Неточные совпадения
— Нет, вы обратите внимание, — ревел Хотяинцев, взмахивая руками, точно утопающий. — В армии у нас командуют остзейские
бароны Ренненкампфы, Штакельберги, и везде сколько угодно этих бергов, кампфов. В средней школе — чехи. Донской уголь — французы завоевали. Теперь вот бессарабец-царанин
пошел на нас: Кассо, Пуришкевич, Крушеван, Крупенский и — черт их сосчитает! А мы, русские, — чего делаем? Лапти плетем, а?
— Ну, в Художественный, сегодня «Дно»? Тоже не хочешь? А мне нравится эта наивнейшая штука.
Барон там очень намекающий: рядился-рядился, а ни к чему не пригодился. Ну, я
пошел.
Появление Обломова в доме не возбудило никаких вопросов, никакого особенного внимания ни в тетке, ни в
бароне, ни даже в Штольце. Последний хотел познакомить своего приятеля в таком доме, где все было немного чопорно, где не только не предложат соснуть после обеда, но где даже неудобно класть ногу на ногу, где надо быть свежеодетым, помнить, о чем говоришь, — словом, нельзя ни задремать, ни опуститься, и где постоянно
шел живой, современный разговор.
Остальной день подбавил сумасшествия. Ольга была весела, пела, и потом еще пели в опере, потом он пил у них чай, и за чаем
шел такой задушевный, искренний разговор между ним, теткой,
бароном и Ольгой, что Обломов чувствовал себя совершенно членом этого маленького семейства. Полно жить одиноко: есть у него теперь угол; он крепко намотал свою жизнь; есть у него свет и тепло — как хорошо жить с этим!
— Брось сковороду,
пошла к барину! — сказал он Анисье, указав ей большим пальцем на дверь. Анисья передала сковороду Акулине, выдернула из-за пояса подол, ударила ладонями по бедрам и, утерев указательным пальцем нос,
пошла к барину. Она в пять минут успокоила Илью Ильича, сказав ему, что никто о свадьбе ничего не говорил: вот побожиться не грех и даже образ со стены снять, и что она в первый раз об этом слышит; говорили, напротив, совсем другое, что
барон, слышь, сватался за барышню…
Барон вел процесс, то есть заставлял какого-то чиновника писать бумаги, читал их сквозь лорнетку, подписывал и
посылал того же чиновника с ними в присутственные места, а сам связями своими в свете давал этому процессу удовлетворительный ход. Он подавал надежду на скорое и счастливое окончание. Это прекратило злые толки, и
барона привыкли видеть в доме, как родственника.
— Вот, попроси
барона; он там со всеми знаком, завтра же
пошлет за креслами.
И она опять улыбнулась, и он улыбнулся, глядя на нее, и с улыбкой просил
барона; тот, тоже с улыбкой, взялся
послать за билетом.
Объясню заранее: отослав вчера такое письмо к Катерине Николаевне и действительно (один только Бог знает зачем)
послав копию с него
барону Бьорингу, он, естественно, сегодня же, в течение дня, должен был ожидать и известных «последствий» своего поступка, а потому и принял своего рода меры: с утра еще он перевел маму и Лизу (которая, как я узнал потом, воротившись еще утром, расхворалась и лежала в постели) наверх, «в гроб», а комнаты, и особенно наша «гостиная», были усиленно прибраны и выметены.
«Куда нам деться? две коровы
идут», — сказал
барон Крюднер, и мы кинулись в лавочку, а коровы прошли дальше.
От консула я
пошел с
бароном Крюднером гулять.
Я знал о приготовлениях;
шли репетиции,
барон Крюднер дирижировал всем; мне не хотелось ехать: я думал, что чересчур будет жалко видеть.
Я
пошел берегом к баркасу, который ушел за мыс, почти к морю, так что пришлось
идти версты три. Вскоре ко мне присоединились
барон Шлипенбах и Гошкевич, у которого в сумке шевелилось что-то живое: уж он успел набрать всякой всячины; в руках он нес пучок цветов и травы.
«А этот господин игрок, в красной куртке, вовсе не занимателен, — заметил, зевая,
барон, — лучше гораздо
идти лечь спать».
Барон ушел в комнаты, ученая партия нехотя, лениво вылезла из повозки, а я
пошел бродить около дома.
«Однако ж час, — сказал
барон, — пора домой; мне завтракать (он жил в отели), вам обедать». Мы
пошли не прежней дорогой, а по каналу и повернули в первую длинную и довольно узкую улицу, которая вела прямо к трактиру. На ней тоже купеческие домы, с высокими заборами и садиками, тоже бежали вприпрыжку носильщики с ношами. Мы пришли еще рано; наши не все собрались: кто
пошел по делам службы, кто фланировать, другие хотели пробраться в китайский лагерь.
Мы с
бароном дали артистам денег и ушли, сначала в ризницу, всю заставленную шкапами с церковною утварью, — везде золото, куда ни поглядишь; потом
пошли опять в коридоры, по кельям.
«Ужинать пора», — сказал вдруг
барон, и мы
пошли.
— Вы знаете, отчего
барон — Воробьев? — сказал адвокат, отвечая на несколько комическую интонацию, с которой Нехлюдов произнес этот иностранный титул в соединении с такой русской фамилией. — Это Павел за что-то наградил его дедушку, — кажется, камер-лакея, — этим титулом. Чем-то очень угодил ему. — Сделать его
бароном, моему нраву не препятствуй. Так и
пошел:
барон Воробьев. И очень гордится этим. А большой пройдоха.
Но Двигубский был вовсе не добрый профессор, он принял нас чрезвычайно круто и был груб; я порол страшную дичь и был неучтив,
барон подогревал то же самое. Раздраженный Двигубский велел явиться на другое утро в совет, там в полчаса времени нас допросили, осудили, приговорили и
послали сентенцию на утверждение князя Голицына.
— Хотите, я
пошлю с вами кого-нибудь рассмотреть это дело? — спросил сам
барон Джемс.
— Ma parole! Даю слово!
Барон и губернский секретарь… в Лифляндии родился, в Берлине обучался, в Москве с кругу спился и вдребезги проигрался… Одолжите двугривенный.
Пойду отыгрываться… До первой встречи.
Фирс. Нездоровится. Прежде у нас на балах танцевали генералы,
бароны, адмиралы, а теперь
посылаем за почтовым чиновником и начальником станции, да и те не в охотку
идут. Что-то ослабел я. Барин покойный, дедушка, всех сургучом пользовал, от всех болезней. Я сургуч принимаю каждый день уже лет двадцать, а то и больше; может, я от него и жив.
Лебедь сделал мне приятный сюрприз,
послал барону к пасхе от маленькой артели 30 целковых…
…24 — го я отправил
барону твои деньги; разумеется, не сказал, от кого, только сказал, что и не от меня… От души спасибо тебе, друг, что
послала по возможности нашему старику. В утешение тебе скажу, что мне удалось чрез одного здешнего доброго человека добыть
барону ежемесячно по 20 целковых. Каждое 1-ое число (начиналось с генваря) получаю из откупа эту сумму и отправляю, куда следует. Значит,
барон покамест несколько обеспечен…
Умер муж-то — она за границу: все итальянцы да французы
пошли,
баронов каких-то у себя завела; там и князя Петра Александровича подцепила.
Князь Гальцин, подполковник Нефердов, юнкер
барон Пест, который встретил их на бульваре, и Праскухин, которого никто не звал, с которым никто не говорил, но который не отставал от них, все с бульвара
пошли пить чай к Калугину.
Я презрительно улыбнулся на ответ Иленьки, несмотря на то, что сомнение, которое он выразил, на минуту заставило меня испугаться. Но туман снова застлал это чувство, и я продолжал быть рассеян и равнодушен, так что даже тотчас после того, как меня проэкзаменуют (как будто для меня это было самое пустячное дело), я обещался
пойти вместе с
бароном З. закусить к Матерну. Когда меня вызвали вместе с Икониным, я оправил фалды мундира и весьма хладнокровно подошел к экзаменному столу.
—
Барон, — сказала на это Катрин, потупляя свои печальные глаза, — вы так были добры после смерти отца, что, я надеюсь, не откажетесь помочь мне и в настоящие минуты: мужа моего, как вот говорил мне Василий Иваныч… — и Катрин указала на почтительно стоявшего в комнате Тулузова, — говорил, что ежели
пойдет дело, то Ченцова сошлют.
— И власть, и время. Александр Благословенный целую жизнь мечтал освободить крестьян, но дело не
шло, а у остзейских
баронов и теперь не
идет.
Разжалованный
барон вскочил на ноги и быстрым шагом
пошел в область дыма, где была его рота. Полторацкому подали его маленького каракового кабардинца, он сел на него и, выстроив роту, повел ее к цепи по направлению выстрелов. Цепь стояла на опушке леса перед спускающейся голой балкой. Ветер тянул на лес, и не только спуск балки, но и та сторона ее были ясно видны.
Командиру Верхне-Озерной дистанции бригадиру
барону Корфу велел как можно скорее
идти к Оренбургу, подполковнику Симонову отрядить майора Наумова с полевой командой и с казаками для соединения с Биловым; ставропольской канцелярии велено было выслать к Симонову пятьсот вооруженных калмыков, а ближайшим башкирцам и татарам собраться как можно скорее и в числе тысячи человек
идти навстречу Наумову.
Он предписал бригадиру
барону Билову выступить из Оренбурга с четырьмястами солдат пехоты и конницы и с шестью полевыми орудиями и
идти к Яицкому городку, забирая по дороге людей с форпостов и из крепостей.
Барон. Глупо, старик! Надоела она… Сегодня — Рауль, завтра — Гастон… а всегда одно и то же! Впрочем — я
иду мириться с ней… (Уходит.)
Барон. А… надо мне к Настёнке мириться
идти… не помиришься — на выпивку не даст…
Барон(стоя на пороге, кричит). Эй… вы!
Иди…
идите сюда! На пустыре… там… Актер… удавился! (Молчание. Все смотрят на
Барона. Из-за его спины появляется Настя и медленно, широко раскрыв глаза,
идет к столу.)
Квашня(в двери из кухни —
Барону). А ты —
иди! Уберутся без тебя… Актер! тебя просят — ты и сделай… не переломишься, чай!
Пепел(у двери в сени). Ну,
идем, что ли! (Уходит.
Барон быстро
идет за ним.)
Сатин. Ну, куплетист,
идешь? (Уходит с
Бароном.)
Барон. Эта… Настька!.. Убежала… куда?
Пойду, посмотрю… где она? Все-таки… она… (Уходит. Пауза.)
Барон(выходя из кухни). Мне некогда убираться… я на базар
иду с Квашней.
Пепел.
Барон!
Идем в трактир…
— И что вся его энергия, — продолжал
барон несколько уже посмелее, — ограничивается тем, что он муштрует и гонит подчиненных своих и на костях их, так сказать, зиждет свою
славу.
Чтобы начать приводить свой план в исполнение, княгиня тут же позвала горничную, оделась; мало того, постаралась одеться щеголевато, велела себе вынести кресло на террасу и вышла туда, чтобы сейчас же
послать за
бароном, но, сверх всякого ожидания, увидала его уже гуляющим в их небольшом палисадничке.
— Жаль! — произнес
барон и
пошел дальше.
Как бы наперекор всему, княгиня последнее время ужасно старалась веселиться: она по вечерам гуляла в Останкинском саду, каждый почти праздник ездила на какую-нибудь из соседних дач, и всегда без исключения в сопровождении
барона, так что, по поводу последнего обстоятельства, по Останкину, особенно между дамским населением,
шел уже легонький говор; что касается до князя, то он все время проводил у Елены и, вряд ли не с умыслом, совершенно не бывал дома, чтобы не видеть того, что, как он ни старался скрыть, весьма казалось ему неприятным.
— Ну, так я знаю! — подхватила Петицкая, твердо будучи уверена, что если бы даже
барон и не очень нравился княгине, то все-таки она
пойдет за него, потому что это очень выгодная для нее партия, а потому дальнейшее с ней объяснение она считала совершенно излишним и при первой встрече с
бароном прямо сказала тому, чтоб он не робел и ехал просить руки княгини.
— И я с вами
пойду! — подхватил князь и тоже
пошел за
бароном.
По возвращении в Останкино,
барон, не совсем еще проспавшийся,
пошел досыпать, а князю доложили, что присылала Анна Юрьевна и что вечером сама непременно будет.