отлично! Вы все сидите в зале, на стульях, а я, как муха, под потолок залетел. Вы на меня кричать, пуще всех бабушка. Она даже велела Якову ткнуть меня половой щеткой, но я пробил головой окно,
вылетел и взвился над рощей… Какая прелесть, какое новое, чудесное ощущение!
Сердце бьется, кровь замирает, глаза видят далеко. Я то поднимусь, то опущусь — и, когда однажды поднялся очень высоко, вдруг вижу, из-за куста, в меня целится из ружья Марк…
— Знаю, — безучастно произнес Алеша, и вдруг мелькнул у него в уме образ брата Дмитрия, но только мелькнул, и хоть напомнил что-то, какое-то дело спешное, которого уже нельзя более ни на минуту откладывать, какой-то долг, обязанность страшную, но и это воспоминание не произвело никакого на него впечатления, не достигло
сердца его, в тот же миг
вылетело из памяти и забылось. Но долго потом вспоминал об этом Алеша.
Сердце ваше томится ожиданьем, и вдруг — но одни охотники поймут меня, — вдруг в глубокой тишине раздается особого рода карканье и шипенье, слышится мерный взмах проворных крыл — и вальдшнеп, красиво наклонив свой длинный нос, плавно
вылетает из-за темной березы навстречу вашему выстрелу.
Они бесконечно зреют в
сердце бедного труженика, выражаясь в жалобах, всегда однообразных и всегда бесплодных, но тем не менее повторяющихся беспрерывно, потому что человеку невозможно не стонать, если стон, совершенно созревший, без всяких с его стороны усилий,
вылетает из груди его.
Я видел также, что, хотя новая книга и не по
сердцу мужику, он смотрит на нее с уважением, прикасается к ней осторожно, словно книга способна
вылететь птицей из рук его. Это было очень приятно видеть, потому что и для меня книга — чудо, в ней заключена душа написавшего ее; открыв книгу, и я освобождаю эту душу, и она таинственно говорит со мною.
Рославлев не говорил ни слова, но он не сводил глаз с своей невесты; он был вместе с нею; рука его касалась ее руки; он чувствовал каждое биение ее
сердца; и когда тихой вздох,
вылетая из груди ее, сливался с воздухом, которым он дышал, когда взоры их встречались… о! в эту минуту он не желал, он не мог желать другого блаженства!
Потому что в памяти моей она напечатлелась, как сладкий сон, который долго помнишь после пробуждения; потому что я вечно буду помнить тот миг, когда вы так братски открыли мне свое
сердце и так великодушно приняли в дар мое, убитое, чтоб его беречь, лелеять,
вылечить его…
Трепет тайный
Порывам
сердца изменял,
И вздох тяжелый, не случайный,
Не раз из груди
вылетал...
Думать, что лекарь
вылечит глубокую рану
сердца!
Знала, что Милица будет порываться всем существом своим ехать в Белград, где находились сейчас в такой опасности все близкие её
сердцу; что, все равно, всякие занятия и ученье в институте
вылетит y неё из головы и, что самое лучшее будет — это доставить возможность девушке проследовать на родину, где уже были вся её душа, все её мысли.
Теркин тоже подосадовал на старушку за перерыв их беседы. У него было еще многое на
сердце, с чем он стремился к Аршаулову. Сегодня он с ним и простится и не уйдет от него с пустыми руками… И утомлять его он боялся, хотя ему вид Аршаулова не показался уже таким безнадежным. Явилась надежда
вылечить его, поселить на юге, обеспечить работой по душе.
Но — увы! — у меня, главного действующего лица, все слова вмиг
вылетели из памяти, и в голове моей пусто, а в душе такой ни с чем не сравнимый ужас, что вот-вот, кажется,
сердце должно дрогнуть и разорваться на тысячу клочков.
Вылечил попугая, мастерски щеголял, успел понравиться великому князю и отравил
сердце неопытной девушки.
— Передай, девушка, возьми в труд… Я по крайности хоть каждый день увижу ее, а может, улучу минутку и словом перемолвиться. Да и Семен Аникич увидит, что хворь-то долгая, больше будет благодарен, коли
вылечу. Говорил он мне, что на
сердце она жалится, а мне сказать ей совестно, пусть так все на
сердце и жалится…
Все предположенные на досуге вопросы и ответы
вылетели из головы, наступивший момент объяснения, хотя и далеко не неожиданный, заставил сильно забиться его
сердце. Нервною походкою отправился он на половину старого князя и как-то невольно замедлил шаги перед дверью отцовского кабинета. Он нажал ручку двери, она медленно отворилась, он вошел.
Затем он остановился, закрыл глаза и углубился в мысли. Все присутствующие были приведены в состояние экстаза, кровь кипела в их жилах и
сердца, казалось, хотели
вылететь из груди. Никто не решался говорить. Все ожидали продолжения речи великого, всегда победоносного полководца-старца, на закате лет жизни своей коварством поставленного в гибельное положение.
В горнице царила такая тишина, что слышно было усиленное биение
сердца в груди присутствующих. Какая-то невыносимая тяжесть мешала
вылетать воздуху из легких, хотя под напором его многие готовы были задохнуться.
Но случилось, что между колебаниями его, броситься ли ему в брачный омут или наслаждаться свободною, холостою жизнью, он стал лечить Маврушкину от разных истерических припадков,
вылечил ее и сделался другом ее дома и
сердца.
Этой любовью к мужу она хотела
вылечить рану своего молодого
сердца.
В тую пору одинокий кавказский черт по-за тучею пролетал, по сторонам поглядывал. Скука его взяла, прямо к
сердцу так и подкатывается. Экая, думает, ведьме под хвост, жисть! Грешников энтих как собак нерезаных, никто сопротивления не оказывает, хочь на проволоку их сотнями нижи. Опять же, кругом никакого удовольствия: Терек ревет, будто верблюд голодный, гор наворочено до самого неба, а зачем — неизвестно… Облака в рог лезут, сырость да серость, — из одного
вылетишь, ныряй в другое…