Горяча ты, пуля, и несешь ты смерть, но
не ты ли была моей верной рабой? Земля черная, ты покроешь меня, но не я ли тебя конем топтал? Холодна ты, смерть, но я был твоим господином. Мое тело возьмет земля, мою душу примет небо».
Неточные совпадения
— Пока
ты в моем доме и голова моя на плечах, никто
тебе ничего
не сделает, — повторил он Хаджи-Мурату.
— Сдали. А у полкового еще
не спят. Прямо к нему свели. А какие эти, братец
ты мой, гололобые ребята хорошие, — продолжал Авдеев. — Ей-богу! Я с ними как разговорился.
— Vous? [ — Ну,
ты скажешь мне, в чем дело? — Но, дорогая… — При чем тут «дорогая»! Это, конечно, лазутчик? — Тем
не менее я
не могу
тебе сказать. —
Не можешь? Ну, так я
тебе скажу! —
Ты? (франц.)]
— Он, говорит, ни к кому
не хотел выходить, а только к
тебе, потому
ты сын сардаря.
Тебя уважал крепко.
— Vous ne pouvez pas m'empê cher d'aller voir madame la générale. [ —
Ты сделала бы гораздо лучше, если бы осталась; это мое дело, а
не твое. —
Ты не можешь препятствовать мне навестить генеральшу (франц.).]
—
Ты, Пётра, чего домой приказать
не хочешь ли? — сказал Панов.
— Серёгин, — сказал Авдеев, с трудом переводя глаза на Серёгина, — напишешь?.. Так вот отпиши: «Сын, мол, ваш Петруха долго жить приказал». Завиствовал брату. Я
тебе нонче сказывал. А теперь, значит, сам рад.
Не замай живет. Дай бог ему, я рад. Так и пропиши.
— Ладно. Чалого запряги и ступай, — сказал старик Акиму. — Да смотри, чтоб
не так, как намедни, отвечать за
тебя. Попомнишь Петруху.
— Значит, стоишь, — так же сердито сказала мать. —
Не с Петрухой
тебя сменять.
— Вот как? — сказал Лорис-Меликов. — Я думал, что
ты никогда ничего
не боялся.
— Отчего же
ты не пошел к нему? — спросил Лорис-Меликов.
Недавно генерал-майор Ахмет-Хан уведомил меня, что
ты изменник, что
ты надел чалму, что
ты имеешь сношения с Шамилем, что
ты научил народ
не слушать русского начальства.
Я приказал арестовать
тебя и доставить
тебя ко мне,
ты — бежал;
не знаю, к лучшему ли это, или к худшему, потому что
не знаю — виноват ли
ты, или нет.
Ежели совесть твоя чиста противу великого царя, если
ты не виноват ни в чем, явись ко мне.
Хан
тебе ничего
не сделает; он сам у меня под начальством, так и нечего
тебе бояться».
—
Ты пишешь, что
ты не боишься воротиться, но бесчестие, нанесенное
тебе одним гяуром, запрещает это; а я
тебя уверяю, что русский закон справедлив, и в глазах твоих
ты увидишь наказание того, кто смел
тебя оскорбить, — я уже приказал это исследовать.
Я имею право быть недовольным на
тебя, потому что
ты не веришь мне и моей чести, но я прощаю
тебе, зная недоверчивость характера вообще горцев.
Тем более что русские иначе смотрят на все; в глазах их
ты не уронил себя, что
тебя какой-нибудь мерзавец обесчестил.
Приходи ко мне с человеком, которого я к
тебе теперь посылаю; он мне верен, он
не раб твоих врагов, а друг человека, который пользуется у правительства особенным вниманием».
—
Ты думал, — насмешливо сказал Николай. — А я
не думаю и согласен с Воронцовым. Так и напиши ему.
— Напиши, что я пожалел
тебя и
не убью, а выколю глаза, как я делаю всем изменникам. Иди.
Но
не забудешь меня
ты, мой старший брат, пока
не отомстишь моей смерти.
Не забудешь
ты меня, и второй мой брат, пока
не ляжешь рядом со мной.
И он вспомнил сказку тавлинскую о соколе, который был пойман, жил у людей и потом вернулся в свои горы к своим. Он вернулся, но в путах, и на путах остались бубенцы. И соколы
не приняли его. «Лети, — сказали они, — туда, где надели на
тебя серебряные бубенцы. У нас нет бубенцов, нет и пут». Сокол
не хотел покидать родину и остался. Но другие соколы
не приняли и заклевали его.
— Да как же, вот этого бедного Миколку вы ведь как, должно быть, терзали и мучили, психологически-то, на свой манер, покамест он не сознался; день и ночь, должно быть, доказывали ему: «ты убийца, ты убийца…», — ну, а теперь, как он уж сознался, вы его опять по косточкам разминать начнете: «Врешь, дескать,
не ты убийца! Не мог ты им быть! Не свои ты слова говоришь!» Ну, так как же после этого должность не комическая?
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу
тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего
не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Хлестаков. Поросенок
ты скверный… Как же они едят, а я
не ем? Отчего же я, черт возьми,
не могу так же? Разве они
не такие же проезжающие, как и я?
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак!
Ты привык там обращаться с другими: я, брат,
не такого рода! со мной
не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире
не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это
не жаркое.
(Насвистывает сначала из «Роберта», потом «
Не шей
ты мне, матушка», а наконец ни се ни то.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я
тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот
тебе и сейчас! Вот
тебе ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто
тебе делает гримасу, когда
ты отвернешься.
