Неточные совпадения
Как то, так и другое, вместе с историческими явлениями последнего
времени, выяснило для меня очень многое и привело меня к
новым выводам и заключениям, которые я и хочу высказать.
Свойство этого провидения того пути, по которому должно идти человечество, в большей или меньшей степени обще всем людям; но всегда во все
времена были люди, в которых это свойство проявлялось с особенной силой, и люди эти ясно и точно выражали то, что смутно чувствовали все люди, и устанавливали
новое понимание жизни, из которого вытекала иная, чем прежняя, деятельность, на многие сотни и тысячи лет.
Но приходит
время, когда, с одной стороны, смутное сознание в душе своей высшего закона любви к богу и ближнему, с другой — страдания, вытекающие из противоречий жизни, заставляют человека отречься от жизнепонимания общественного и усвоить
новое, предлагаемое ему, разрешающее все противоречия и устраняющее страдания его жизни, — жизнепонимание христианское. И
время это пришло теперь.
В то же
время, однако, возвышают правительства ежегодно военную силу страны, накладывают
новые подати, делают займы и оставляют будущим поколениям как завещание обязанность нести ошибки теперешней неразумной политики.
Строятся крепости, арсеналы и корабли, производят беспрестанно оружия, которые в самое короткое
время заменяются другими, потому что наука, которая должна бы была быть направлена всегда на благо человечества, содействует, к сожалению, делу разрушения, придумывает
новые и
новые средства убивать большие количества людей в наиболее короткое
время.
В наше же
время государственная власть и правительства не только не содействуют, но прямо препятствуют всей той деятельности, посредством которой люди вырабатывают себе
новые формы жизни.
Но между положением людей в то
время и в наше
время та же разница, какая бывает для растений между последними днями осени и первыми днями весны. Там, в осенней природе, внешняя безжизненность соответствует внутреннему состоянию замирания; здесь же, весною, внешняя безжизненность находится в самом резком противоречии с состоянием внутреннего оживления и перехода к
новой форме жизни.
Но есть люди, полагающие обратное, именно то, что, так как было
время, когда человечество жило без государственной формы, то форма эта временная, и должно наступить
время, когда людям понадобится
новая форма, и что
время это наступило теперь.
То же с вопросом о том, наступило ли, или не наступило для людей
время уничтожения государственной формы и замены ее
новой.
Но так как, во-первых, люди не стоят на месте, а непрерывно движутся, всё более и более познавая истину и приближаясь к ней своею жизнью, и, во-вторых, все они по своему возрасту, воспитанию, породе расположены в постепенной градации от людей, наиболее способных понимать
новые открывающиеся истины внутренним путем, до людей, наименее способных к этому, то люди, ближе других стоящие к тем, которые усвоили истину внутренним способом, одни за другими сначала через длинные промежутки
времени, а потом всё чаще и чаще переходят на сторону
новой истины, и количество людей, признающих
новую истину становится всё больше и больше, и истина становится всё понятнее и понятнее.
Должно прийти
время, когда с людьми нашего мира, занимающими положения, даваемые насилием, случится то, что случилось с королем в сказке Андерсена «О
новом царском платье», когда малое дитя, увидав голого царя, наивно вскрикнуло: «Смотрите, он голый!» и все, видевшие это и прежде, но не высказывавшие, не могли уже более скрывать этого.
Придворные приходят смотреть работу портных и ничего не видят, так как портные водят иголками по пустому месту. Но, помня условие, все должностные лица говорят, что видят платья и хвалят их. То же делает и царь. Приходит
время процессии, в которой царь пойдет в
новом платье. Царь раздевается и надевает
новые платья, т. е. остается голый и голый идет по городу. Но, помня условие, никто не решается сказать, что платьев нет, до тех пор, пока малое дитя не вскрикнуло: «Смотрите, он голый!»
Так что предсказание о том, что придет
время, когда все люди будут научены богом, разучатся воевать, перекуют мечи на орала и копья на серпы, т. е., переводя на наш язык, все тюрьмы, крепости, казармы, дворцы, церкви останутся пустыми и все виселицы, ружья, пушки останутся без употребления, — уже не мечта, а определенная,
новая форма жизни, к которой с всё увеличивающейся быстротой приближается человечество.
Одна часть их в
новых полушубках, в вязаных шарфах на шеях, с влажными пьяными глазами или с дикими подбадривающими себя криками, или тихие и унылые толкутся около ворот между заплаканными матерями и женами, дожидаясь очереди (я застал тот день, в который шел самый прием, т. е. осмотр назначенных в ставку); другая часть в это
время толпится в прихожей присутствия.
Все принятые ребята бессмысленно повторяют эти дикие слова, и так называемый «батюшка» уезжает с сознанием того, что он правильно и добросовестно исполнил свой долг, а все эти обманутые ребята считают, что те нелепые, не понятные им слова, которые они только что произнесли, теперь, на всё
время их солдатства, освободили их от их человеческих обязанностей и связали их
новыми, более обязательными солдатскими обязанностями.
Но бывают
времена, когда открывшаяся сначала некоторым людям высшая против прежней степень сознания истины, равномерно переходя от одних к другим, захватывает такое большое количество людей, что прежнее общественное мнение, основанное на низшей степени сознания, начинает колебаться и
новое уже готово установиться, но еще не установилось.
Бывают такие
времена, подобные весне, когда старое общественное мнение еще не разрушилось и
новое еще не установилось, когда люди уже начинают обсуживать поступки свои и других людей на основании
нового сознания, а между тем в жизни по инерции, по преданию продолжают подчиняться началам, которые только в прежние
времена составляли высшую степень разумного сознания, но которые теперь уже находятся в явном противоречии с ним.
Лицемерие, имевшее прежде одну религиозную основу в учении о падении рода человеческого, об искуплении и о церкви, в этом учении получило в наше
время новую научную основу и вследствие этого захватило в свои сети всех тех людей, которые уже не могут по степени своего развития опираться на лицемерие религиозное.
Нельзя нам притворяться, что мы не видим того городового, который с заряженным револьвером ходит перед окнами, защищая нас в то
время, как мы едим свой вкусный обед или смотрим
новую пьесу, и про тех солдат, которые сейчас же выедут с ружьями и боевыми патронами туда, где будет нарушена наша собственность.
Так говорил почти полстолетия тому назад русский писатель, своим проницательным умом уже тогда ясно видевший то, что видит теперь уже всякий самый мало размышляющий человек нашего
времени: невозможность продолжения жизни на прежних основах и необходимость установления каких-то
новых форм жизни.
«А что, как я выйду из дома, лишусь на
время всех удобств, а
новый дом не построится или построится иначе и в нем не будет того, к чему я привык?»
И ты сам в глубине души знаешь, что это неправда, что существующий строй жизни отжил свое
время и неизбежно должен быть перестроен на
новых началах и что потому нет никакой нужды, жертвуя человеческими чувствами, поддерживать его.