Неточные совпадения
Вон мелькнули в окнах четыре фигуры за четвероугольным столом, предающиеся деловому отдохновению за карточным столом; вот из другого окна столбом валит дым, обличающий собравшуюся в доме веселую компанию приказных, а быть может, и сановников; вот послышался вам из соседнего дома смех, звонкий смех, от которого вдруг упало в груди ваше юное сердце, и тут же, с ним рядом, произносится острота, очень
хорошая острота, которую вы уж много раз слышали, но которая, в этот вечер, кажется вам особенно привлекательною, и вы
не сердитесь, а как-то добродушно и ласково улыбаетесь ей.
Брали мы, правда, что брали — кто богу
не грешен, царю
не виноват? да ведь и то сказать,
лучше, что ли, денег-то
не брать, да и дела
не делать? как возьмешь, оно и работать как-то сподручнее, поощрительнее. А нынче, посмотрю я, всё разговором занимаются, и всё больше насчет этого бескорыстия, а дела
не видно, и мужичок —
не слыхать, чтоб поправлялся, а кряхтит да охает пуще прежнего.
Однако в городе эти купчишки да мещанишки лет десять с ним маялись-маялись и, верите ли, полюбили под конец. Нам, говорят,
лучше городничего и желать
не надо! Привычка-с».
Мы рассуждаем в этом случае так: губерния Крутогорская хоть куда; мы тоже люди
хорошие и, к тому же, приладились к губернии так, что она нам словно жена; и климат, и все, то есть и то и другое, так хорошо и прекрасно, и так все это славно, что вчуже даже мило смотреть на нас, а нам-то, пожалуй, и умирать
не надо!
Однако ж я должен сознаться, что этот возглас пролил успокоительный бальзам на мое крутогорское сердце; я тотчас же смекнул, что это нашего поля ягода. Если и вам, милейший мой читатель, придется быть в таких же обстоятельствах, то знайте, что пьет человек водку, — значит,
не ревизор, а
хороший человек. По той причине, что ревизор, как человек злущий, в самом себе порох и водку содержит.
Когда он протягивает вам руку, вы ощущаете, что в вашей руке заключено нечто неуловимое; это
не просто рука, а какое-то блаженство или,
лучше сказать, благоухание, принявшее форму руки.
Не боялся он также, что она выскользнет у него из рук; в том городе, где он жил и предполагал кончить свою карьеру,
не только человека с живым словом встретить было невозможно, но даже в
хорошей говядине ощущалась скудость великая; следовательно, увлечься или воспламениться было решительно нечем, да притом же на то и ум человеку дан, чтоб бразды правления
не отпускать.
Она очень умна и приветлива, а добра так, что и сказать нельзя, и между тем — странное дело! — в городе ее
не любят, или,
лучше сказать,
не то что
не любят, а как-то избегают.
Душа начинает тогда без разбора и без расчета выбрасывать все свои сокровища; иногда даже и привирает, потому что когда дело на откровенность пошло, то
не приврать точно так же невозможно, как невозможно
не наесться до отвала
хорошего и вкусного кушанья.
— Нет, тут что-нибудь да
не то, — продолжает Василий Николаич, — конечно, экилибр [25] властей — это слова нет; однако тут кто-нибудь да соврал. Поговорим-ка
лучше об статистике.
— Это нужды нет; образованному человеку завсегда свою чистоплотность наблюдать следует… вот зато и невесту
хорошую себе найдет, а вы
не найдете!
К изучению французского языка и
хороших манер
не имеет он ни малейшего пристрастия, а любит больше смотреть, как деньги считают, или же вот заберется к подвальному и смотрит, как зеленое вино по штофикам разливают, тряпочкой затыкают, да смолкой припечатывают.
— Что говорить, сударь; известно, худо
не хорошо, а хорошо
не худо; так
лучше уж, чтоб все хорошо было!.. Что ж, батюшка, самоварчик, что ли, наставить прикажете?
— Да уж я
не знаю, Прохор Семеныч, как вам сказать, а все-таки как-то
лучше, как большой самовар есть…
— Розовое, братец, нынче в большом ходу! в Петербурге на всех
хороших столах другого
не подают!.. Я, братец, шампанское вино потому предпочитаю, что оно вино нежное, для желудка необременительное!
— Это ты, сударь, хорошо делаешь, что папыньку с мамынькой
не забываешь… да и хорошо ведь в деревне-то! Вот мои ребятки тоже стороною-то походят-походят, а всё в деревню же придут! в городе, бат, хорошо, а в деревне
лучше. Так-то, сударь!
— Вестимо,
не прежние годы! Я, сударь, вот все с
хорошим человеком посоветоваться хочу. Второй-ет у меня сын, Кузьма Акимыч, у графа заместо как управляющего в Москве, и граф-то его, слышь, больно уж жалует. Так я, сударь, вот и боюсь, чтоб он Ванюшку-то моего
не обидел.
И жила я у ней таким манером лет пять, и точно, грех сказать, кроме
хорошего, обиды от нее никакой
не видала.
Фома Белугин, купец 3-й гильдии, в поношенном сюртуке и шелковой жилетке, физиономия замасленная, тучен или,
лучше сказать, жирен от спанья; бороды
не бреет.
Забиякин. Да, это статьи хорошие-с;
не знаешь даже, которой отдать преферанс (подумав), а всего бы
лучше, кабы обе вместе соединить…
не правда ли, поручик?
Вот, говорит, намеднись сестра пишет, корова там у нее пала — пять целковых послал; там брат, что в священниках, погорел — тому двадцать пять послал; нет, нет, брат,
лучше и
не проси!» С тем Чернищев-то и отъехал.
Марья Гавриловна. Ну, ну, полно вздор-то говорить; а ты расскажи
лучше, что ты вчера делал, что тебя целый день
не видать было.
Дернов. Хорошего-то, брат,
не много; ведь он просьбу подал…
Поди-ка я с этакими полушубками
не токмо что к торговцу
хорошему, а на рынок — на смех бы подняли!
Ижбурдин. Какие они, батюшка, товарищи? Вот выпить, в три листа сыграть — это они точно товарищи, а помочь в коммерческом деле — это, выходит, особь статья. По той причине, что им же выгоднее, коли я опоздаю ко времени, а как совсем затону — и того
лучше. Выходит, что коммерция, что война — это сюжет один и тот же. Тут всякий
не то чтоб помочь, а пуще норовит как ни на есть тебя погубить, чтоб ему просторнее было. (Вздыхает.)
Вот он бороду себе выбрил, так разве поэтому только супротив нас
лучше будет, а грамота-то и у него
не бог весть какая! аз-ангел-ангельский-архангел-архангельский-буки-бабаки…
— Э, батюшка, нам с вами вдвоем всего на свой лад
не переделать! — отвечает мне тот же изобретатель растительной мази, — а вот
лучше выпьем-ка водочки, закусим селедочкой да сыграем пулечку в вистик: печаль-то как рукой снимет!
Вообще я знаю очень много примеров подобного рода логики. Есть у меня приятель судья, очень
хороший человек. Пришла к нему экономка с жалобой, что такой-то писец ее изобидел: встретившись с ней на улице, картуза
не снял. Экономка — бабенка здоровая, кровь с молоком; судья человек древний и экономок любит до смерти. Подать сюда писца.
— Оно точно, — сказал мне однажды Голенков, — точно, что Порфирий Петрович
не так чтобы сказать совсем
хороший человек, да с ним все-таки, по крайности, дело иметь можно, потому что он резонен и напрямки тебе скажет, коли дело твое сумнительное.
А вот, я вам доложу, тоска-то, как видишь, что человек-от и честной и
хороший, а ни к чему как есть приступиться
не может — все-то у него из рук валится.
— А вся эта ихняя фанаберия, — продолжал он, — осмелюсь, ваше благородие, выразиться, именно от этого их сумления выходит. Выходит по-ихнему, что они нас спасать, примерно, пришли; хотим, дескать,
не хотим, а делать нече — спасайся, да и вся недолга. Позабудь он хоть на минуточку, что он
лучше всех, поменьше он нас спасай, — может, и мог бы он дело делать.
— Нет, я этого
не скажу, чтоб он сам по себе хуже был, потому что и сам смекаю, что Михайло Трофимыч все-таки
хороший человек, а вот изволите ли видеть, ваше благородие,
не умею я как это объясниться вам, а есть в нем что-то неладное.
Когда я был очень молод, то имел на предстоявшую мне деятельность весьма наивный и оригинальный взгляд. Я мечтал о каких-то патриархальных отношениях, о каких-то детях, которых нужно иногда вразумлять, иногда на коленки ставить. Хороши дети! Согласитесь, по крайней мере, что если и есть тут дети, то, во всяком случае, ce ne sont pas des enfants de bonne maison. [это
не дети из
хорошей семьи (франц.).]
Каким образом, или,
лучше сказать, каким колдовством происходит там эта работа, эта чистка — никому
не известно, но
не подлежит никакому сомнению, что работа и чистка существуют, что машина без отдыха работает своими колесами и никакие человеческие силы
не остановят ее…
Отлично, что весна каждый год возвращается, и с каждым годом все как будто больше и больше
хорошеет, но худо, что молодость уж никогда
не возвращается.
— Как
не помнить!
хорошее было время!
— Да что, любезный друг, человек он
хороший: свеч сальных
не ест, ездит часто в Крутогорск, там с кем следует нюхается…
хороший человек! Только вот тут (он указал на лоб)
не взыщите!
— Я полагаю, что это от того происходит, что ты представляешь себе жизнь слишком в розовом цвете, что ты ждешь от нее непременно чего-то
хорошего, а между тем в жизни требуется труд, и она дает
не то, чего от нее требуют капризные дети, а только то, что берут у нее с боя люди мужественные и упорные.
Заметно было, однако ж, что все эти аналитические стремления составляли в жизни старика
не серьезное убеждение, а род забавы или отдохновения или,
лучше сказать, игру casse-tête, [головоломку (франц.).]
не имевшую ничего общего с его жизнью и никогда
не прилагавшуюся на практике.
В чем именно заключалось это
хорошее и легкое, он определить
не мог, а просто хорошо, да и все тут.
— Зачем же вы ему
не поручите управления, если он человек
хороший?
Сторона наша лесистая, болотистая и непривольная; куда ни глянешь — все лес, да вода, да тундра непроходимая; однако
лучше этой стороны, кажется, на всем свете
не сыщешь: все там хорошо.
— Перекрестись, — говорит, — Нилушко! некак ты чего-то задумал! Ты бы
лучше вот приголубил ее, сиротинушку: душа-то ведь в ней християнская! а ты, заместо того, и
не знай чего задумал!
Странники, бывшие на Москве, тоже немного
хорошего пересказывали: там, на этих соборах, доходило чуть
не до убивства.
Не дошел бы я, сударь, до этой крайности:
лучше бы с голоду умер, чем в экое поганое место служить идти, да жена и тут сомустила.
И точно: подделать ли что под старый манер, рассказать ли так, чтоб простой человек уши развесил, — на все на это у него такой талант был, что, кажется, если бы да на
хорошую дорогу его поставить, озолотил бы,
не расстался бы с ним.
— То есть… ваше благородие желаете знать, каков я таков человек есть? — сказал он, спотыкаясь на каждом слове, — что ж, для нас объясниться дело
не мудреное…
не прынц же я, потому как и одеяния для того приличного
не имею, а
лучше сказать, просто-напросто, я исключенный из духовного звания причетник, сиречь овца заблудшая… вот я каков человек есть!
Никто хороший-то на такой карьер и
не соблазняется.
— Как
не живы — живут; только один-от, на старости лет, будто отступился, стал вино пить, табак курить; я, говорит, звериному образу подражать
не желаю, а желаю, говорит, с
хорошими господами завсегда компанию иметь; а другой тоже прощенья приезжал ко мне сюда просить, и часть мою, что мне следовало, выдал, да вот и племянницу свою подарил… я, сударь,
не из каких-нибудь…
— Таким родом пробыли мы с полгода места, и хоша и был у нас разговор, чтобы наше дело законным порядком покончить, однако Манефа Ивановна отговорила родителя этим беспокоить, а присоветовала до времени обождать. Только в полгода времени можно много и
хорошего, и худого дела сделать; стало быть, выходит, что я
не сильна была свою женскую слабость произойти и…