Когда приходило время возвращаться с этих неудачных художественных сеансов, я лениво
брал весла, и моя лодка протягивала за собой медлительный след, тихо заплывавший ряской, водорослями и тиной.
Неточные совпадения
Весь вечер Ленский был рассеян,
То молчалив, то
весел вновь;
Но тот, кто музою взлелеян,
Всегда таков: нахмуря бровь,
Садился он за клавикорды
И
брал на них одни аккорды,
То, к Ольге взоры устремив,
Шептал: не правда ль? я счастлив.
Но поздно; время ехать. Сжалось
В нем сердце, полное тоской;
Прощаясь с девой молодой,
Оно как будто разрывалось.
Она глядит ему в лицо.
«Что с вами?» — «Так». — И на крыльцо.
Ночью бразды их фосфорного огня тянутся, мерцая, за лодкой, тянутся за
веслом, салпы можно
брать рукой, всяким сосудом.
Зато занятия ее совершенно соответствовали ее виду: она каталась сама на лодке, гребя
веслом искуснее всякого рыболова; стреляла дичь; стояла неотлучно над косарями; знала наперечет число дынь и арбузов на баштане;
брала пошлину по пяти копеек с воза, проезжавшего через ее греблю; взлезала на дерево и трусила груши, била ленивых вассалов своею страшною рукою и подносила достойным рюмку водки из той же грозной руки.
Положив
весло на борт, он
берет ружье и стреляет в китайца на крыше, — китаец не потерпел вреда, дробь осеяла крышу и стену, подняв в воздухе пыльные дымки.
Садится кукона на это кресло,
берет пестрое
весло с двумя лопастями и переплывает.
Он был мой друг. С ним я не знал хлопот,
С ним чувствами и деньгами делился;
Он
брал на месяц, отдавал чрез год,
Но я за то ни мало не сердился
И поступал не лучше в свой черед;
Печален ли, бывало, тотчас скажет,
Когда же
весел, счастлив — глаз не кажет.
Не раз от скуки он свои мечты
Мне поверял и говорил мне ты;
Хвалил во мне, что прочие хвалили,
И был мой вечный визави в кадрили.
Вы, отроки-други, спускайте ладьи,
Трубите дружине к отбою!
Кленовые
весла берите свои —
Уж в Киеве, чаю, поют соловьи
И в рощах запахло весною!