Неточные совпадения
Что за
черт! в самом деле! (Протирает глаза.)Целуются!
Ах, батюшки, целуются! Точный жених! (Вскрикивает, подпрыгивая от радости.)Ай, Антон! Ай, Антон! Ай, городничий! Бона, как дело-то пошло!
Рассчитывая, что Авдотья Романовна, в сущности, ведь нищая (
ах, извините, я не то хотел… но ведь не все ли равно, если выражается то же понятие?), одним словом, живет трудами рук своих, что у ней на содержании и мать и вы (
ах,
черт, опять морщитесь…), я и решился предложить ей все мои деньги (тысяч до тридцати я мог и тогда осуществить) с тем, чтоб она бежала со мной хоть сюда, в Петербург.
— Родька… Видишь… Ну…
Ах,
черт! А ты-то куда хочешь отправиться? Видишь: если все это секрет, то пусть! Но я… я узнаю секрет… И уверен, что непременно какой-нибудь вздор и страшные пустяки и что ты один все и затеял. А впрочем, ты отличнейший человек! Отличнейший человек!..
— Авторы, — поправил Дронов. — Их — семеро. Все — интеллигенты-разночинцы, те самые, которые…
ах,
черт! Ну… доползли до точки! «Новое слово» — а?
— Да — конечно же, с удовольствием! — вскричал Безбедов, нелепо размахивая руками. — Как бы это сказать вам?
Ах,
черт…
—
Ах, она такая подлая, — сказала Дуняша, махнув рукой на лампу. — Ну, скажи: как я пою? Нет, подожди — вымою руки, — нацеловали, измазали,
черти.
—
Ах, иди к
черту, — жалобно сказал Дмитрий и спрыгнул с подоконника в сад.
— Ну, катай скорее!
Ах,
черти…
—
Ах, напрасно я не уехала в Париж, — вздохнула она. — Здесь теперь начнется
черт знает что…
— Божественно! Именно — большие. Ну, я уже опоздал,
ах,
черт! Надо отвезти гранки. Я ночую у тебя — ладно?
—
Ах,
черт возьми! Вот ерунда! Как же быть? Что ж вы молчали?
— Эта книжечка — наскандалит! Выдержит изданий пяток, а то и больше.
Ах,
черти…
— Улица создает себе вождя, — ведь вот что! Накачивает, надувает, понимаешь? А босяк этот, который кричал «защита, красота», ведь это же «Московский листок»!
Ах,
черт… Замечательно, а?
— «Русская интеллигенция не любит богатства». Ух ты! Слыхал? А может, не любит, как лиса виноград? «Она не ценит, прежде всего, богатства духовного, культуры, той идеальной силы и творческой деятельности человеческого духа, которая влечет его к овладению миром и очеловечению человека, к обогащению своей жизни ценностями науки, искусства, религии…» Ага, религия? — «и морали». — Ну, конечно, и морали. Для укрощения строптивых.
Ах,
черти…
— Дронов! Какого
черта вы…
Ах, здравствуйте! — ласково сказал он и распахнул дверь еще шире… — Прошу!
Если Райский как-нибудь перешагнет эту
черту, тогда мне останется одно: бежать отсюда! Легко сказать — бежать, а куда? Мне вместе и совестно: он так мил, добр ко мне, к сестре — осыпает нас дружбой, ласками, еще хочет подарить этот уголок… этот рай, где я узнала, что живу, не прозябаю!.. Совестно, зачем он расточает эти незаслуженные ласки, зачем так старается блистать передо мною и хлопочет возбудить во мне нежное чувство, хотя я лишила его всякой надежды на это.
Ах, если б он знал, как напрасно все!
— Разумеется, мне не нужно: что интересного в чужом письме? Но докажи, что ты доверяешь мне и что в самом деле дружна со мной. Ты видишь, я равнодушен к тебе. Я шел успокоить тебя, посмеяться над твоей осторожностью и над своим увлечением. Погляди на меня: таков ли я, как был!.. «
Ах,
черт возьми, это письмо из головы нейдет!» — думал между тем сам.
—
Ах, пащенок! Так это письмо в самом деле у тебя было зашито, и зашивала дура Марья Ивановна!
Ах вы, мерзавцы-безобразники! Так ты с тем, чтоб покорять сердца, сюда ехал, высший свет побеждать,
Черту Ивановичу отмстить за то, что побочный сын, захотел?
— Так ты вот какие со мной поступки поступаешь?!
Ах ты, дьявол этакий…
черт!.. Да я тебя…
Иван Яковлич ничего не отвечал, а только посмотрел на дверь, в которую вышел Привалов «Эх, хоть бы частичку такого капитала получить в наследство, — скромно подумал этот благочестивый человек, но сейчас же опомнился и мысленно прибавил: — Нет, уж лучше так, все равно отобрали бы хористки, да арфистки, да Марья Митревна, да та рыженькая…
Ах,
черт ее возьми, эту рыженькую… Препикантная штучка!..»
Легонько пошатываясь и улыбаясь рассеянной улыбкой захмелевшего человека, Бахарев вышел из комнаты. До ушей Привалова донеслись только последние слова его разговора с самим собой: «А Привалова я полюбил… Ей-богу, полюбил! У него в лице есть такое…
Ах,
черт побери!..» Привалов и Веревкин остались одни. Привалов задумчиво курил сигару, Веревкин отпивал из стакана портер большими аппетитными глотками.
—
Ах, угодники-бессребреники!.. Да Данила Семеныч приехал… А уж я по его образине вижу, што он не с добром приехал: и
черт чертом, страсть глядеть. Пожалуй, как бы Василия-то Назарыча не испужал… Ей-богу! Вот я и забежал к вам… потому…
—
Ах, старый
черт!.. — застонал Иван Яковлич, схватившись за голову. — Ведь всего двести рублей… ломается…
—
Ах,
черт его возьми!.. Что же ты раньше не сказал? — смущенно заговорил Иван Яковлич. — Необходимо было предупредить Катю.
— Чего шепчу?
Ах,
черт возьми, — крикнул вдруг Дмитрий Федорович самым полным голосом, — да чего же я шепчу? Ну, вот сам видишь, как может выйти вдруг сумбур природы. Я здесь на секрете и стерегу секрет. Объяснение впредь, но, понимая, что секрет, я вдруг и говорить стал секретно, и шепчу как дурак, тогда как не надо. Идем! Вон куда! До тех пор молчи. Поцеловать тебя хочу!
Ах, я вам один мой смешной сон расскажу: мне иногда во сне снятся
черти, будто ночь, я в моей комнате со свечкой, и вдруг везде
черти, во всех углах, и под столом, и двери отворяют, а их там за дверями толпа, и им хочется войти и меня схватить.
— Ты это про что? — как-то неопределенно глянул на него Митя, —
ах, ты про суд! Ну,
черт! Мы до сих пор все с тобой о пустяках говорили, вот все про этот суд, а я об самом главном с тобою молчал. Да, завтра суд, только я не про суд сказал, что пропала моя голова. Голова не пропала, а то, что в голове сидело, то пропало. Что ты на меня с такою критикой в лице смотришь?
— Как так твоя мать? — пробормотал он, не понимая. — Ты за что это? Ты про какую мать?.. да разве она…
Ах,
черт! Да ведь она и твоя!
Ах,
черт! Ну это, брат, затмение как никогда, извини, а я думал, Иван… Хе-хе-хе! — Он остановился. Длинная, пьяная, полубессмысленная усмешка раздвинула его лицо. И вот вдруг в это самое мгновение раздался в сенях страшный шум и гром, послышались неистовые крики, дверь распахнулась и в залу влетел Дмитрий Федорович. Старик бросился к Ивану в испуге...
—
Ах да! — мрачно усмехнулся он, — как не знаком! Дайте-ка посмотреть… А
черт, не надо!
—
Ах, пес! — обругался неожиданно Вахрушка, вскакивая с порога. — Вот он к чему про картошку-то меня спрашивал, старый
черт… Ну, и задался человечек, нечего сказать!
— «А как ты догадалась, что про них?» — «Полно-ко, говорю, отец, дурить-то, бросил бы ты эту игру, ну — кому от нее весело?» Вздыхает он: «
Ах вы, говорит,
черти, серые вы
черти!» Потом — выспрашивает: что, дескать, дурак этот большой, — это про отца твоего, — верно, что дурак?
—
Ах ты, бесеныш, ты тоже тут! Вот мать приехала, теперь ты с ней будешь, дедушку-то, старого
черта, злого, — прочь теперь, а? Бабушку-то, потатчицу, баловницу, — прочь? Эх вы-и…
— Так, как… Ума последнего решилась старуха. Уж я это смекал… Так, своим умом дошел…
Ах, пес! Ловко обошел мамыньку… Заграбастал деньги. Пусть насосется хорошенько… Поди, много денег-то у старого
черта?
— Легкое место сказать: Фотьянка… Три версты надо отмерить до Фотьянки.
Ах, старый
черт… Не сидится ему на одном месте.
— Уполощут! — согласился Никитич. — Где же мочеганам с самосадскими на круг выходить…
Ах,
черти!..
— Эй, солдат, кислая шерсть, чаю захотел?.. Завели канпанию, нечего сказать: один двухорловый, а другой совсем темная копейка. Ужо который которого обует на обе ноги…
Ах,
черти деревянные, что придумали!.. На одной бы веревке вас удавить обоих: вот вам какая канпания следовает…
«И зачем бы это она?.. И на наемных… Должно быть… у-ах! — Эко
черт! Тогда свалился, теперь завяз, тьфу!..»
«Это, значит, под весь заработок подходит.
Ах ты,
черт вас возьми! Вот если бы теперь вмешалась в это полиция да разогнала нас! Милое бы дело было. Не знал бы, кажется, которому святителю молиться и которым чудотворцам обещаться».
Платонов и теперь еще помнил, как внезапная злоба охватила его: «
Ах, так?
черт вас побери! — подумал он.
Не вытерпел барин, выскочил из печки —
черт чертом… «
Ах, говорит, милостивый государь, вы вор, говорит, вы пришли меня обокрасть.
— Оттого, что я здесь слыву богоотступником. Уверяю вас! — отнесся Александр Иванович к Павлу. — Когда я с Кавказа приехал к одной моей тетке, она вдруг мне говорит: — «Саша, перекрестись, пожалуйста, при мне!» Я перекрестился. — «
Ах, говорит, слава богу, как я рада, а мне говорили, что ты и перекреститься совсем не можешь, потому что продал
черту душу!»
—
Ах, как я желала бы, чтобы эта накрахмаленная и намазанная Раиса Павловна полетела к
черту, вместе с своим глухонемым мужем. Нельзя ли начать какой-нибудь процесс против Раисы Павловны, чтобы разорить ее совсем, до последней нитки… Пусть пойдет по миру и испытает, каково жить в бедности.
—
Ах,
черт! — вырвалось у Ромашова. — Ну, иди, иди себе… Как же я буду без папирос?.. Ну, все равно, можешь идти, Гайнан.
—
Ах,
черт! Вот это удар! — воскликнул восхищенный Лбов. — Бек, голубчик, пожалуйста, еще раз.
Ах, нет, их раны, их страдания, их смерть — все это к
черту!
Шифель. Слушаю-с. (В сторону.)
Ах, чтоб тебя
черт побрал, безголовый старикашка! (Уходит.)
—
Ах вы
черти этакие! вот вам ужо барин даст!
— Еще бы! Поймите, разве естественно, чтоб человек сам себе зложелательствовал! Лесу не руби!
ах,
черт побери! Да я сейчас весь лес на сруб продал… ха-ха!