Неточные совпадения
Но, кроме того, что она интересна, как ни смотреть
на нее, книга эта есть одно из замечательнейших произведений
мысли и по глубине содержания, и по удивительной силе и красоте народного языка, и по древности. А между тем книга эта остается, вот уже более четырех веков, ненапечатанной и продолжает быть неизвестной, за исключением ученых специалистов.
И таковы без исключения все критики культурных верующих людей и потому понимающих опасность своего положения. Единственный выход из него для них — надежда
на то, что, пользуясь авторитетом церкви, древности, святости, можно запутать читателя, отвлечь его от
мысли самому прочесть Евангелие и самому своим умом обдумать вопрос. И это удается.
Русские светские критики, очевидно не зная всего того, что было сделано по разработке вопроса о непротивлении злу, и даже иногда как будто предполагая, что это я лично выдумал правило непротивления злу насилием, нападали
на самую
мысль, опровергая, извращая ее и с большим жаром выставляя аргументы, давным-давно уже со всех сторон разобранные и опровергнутые, доказывали, что человек непременно должен (насилием) защищать всех обиженных и угнетенных и что поэтому учение о непротивлении злу насилием есть учение безнравственное.
Одно название «ересь» представляется покушением
на свободу совести и
мысли.
Полемика против заблуждения осуществима только
на основании
мысли и чувства.
Мы все знаем и не можем не знать, если бы даже мы никогда и не слыхали и не читали ясно выраженной этой
мысли и никогда сами не выражали ее, мы, всосав это носящееся в христианском воздухе сознание, — все, всем сердцем знаем и не можем не знать ту основную истину христианского учения, ту, что мы все сыны одного отца, все, где бы мы ни жили и
на каком бы языке ни говорили, — все братья и подлежим только одному закону любви, общим отцом нашим вложенному в наши сердца.
Каковы бы ни были образ
мыслей и степень образования человека нашего времени, будь он образованный либерал какого бы то ни было оттенка, будь он философ какого бы то ни было толка, будь он научный человек, экономист какой бы то ни было школы, будь он необразованный, даже религиозный человек какого бы то ни было исповедания, — всякий человек нашего времени знает, что люди все имеют одинаковые права
на жизнь и блага мира, что одни люди не лучше и не хуже других, что все люди равны.
Мы, все христианские народы, живущие одной духовной жизнью, так что всякая добрая, плодотворная
мысль, возникающая
на одном конце мира, тотчас же сообщаясь всему христианскому человечеству, вызывает одинаковые чувства радости и гордости независимо от национальности; мы, любящие не только мыслителей, благодетелей, поэтов, ученых чужих народов; мы, гордящиеся подвигом Дамиана, как своим собственным; мы, просто любящие людей чужих национальностей: французов, немцев, американцев, англичан; мы, не только уважающие их качества, но радующиеся, когда встречаемся с ними, радостно улыбающиеся им, не могущие не только считать подвигом войну с этими людьми, но не могущие без ужаса подумать о том, чтобы между этими людьми и нами могло возникнуть такое разногласие, которое должно бы было быть разрешено взаимным убийством, — мы все призваны к участию в убийстве, которое неизбежно, не нынче, так завтра должно совершиться.
Основная
мысль конгресса та, что необходимо, во-1-х, распространять всеми средствами между всеми людьми убеждения о том, что война очень невыгодна для людей и что мир есть большое благо, и, во-2-х, действовать
на правительства, внушая им преимущества перед войнами международного судилища и поэтому выгоды и необходимости разоружения.
Вот замечательный образец такого отношения к войне замечательного французского писателя (Мопассана). Глядя с своей яхты
на ученье и стрельбу французских солдат, ему приходят следующие
мысли...
«
Мысль отказывается верить возможности катастрофы, которая представляется
на конце века как последствие всего прогресса нашей эры, а надо привыкать верить.
Ужас притупляет нам
мысль, и высшее ее проявление в том, чтобы рассчитать, соображая неясные речи министров, слова, сказанные царем, выворачивая изречения дипломатов, которыми наполняют газеты, рассчитать когда это именно — нынешний или
на будущий год нас будут резать.
Так это было при римских императорах, так это и теперь. Несмотря
на то, что
мысль о бесполезности и даже вреде государственного насилия всё больше и больше входит в сознание людей, так это продолжалось бы вечно, если бы правительствам не было необходимости для поддержания своей власти усиливать войска.
Судьба, как нарочно, после двухлетнего моего напряжения
мысли всё в одном и том же направлении, натолкнула меня в первый раз в жизни
на это явление, показавшее мне с полной очевидностью
на практике то, что для меня давно выяснилось в теории, а именно то, что всё устройство нашей жизни зиждется не
на каких-либо, как это любят себе представлять люди, пользующиеся выгодным положением в существующем порядке вещей, юридических началах, а
на самом простом, грубом насилии,
на убийствах и истязаниях людей.
Сущность этого состояния в том, что люди под влиянием внушенной им одной
мысли не в силах обсуживать своих поступков и потому делают, не рассуждая; всё то, что в соответствии с внушенной
мыслью предписывается им и
на что они наводятся посредством примера, совета или намека.
«Но, — скажут
на это, — всегда во всех обществах большинство людей: все дети, все поглощаемые трудом детоношения, рождения и кормления женщины, все огромные массы рабочего народа, поставленные в необходимость напряженной и неустанной физической работы, все от природы слабые духом, все люди ненормальные, с ослабленной духовной деятельностью вследствие отравления никотином, алкоголем и опиумом или других причин, — все эти люди всегда находятся в том положении, что, не имея возможности
мыслить самостоятельно, подчиняются или тем людям, которые стоят
на более высокой степени разумного сознания, или преданиям семейным или государственным, тому, что называется общественным мнением, и в этом подчинении нет ничего неестественного и противоречивого».
Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания
на какой-нибудь
мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот еще
на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные
мысли внушаются юношеству.
В минуты, когда
мысль их обращается
на их состояние, какому аду должно быть в душах и мужа и жены!
Г-жа Простакова (бегая по театру в злобе и в
мыслях). В семь часов!.. Мы встанем поране… Что захотела, поставлю
на своем… Все ко мне.
В одной письме развивает
мысль, что градоначальники вообще имеют право
на безусловное блаженство в загробной жизни, по тому одному, что они градоначальники; в другом утверждает, что градоначальники обязаны обращать
на свое поведение особенное внимание, так как в загробной жизни они против всякого другого подвергаются истязаниям вдвое и втрое.