Неточные совпадения
Действительно, Раскольников был почти здоров, особенно в сравнении со вчерашним, только был очень бледен, рассеян и угрюм. Снаружи он походил как бы на
раненого человека или вытерпливающего какую-нибудь сильную физическую боль: брови его были сдвинуты, губы сжаты,
взгляд воспаленный. Говорил он мало и неохотно, как бы через силу или исполняя обязанность, и какое-то беспокойство изредка появлялось в его движениях.
Она молчала; наконец, взглянула на меня как будто с упреком, и столько пронзительной боли, столько страдания было в ее
взгляде, что я понял, какою кровью и без моих слов обливается теперь ее
раненое сердце. Я понял, чего стоило ей ее решение и как я мучил, резал ее моими бесполезными, поздними словами; я все это понимал и все-таки не мог удержать себя и продолжал говорить...
Кровь сильно сочилась из пестрядевых портов, образуя около пряденика, где были намотаны онучи, целый мешок;
раненый с обезумевшим
взглядом обращался ко всем, точно отыскивая себе поддержки, участия, облегчения.
На следующее утро, побуждаемый все тем же мучительным любопытством и желанием продолжить, не давать совершиться, не давать окончиться тому, что уже совершилось и окончилось, он посетил в городской больнице
раненых. Мертвые — те глядели на него, а от этих он не мог дождаться
взгляда; и в этом упорстве, с каким отводились от него взоры, он почувствовал бесповоротность совершившегося. Кончено, что-то огромное кончено, и больше не за чем и некуда протягивать руки.
Синтянина посмотрела на него долгим, пристальным
взглядом и сказала, подчеркивая свои слова, что она всегда делает только то, на что имеет право, и находит себя и теперь в праве заметить ему, что он поступает очень неосторожно, вынув из-за перевязи свою
раненую руку и действуя ею, как здоровою.
На дне ее, ухватясь обеими руками за края, лежал
раненый. Здоровое, широкое лицо его в несколько секунд совершенно изменилось: он как будто похудел и постарел несколькими годами, губа его были тонки, бледны и сжаты с видимым напряжением; торопливое и тупое выражение его
взгляда заменил какой-то ясный, спокойный блеск, и на окровавленных лбу и носу уже лежали черты смерти.
В палату ввели невысокого человека в чуждой, странной форме.
Раненые зашевелились,
взгляды направились на вошедшего.
Раненый не мог говорить и только перевел полный благодарности
взгляд с генерала на фельдшера.