Неточные совпадения
— Да, он ручки у тебя все лижет. По-французски
не говорит, — эка беда!
Я сама
не сильна во французском «диалехте». Лучше бы он ни по-каковски
не говорил:
не лгал бы. Да вот он, кстати, легок на помине, — прибавила Марфа Тимофеевна, глянув на улицу. — Вон он шагает, твой приятный человек. Экой длинный, словно аист!
— А тому назначается, — возразила она, — кто никогда
не сплетничает,
не хитрит и
не сочиняет, если только есть на свете такой человек. Федю
я знаю хорошо; он только тем и виноват, что баловал жену. Ну, да и женился он
по любви, а из этих из любовных свадеб ничего путного никогда
не выходит, — прибавила старушка, косвенно взглянув на Марью Дмитриевну и вставая. — А ты теперь, мой батюшка, на ком угодно зубки точи, хоть на
мне;
я уйду, мешать
не буду. — И Марфа Тимофеевна удалилась.
— Вы правы, Лизавета Михайловна, — промолвил он. — Всему виною — моя вечная необдуманность. Нет,
не возражайте
мне;
я себя хорошо знаю. Много зла
мне наделала моя необдуманность.
По ее милости
я прослыл за эгоиста.
— Знаю, знаю, что вы хотите сказать, — перебил ее Паншин и снова пробежал пальцами
по клавишам, — за ноты, за книги, которые
я вам приношу, за плохие рисунки, которыми
я украшаю ваш альбом, и так далее, и так далее.
Я могу все это делать — и все-таки быть эгоистом. Смею думать, что вы
не скучаете со
мною и что вы
не считаете
меня за дурного человека, но все же вы полагаете, что
я — как, бишь, это сказано? — для красного словца
не пожалею ни отца, ни приятеля.
— Так,
мне показалось, что вам
не по себе.
Что касается до
меня,
я во многом изменился, брат: волны жизни упали на мою грудь, — кто, бишь, это сказал? — хотя в важном, существенном
я не изменился;
я по-прежнему верю в добро, в истину; но
я не только верю, —
я верую теперь, да —
я верую, верую.
— От нас, от нас, поверьте
мне (он схватил ее за обе руки; Лиза побледнела и почти с испугом, но внимательно глядела на него), лишь бы мы
не портили сами своей жизни. Для иных людей брак
по любви может быть несчастьем; но
не для вас, с вашим спокойным нравом, с вашей ясной душой! Умоляю вас,
не выходите замуж без любви,
по чувству долга, отреченья, что ли… Это то же безверие, тот же расчет, — и еще худший. Поверьте
мне —
я имею право это говорить:
я дорого заплатил за это право. И если ваш бог…
— Об одном только прошу
я вас, — промолвил он, возвращаясь к Лизе, —
не решайтесь тотчас, подождите, подумайте о том, что
я вам сказал. Если б даже вы
не поверили
мне, если б вы решились на брак
по рассудку, — и в таком случае
не за господина Паншина вам выходить: он
не может быть вашим мужем…
Не правда ли, вы обещаетесь
мне не спешить?
— Это очень похвально, бесспорно, — возразил Паншин, — и
мне сказывали, что вы уже большие сделали успехи
по этой части; но согласитесь, что
не всякий способен на такого рода занятия…
Старик бросил на него орлиный взор, постучал рукой
по груди и, проговорив,
не спеша, на родном своем языке: «Это
я сделал, ибо
я великий музыкант», — снова сыграл свою чудную композицию.
— Теодор,
не прогоняйте
меня! — сказала она по-французски, и голос ее как ножом резанул его
по сердцу.
— Теодор! — продолжала она, изредка вскидывая глазами и осторожно ломая свои удивительно красивые пальцы с розовыми лощеными ногтями, — Теодор,
я перед вами виновата, глубоко виновата, — скажу более,
я преступница; но вы выслушайте
меня; раскаяние
меня мучит,
я стала самой себе в тягость,
я не могла более переносить мое положение; сколько раз
я думала обратиться к вам, но
я боялась вашего гнева;
я решилась разорвать всякую связь с прошедшим… puis, j’ai été si malade,
я была так больна, — прибавила она и провела рукой
по лбу и
по щеке, —
я воспользовалась распространившимся слухом о моей смерти,
я покинула все;
не останавливаясь, день и ночь спешила
я сюда;
я долго колебалась предстать пред вас, моего судью — paraî tre devant vous, mon juge; но
я решилась наконец, вспомнив вашу всегдашнюю доброту, ехать к вам;
я узнала ваш адрес в Москве.
Она устала — вы ее увидите: она
по крайней мере перед вами
не виновата, а
я так несчастна, так несчастна! — воскликнула г-жа Лаврецкая и залилась слезами.
— Послушайте, сударыня, — начал он наконец, тяжело дыша и
по временам стискивая зубы, — нам нечего притворяться друг перед другом;
я вашему раскаянию
не верю; да если бы оно и было искренно, сойтись снова с вами, жить с вами —
мне невозможно.
—
Я знаю,
я еще ничем
не заслужила своего прощения; могу ли
я надеяться
по крайней мере, что со временем…
—
Я не хотел пойти
по избитой дороге, — проговорил он глухо, —
я хотел найти себе подругу
по влечению сердца; но, видно, этому
не должно быть. Прощай, мечта! — Он глубоко поклонился Лизе и вернулся в дом.
— Пить
не могу: зубы себе последние выбью. Какой тут Паншин? К чему тут Паншин? А ты лучше
мне скажи, кто тебя научил свидания
по ночам назначать, а, мать моя?
А что ты Паншина с носом отослала, за это ты у
меня молодец; только
не сиди ты
по ночам с этой козьей породой, с мужчинами;
не сокрушай ты
меня, старуху!
— Благодарствуйте, тетушка, — начала она тронутым и тихим голосом по-русски, — благодарствуйте;
я не надеялась на такое снисхожденье с вашей стороны; вы добры, как ангел.
— Очень, очень вам благодарна, моя милая. Родных никогда забывать
не следует. А знаете ли,
я удивляюсь, как вы хорошо говорите по-русски. C’est étonnant. [то удивительно (фр.).]
—
Я давно
не играла, — возразила Варвара Павловна, немедленно садясь за фортепьяно, и бойко пробежала пальцами
по клавишам. — Прикажете?
— Ну да, то есть
я хотела сказать: она ко
мне приехала и
я приняла ее; вот о чем
я хочу теперь объясниться с вами, Федор Иваныч.
Я, слава богу, заслужила, могу сказать, всеобщее уважение и ничего неприличного ни за что на свете
не сделаю. Хоть
я и предвидела, что это будет вам неприятно, однако
я не решилась отказать ей, Федор Иваныч, она
мне родственница —
по вас: войдите в мое положение, какое же
я имела право отказать ей от дома, — согласитесь?
— А потом, что это у вас за ангелочек эта Адочка, что за прелесть! Как она мила, какая умненькая; по-французски как говорит; и по-русски понимает —
меня тетенькой назвала. И знаете ли, этак чтобы дичиться, как все почти дети в ее годы дичатся, — совсем этого нет. На вас так похожа, Федор Иваныч, что ужас. Глаза, брови… ну вы, как есть — вы.
Я маленьких таких детей
не очень люблю, признаться; но в вашу дочку просто влюбилась.
Слезы закапали
по щекам Марьи Дмитриевны; она
не утирала их: она любила плакать. Лаврецкий сидел как на угольях. «Боже мой, — думал он, — что же это за пытка, что за день
мне выдался сегодня!»
—
Я понимаю ваше положение, — сказала она ему, — и он,
по выражению ее умных глаз, мог заключить, что она понимала его положение вполне, — но вы отдадите
мне хоть ту справедливость, что со
мной легко живется;
я не стану вам навязываться, стеснять вас;
я хотела обеспечить будущность Ады; больше
мне ничего
не нужно.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).
По неопытности, ей-богу
по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья
не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую
я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость.
По крайней мере,
я знаю, что ни одна женщина
не может их выдержать,
не так ли?
Городничий (бьет себя
по лбу).Как
я — нет, как
я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик
не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Городничий. Тем лучше: молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый черт, а молодой весь наверху. Вы, господа, приготовляйтесь
по своей части, а
я отправлюсь сам или вот хоть с Петром Ивановичем, приватно, для прогулки, наведаться,
не терпят ли проезжающие неприятностей. Эй, Свистунов!
Хлестаков. Возьмите, возьмите; это порядочная сигарка. Конечно,
не то, что в Петербурге. Там, батюшка,
я куривал сигарочки
по двадцати пяти рублей сотенка, просто ручки потом себе поцелуешь, как выкуришь. Вот огонь, закурите. (Подает ему свечу.)
