Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну что ты?
к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг
вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках.
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал
к Карениным. Он
вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее комнату. И не думая и не замечая того, есть кто в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.
Первая эта их ссора произошла оттого, что Левин поехал на новый хутор и пробыл полчаса долее, потому что хотел проехать ближнею дорогой и заблудился. Он ехал домой, только думая о ней, о ее любви, о своем счастьи, и чем ближе подъезжал, тем больше разгоралась в нем нежность
к ней. Он
вбежал в комнату с тем же чувством и еще сильнейшим, чем то, с каким он приехал
к Щербацким делать предложение. И вдруг его встретило мрачное, никогда не виданное им в ней выражение. Он хотел поцеловать ее, она оттолкнула его.
Вдруг она пробежала мимо меня, напевая что-то другое, и, прищелкивая пальцами,
вбежала к старухе, и тут начался между ними спор.
Подошед
к окну, постучал он пальцами в стекло и закричал: «Эй, Прошка!» Чрез минуту было слышно, что кто-то
вбежал впопыхах в сени, долго возился там и стучал сапогами, наконец дверь отворилась и вошел Прошка, мальчик лет тринадцати, в таких больших сапогах, что, ступая, едва не вынул из них ноги.
Он поскорей звонит.
ВбегаетК нему слуга француз Гильо,
Халат и туфли предлагает
И подает ему белье.
Спешит Онегин одеваться,
Слуге велит приготовляться
С ним вместе ехать и с собой
Взять также ящик боевой.
Готовы санки беговые.
Он сел, на мельницу летит.
Примчались. Он слуге велит
Лепажа стволы роковые
Нести за ним, а лошадям
Отъехать в поле
к двум дубкам.
Мужчины и женщины, дети впопыхах мчались
к берегу, кто в чем был; жители перекликались со двора в двор, наскакивали друг на друга, вопили и падали; скоро у воды образовалась толпа, и в эту толпу стремительно
вбежала Ассоль.
Прочитав это письмо, я чуть с ума не сошел. Я пустился в город, без милосердия пришпоривая бедного моего коня. Дорогою придумывал я и то и другое для избавления бедной девушки и ничего не мог выдумать. Прискакав в город, я отправился прямо
к генералу и опрометью
к нему
вбежал.
Благодарю покорно,
Я скоро
к ним
вбежал!
Я помешал! я испужал!
Я, Софья Павловна, расстроен сам, день целый
Нет отдыха, мечусь как словно угорелый.
По должности, по службе хлопотня,
Тот пристает, другой, всем дело до меня!
По ждал ли новых я хлопот? чтоб был обманут…
После полудня
к Варваре стали забегать незнакомые Самгину разносчики потрясающих новостей. Они именно
вбегали и не садились на стулья, а бросались, падали на них, не щадя ни себя, ни мебели.
Было уже темно, когда
вбежала Лидия, а Макаров ввел под руку Диомидова. Самгину показалось, что все в комнате вздрогнуло и опустился потолок. Диомидов шагал прихрамывая, кисть его левой руки была обернута фуражкой Макарова и подвязана обрывком какой-то тряпки
к шее. Не своим голосом он говорил, задыхаясь...
Вера вдруг будто приросла на минуту
к земле, но тотчас же оправилась и также скорыми шагами
вбежала на крыльцо, опередив Райского.
— Боже мой, Наташа! — закричал он не своим голосом и побежал с лестницы, бросился на улицу и поскакал на извозчике
к Знаменью, в переулок,
вбежал в дом, в третий этаж. — Две недели не был, две недели — это вечность! Что она?
Как нарочно, кляча тащила неестественно долго, хоть я и обещал целый рубль. Извозчик только стегал и, конечно, настегал ее на рубль. Сердце мое замирало; я начинал что-то заговаривать с извозчиком, но у меня даже не выговаривались слова, и я бормотал какой-то вздор. Вот в каком положении я
вбежал к князю. Он только что воротился; он завез Дарзана и был один. Бледный и злой, шагал он по кабинету. Повторю еще раз: он страшно проигрался. На меня он посмотрел с каким-то рассеянным недоумением.
Когда я
вбежал к Татьяне Павловне, то в первую минуту не мог ничего говорить и нижняя челюсть моя тряслась как в лихорадке.
Вбежал я
к Ламберту, разумеется, вне себя.
Мы с Крюднером бросились
к двери, чтоб бежать на ют, но, отворив ее, увидели, что матросы кучей отступили от юта, ожидая, что акула сейчас упадет на шканцы. Как выскочить? Ну, ежели она в эту минуту… Но любопытство преодолело; мы выскочили и
вбежали на ют.
И собаке завидовал: она уж раза три
вбежала на вершину и возвращалась
к нам, а теперь, стоя на самой крутой точке выпуклости, лаяла на нас, досадуя на нашу медленность.
И
вбежал один в квартиру обратно, прямо в каморку
к Афанасию: «Афанасий, говорю, я вчера тебя ударил два раза по лицу, прости ты меня», — говорю.
«Что с ним?» — мельком подумал Митя и
вбежал в комнату, где плясали девки. Но ее там не было. В голубой комнате тоже не было; один лишь Калганов дремал на диване. Митя глянул за занавесы — она была там. Она сидела в углу, на сундуке, и, склонившись с руками и с головой на подле стоявшую кровать, горько плакала, изо всех сил крепясь и скрадывая голос, чтобы не услышали. Увидав Митю, она поманила его
к себе и, когда тот подбежал, крепко схватила его за руку.
— Каким же образом могли вы
вбежать к служанке Федосье Марковой, имея столь окровавленные руки и, как оказалось потом, лицо?
Так точно было и с ним: он запомнил один вечер, летний, тихий, отворенное окно, косые лучи заходящего солнца (косые-то лучи и запомнились всего более), в комнате в углу образ, пред ним зажженную лампадку, а пред образом на коленях рыдающую как в истерике, со взвизгиваниями и вскрикиваниями, мать свою, схватившую его в обе руки, обнявшую его крепко до боли и молящую за него Богородицу, протягивающую его из объятий своих обеими руками
к образу как бы под покров Богородице… и вдруг
вбегает нянька и вырывает его у нее в испуге.
Митя бросил его и как полоумный
вбежал к Фене.
В это мгновение в комнату
вбежали на крик обе родственницы Катерины Ивановны,
вбежала и горничная. Все бросились
к ней.
Бегом
вбежал в пекарню Филиппов, схватил решето изюма да в саечное тесто,
к великому ужасу пекарей, и ввалил.
В дом Шереметева клуб переехал после пожара, который случился в доме Спиридонова поздней ночью, когда уж публика из нижних зал разошлась и только вверху, в тайной комнате, играли в «железку» человек десять крупных игроков. Сюда не доносился шум из нижнего этажа, не слышно было пожарного рожка сквозь глухие ставни. Прислуга клуба с первым появлением дыма ушла из дому.
К верхним игрокам
вбежал мальчуган-карточник и за ним лакей, оба с испуганными лицами, приотворили дверь, крикнули: «Пожар!» — и скрылись.
И вмиг
вбежал с трубкой на длиннейшем черешневом чубуке человек с проседью, в подстриженных баках, на одной ноге опорок, на другой — туфля. Подал барину трубку, а сам встал на колени, чиркнул о штаны спичку, зажег бумагу и приложил
к трубке.
Когда
к нему в кабинет
вбежала горничная с известием о пожаре, он даже не шевельнулся на своем диване, а только махнул рукой.
Мне захотелось выпустить птиц, я стал снимать клетки —
вбежала бабушка, хлопая себя руками по бокам, и бросилась
к печи, ругаясь...
Когда я, придя домой,
вбежал к нахлебнику и стал рассказывать ему — он бросил работу и остановился предо мной, подняв длинный напильник, как саблю, глядя на меня из-под очков пристально и строго, а потом вдруг прервал меня, говоря необычно внушительно...
Лаврецкий проворно
вбежал наверх, вошел в комнату и хотел было броситься
к Лемму; но тот повелительно указал ему на стул, отрывисто сказал по-русски: «Садитесь и слушить»; сам сел за фортепьяно, гордо и строго взглянул кругом и заиграл.
— Maman, maman, — вскричала,
вбегая в комнату, смазливая девочка лет одиннадцати, —
к нам Владимир Николаевич верхом едет!
Он рассеянно
вбежал в переднюю и, не раздеваясь, вошел в зал, где и столкнулся лицом
к лицу с Нюрочкой.
[В этом письме — сообщение: Е. И. и С. П. Трубецкие, узнав о приезде Пущина, «буквально
вбежали»
к Волконским.
— Do broni! do broni! [
К оружию!
к оружию! (польск.)] — отчаянно крикнул Райнер, выскочив в сени и, снова
вбежав в хату, изорвал свои пакеты и схватил заливающегося кровью Помаду.
Когда затем прошел последний акт и публика стала вызывать больше всех Вихрова, и он в свою очередь выводил с собой всех, — губернатор неистово
вбежал на сцену, прямо подлетел
к m-me Пиколовой, поцеловал у нее неистово руку и объявил всем участвующим, чтобы никто не раздевался из своих костюмов, а так бы и сели все за ужин, который будет приготовлен на сцене, когда публика разъедется.
— Дай только в лоб нацелиться, чтобы верный был выстрел, — шипел Вихров и готов был спустить курок, но в это время
вбежал Симонов — и сам бог, кажется, надоумил его догадаться, в чем тут дело и что ему надо было предпринять: он сразу же подбежал
к Вихрову и что есть силы ударил его по руке; ружье у того выпало, но он снова было бросился за ним — Симонов, однако, схватил его сзади за руки.
Он сидел спокойно в своем кабинете, в креслах, в шлафроке и кофеем, когда она
вбежала и бросилась
к нему на шею, прежде чем он успел опомниться.
Но старик не дошел до порога. Дверь быстро отворилась, и в комнату
вбежала Наташа, бледная, с сверкающими глазами, как будто в горячке. Платье ее было измято и смочено дождем. Платочек, которым она накрыла голову, сбился у ней на затылок, и на разбившихся густых прядях ее волос сверкали крупные капли дождя. Она
вбежала, увидала отца и с криком бросилась перед ним на колена, простирая
к нему руки.
В эту минуту дети гурьбой
вбежали в гостиную. И все, точно не видали сегодня матери, устремились
к ней здороваться. Первая, вприпрыжку, подбежала Нонночка и долго целовала Машу и в губки, и в глазки, и в подбородочек, и в обе ручки. Потом, тоже стремительно, упали в объятия мамаши Феогностушка и Смарагдушка. Коронат, действительно, шел как-то мешкотно и разинул рот, по-видимому, заглядевшись на чужого человека.
Они рысцой
вбежали на паперть, где теперь Лаптев, сняв свою шотландскую шапочку, прикладывался
к кресту.
Раздав все подарки, княжна
вбежала по лестнице на террасу, подошла и отцу и поцеловала его, вероятно, за то, что он дал ей случай сделать столько добра. Вслед за тем были выставлены на столы три ведра вина, несколько ушатов пива и принесено огромное количество пирогов. Подносить вино вышел камердинер князя, во фраке и белом жилете. Облокотившись одною рукою на стол, он обратился
к ближайшей толпе...
Мелькнуло несколько месяцев. Александра стало почти нигде не видно, как будто он пропал. Дядю он посещал реже. Тот приписывал это его занятиям и не мешал ему. Но редактор журнала однажды, при встрече с Петром Иванычем, жаловался, что Александр задерживает статьи. Дядя обещал при первом случае объясниться с племянником. Случай представился дня через три. Александр
вбежал утром
к дяде как сумасшедший. В его походке и движениях видна была радостная суетливость.
Это было в августе месяце. Уж смеркалось. Александр обещал быть в девять часов, а пришел в восемь, один, без удочки. Он, как вор, пробирался
к беседке, то боязливо оглядывался, то бежал опрометью. Но кто-то опередил его. Тот тоже торопливо, запыхавшись,
вбежал в беседку и сел на диван в темном углу.
Прошло еще мгновенье — и оба преступника — Санин и Джемма — уже лежали на коленях у ног ее, и она клала им поочередно свои руки на головы; прошло другое мгновенье — и они уже обнимали и целовали ее, и Эмиль, с сияющим от восторга лицом,
вбежал в комнату и тоже бросился
к тесно сплоченной группе.
В кондитерскую, с рассыпанными по обнаженным плечам темными кудрями, с протянутыми вперед обнаженными руками, порывисто
вбежала девушка лет девятнадцати и, увидев Санина, тотчас бросилась
к нему, схватила его за руку и повлекла за собою, приговаривая задыхавшимся голосом: «Скорей, скорей, сюда, спасите!» Не из нежелания повиноваться, а просто от избытка изумления Санин не тотчас последовал за девушкой — и как бы уперся на месте: он в жизни не видывал подобной красавицы.
Не помню только, где впервые раздался этот ужасный крик: в залах ли, или, кажется, кто-то
вбежал с лестницы из передней, но вслед за тем наступила такая тревога, что и рассказать не возьмусь. Больше половины собравшейся на бал публики были из Заречья — владетели тамошних деревянных домов или их обитатели. Бросились
к окнам, мигом раздвинули гардины, сорвали шторы. Заречье пылало. Правда, пожар только еще начался, но пылало в трех совершенно разных местах, — это-то и испугало.
— Боярин! — сказал,
вбегая, дворецкий, — князь Вяземский с опричниками подъезжает
к нашим воротам! Князь говорит, я-де послан от самого государя.
Но вот послышались в коридоре чьи-то ускоренные, тревожные шаги. Порфирий Владимирыч поспешно юркнул головой опять в кабинет, осторожно притворил дверь и на цыпочках рысцой подошел
к образу. Через секунду он уже был «при всей форме», так что когда дверь распахнулась и Улитушка
вбежала в комнату, то она застала его стоящим на молитве со сложенными руками.
Не поверил я, что закройщица знает, как смеются над нею, и тотчас решил сказать ей об этом. Выследив, когда ее кухарка пошла в погреб, я
вбежал по черной лестнице в квартиру маленькой женщины, сунулся в кухню — там было пусто, вошел в комнаты — закройщица сидела у стола, в одной руке у нее тяжелая золоченая чашка, в другой — раскрытая книга; она испугалась, прижала книгу
к груди и стала негромко кричать...