— Я, Василий Федорович, вообще… Другие вот любят, знаете ли, быть
на виду у начальства, а я этого не люблю… Не такой характер. Что делать! — застенчиво усмехнулся Андрей Николаевич. — А пожалуй, адмирал к нам сядет? — вдруг тревожно спросил он.
Неточные совпадения
— Они по-нашему, братцы, не привычны, — авторитетно говорит фор-марсовый Ковшиков, рыжий, с веснушками, молодой парень, с добродушно-плутоватыми смеющимися глазами и забубенным
видом лихача и забулдыги-матроса. — Я пил с ими, когда ходил
на «Ласточке» в заграницу… Нальет это он в рюмочку рому или там абсини [Абсент.] — такая
у них есть водка — и отцеживает вроде быдто курица, а чтобы сразу — не согласны! Да и больше все виноградное вино пьют.
На глазах
у него появились слезы. Он почувствовал себя словно бы сконфуженным и в эту минуту решительно ненавидел это скуластое, сердитое
на вид лицо боцмана, с нависшими бровями и с толстым мясистым носом багрово-красного цвета.
Кроме французских солдат, одетых в темно-синие куртки и белые широкие, стянутые
у ног штаны и в анамских шляпах
на головах, тут были темнокожие тагалы в пестрых, светло-синих рубахах и таких же штанах, с несколько выкаченными глазами и толстыми губами, добродушные
на вид люди, молчаливо покуривавшие сигары и с недоумением поглядывающие
на берега чужой страны, куда их, неизвестно почему, перевезли вдруг с родного острова и теперь везут для усмирения таких же туземцев, как и они сами.
Паруса были быстро поставлены, пары прекращены, винт поднят, и «Коршун», изрядно раскачиваясь
на сильном попутном волнении, имея, как и
у адмирала, марсели в два рифа, фок, грот, бизань и кливера, бежал в галфинд [Когда направление ветра составляет прямой угол с курсом корабля (в «полветра»).] за адмиральским корветом, который в
виде темного силуэта с огоньком
на мачте виднелся вблизи в полумраке вечера. Луна по временам показывалась из-за облаков.
Взрыв радостных восклицаний огласил кают-компанию. Все мигом оживились, просветлели, и едва сдерживали волнение. Пожимали друг другу руки, поздравляя с радостной вестью.
У Захара Петровича смешно вздрагивали губы, и он имел совсем ошалелый от радости
вид. Ашанин почувствовал, как сильно забилось сердце, и ему представлялось, что он
на днях увидит своих. А Невзоров, казалось, не верил известию, так жадно он ждал его, и, внезапно побледневший, с сверкавшими
на глазах слезами, весь потрясенный, он повторял...
Нехлюдов был удивлен, каким образом надзиратель, приставленный к политическим, передает записки, и в самом остроге, почти
на виду у всех; он не знал еще тогда, что это был и надзиратель и шпион, но взял записку и, выходя из тюрьмы, прочел ее. В записке было написано карандашом бойким почерком, без еров, следующее:
Сто лет самоотверженной, полной риска работы нескольких поколений
на виду у всей Москвы. Еще и сейчас немало москвичей помнят подвиги этих удальцов на пожарах, на ходынской катастрофе во время царского коронования в 1896 году, во время наводнений и, наконец, при пожаре артиллерийских складов на Ходынке в 1920 году.
Мне захотелось самому окрасить что-нибудь, и я сказал об этом Саше Яковову, серьезному мальчику; он всегда держался
на виду у взрослых, со всеми ласковый, готовый всем и всячески услужить. Взрослые хвалили его за послушание, за ум, но дедушка смотрел на Сашу искоса и говорил:
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть
у нас губернская мадера: неказиста
на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею
на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
А он между тем неподвижно лежал
на самом солнечном припеке и тяжело храпел. Теперь он был
у всех
на виду; всякий мог свободно рассмотреть его и убедиться, что это подлинный идиот — и ничего более.
— Смотрел я однажды
у пруда
на лягушек, — говорил он, — и был смущен диаволом. И начал себя бездельным обычаем спрашивать, точно ли один человек обладает душою, и нет ли таковой
у гадов земных! И, взяв лягушку, исследовал. И по исследовании нашел: точно; душа есть и
у лягушки, токмо малая
видом и не бессмертная.
Наказанный сидел в зале
на угловом окне; подле него стояла Таня с тарелкой. Под
видом желания обеда для кукол, она попросила
у Англичанки позволения снести свою порцию пирога в детскую и вместо этого принесла ее брату. Продолжая плакать о несправедливости претерпенного им наказания, он ел принесенный пирог и сквозь рыдания приговаривал: «ешь сама, вместе будем есть… вместе».
Для чего этим трем барышням нужно было говорить через день по-французски и по-английски; для чего они в известные часы играли попеременкам
на фортепиано, звуки которого слышались
у брата наверху, где занимались студенты; для чего ездили эти учителя французской литературы, музыки, рисованья, танцев; для чего в известные часы все три барышни с М-llе Linon подъезжали в коляске к Тверскому бульвару в своих атласных шубках — Долли в длинной, Натали в полудлинной, а Кити в совершенно короткой, так что статные ножки ее в туго-натянутых красных чулках были
на всем
виду; для чего им, в сопровождении лакея с золотою кокардой
на шляпе, нужно было ходить по Тверскому бульвару, — всего этого и многого другого, что делалось в их таинственном мире, он не понимал, но знал, что всё, что там делалось, было прекрасно, и был влюблен именно в эту таинственность совершавшегося.