Неточные совпадения
Описываемая сцена происходила на улице, у крыльца суслонского волостного правления. Летний вечер был на исходе, и возвращавшийся
с покосов народ не останавливался около волости: наработавшиеся за день рады были
месту. Старика окружили только те мужики, которые привели его
с покоса, да несколько других, страдавших неизлечимым любопытством. Село было громадное, дворов в пятьсот, как все сибирские села, но в страду оно безлюдело.
— Да што
с ним разговаривать-то! — лениво заметил мельник Ермилыч, позевывая. — Вели его в темную, Флегонт Василич, а завтра разберешь… Вот мы
с отцом Макаром о чае соскучились. Мало ли бродяжек шляющих по нашим
местам…
Писарь Замараев занял
с приличною важностью свое
место за волостным столом, а мельник Ермилыч поместился в качестве публики на обсиженной скамеечке у печки. Ермилыч, как бывший крестьянин, сохранял ко всякой власти подобострастное уважение и участенно вздыхал, любуясь властными приемами дружка писаря.
Взбешенный Штофф кинулся
с кулаками на обидчика, все повскочили
с своих
мест, — одним словом, весь стол рушился.
Вот
с отцом у Галактиона вышел
с первого раза крупный разговор. Старик стоял за
место для будущей мельницы на Шеинской курье, где его взяли тогда суслонские мужики, а Галактион хотел непременно ставить мельницу в так называемом Прорыве, выше Шеинской курьи версты на три, где Ключевая точно была сдавлена каменными утесами.
Галактион задался целью непременно выстроить жилой дом к заморозкам, чтобы переселиться
с женой на
место работы.
Ему хотелось на
месте познакомиться
с будущими производителями и поставщиками сырья.
Этакого-то угодного
места по всей Расее не сыщешь
с огнем.
Штофф попал в самое больное
место скуповатого деревенского батюшки. Он жил бездетным, вдвоем
с женой, и всю любовь сосредоточил на скромном стяжании, — его интересовали не столько сами по себе деньги, а главным образом процесс их приобретения, как своего рода спорт.
Мысль открыть сбыт своей крупчатке в «Расею» очень понравилась Михею Зотычу, и он
с большим удовольствием отпустил Галактиона съездить в Казань, Рыбинск, Саратов и Нижний, чтобы на
месте познакомиться
с делами.
Встреча
с Лиодором в Кунаре окончательно вырешила дело. Галактион дальше не мог оставаться у тестя. Он нанял себе небольшую квартирку за хлебным рынком и переехал туда
с семьей. Благодаря бубновскому конкурсу он мог теперь прожить до открытия банка, когда Штофф обещал ему
место члена правления
с жалованьем в пять тысяч.
Писарь сумрачно согласился. Он вообще был не в духе. Они поехали верхами. Поповский покос был сейчас за Шеинскою курьей, где шли заливные луга. Под Суслоном это было одно из самых красивых
мест, и суслонские мужики смотрели на поповские луга
с завистью.
С высокого правого берега, точно браною зеленою скатертью, развертывалась широкая картина. Сейчас она была оживлена сотнями косцов, двигавшихся стройною ратью. Ермилыч невольно залюбовался и со вздохом проговорил...
Чужие люди не показывались у них в доме, точно избегали зачумленного
места. Раз только зашел «сладкий братец» Прасковьи Ивановны и долго о чем-то беседовал
с Галактионом. Разговор происходил приблизительно в такой форме...
Ей сделалось и обидно и стыдно за него, за то, что он ничего не понимает, что он мог обедать
с своими банковскими, когда она здесь мучилась одна, что и сейчас он пришел в это страшное
место с праздничным хмелем в голове.
Полуянов был осужден. Его приговорили к ссылке в не столь отдаленные
места Сибири, что было равносильно возвращению на родину. Он опять упал духом и вместо последнего слова расплакался самым глупым образом. Его едва успокоили. В момент приговора Харитины в зале суда уже не было. Она перестала интересоваться делом и уехала
с доктором утешать Прасковью Ивановну.
— Ну, ничего, выучимся… Это карта Урала и прилегающих к нему губерний,
с которыми нам и придется иметь дело. У нас своя география. Какие все чудные
места!.. Истинно страна, текущая млеком и медом. Здесь могло бы благоденствовать население в пять раз большее… Так, вероятно, и будет когда-нибудь, когда нас не будет на свете.
Эта сцена и закончилась припадком, уже настоящим припадком настоящей эпилепсии. Теперь уже не было
места ни сомнениям, ни надеждам. Стабровский не плакал, не приходил в отчаяние, как это бывало
с ним раньше, а точно весь замер. Прежде всего он пригласил к себе в кабинет Устеньку и объяснил ей все.
— А ты не сказывай никому… Сказанное слово серебряное, а не сказанное — золотое. Так я говорю? А потом, как ты полагаешь, ежели, например, этот самый Ечкин мне
место предлагает? Да-с.
Ечкин действительно предложил ему
место на будущей железной дороге, и он
с удовольствием согласился послужить.
С другой стороны, Полуянов и не нуждался даже в этом
месте, а принимал его просто по дружбе.
— А я все-таки не согласен
с тобой, Устенька. И правде бывает не
место. Какие мы
с тобой судьи? Ты думаешь, он сам хуже нашего понимает, где хорошо и где нехорошо?
Поездка на пароходе удалась на редкость. Особенно развеселился Галактион. Он редко пил, а тут разрешил. Обедали на открытой палубе и перебирали текущие новости, среди которых первое
место занимала таинственная смерть Нагибина, связанная самым глупым образом
с глупою женитьбой Симона.
По прямой линии до Заполья было всего верст шесть.
С капитанской рубки картина пожарища развертывалась
с каждою минутой все шире. Громадные клубы дыма поднимались уже в четырех
местах, заволакивая даль грозною багровою пеленой.
В Суслон приехали ночью. Только в одном поповском доме светился огонек. Где-то ревела голодная скотина. Во многих
местах солома
с крыш была уже снята и ушла на корм. Вот до чего дошло! Веяло от всего зловещею голодною тишиной. Навстречу вышла голодная собака, равнодушно посмотрела на приезжих, понюхала воздух и
с голодною зевотой отправилась в свою конуру.
Взволнованная и слишком нервная Фру-Фру потеряла первый момент, и несколько лошадей взяли
с места прежде ее, но, еще не доскакивая реки, Вронский, изо всех сил сдерживая влегшую в поводья лошадь, легко обошел трех, и впереди его остался только рыжий Гладиатор Махотина, ровно и легко отбивавший задом пред самим Вронским, и еще впереди всех прелестная Диана, несшая ни живого, ни мертвого Кузовлева.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные
места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей
с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком
месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит
с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы! не нашли другого
места упасть! И растянулся, как черт знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные
места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» —
с большим,
с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Покуда Тимофеевна //
С хозяйством управлялася, // Крестьяне
место знатное // Избрали за избой: // Тут рига, конопляники, // Два стога здоровенные, // Богатый огород. // И дуб тут рос — дубов краса. // Под ним присели странники: // «Эй, скатерть самобраная, // Попотчуй мужиков».
Я хотел бы, например, чтоб при воспитании сына знатного господина наставник его всякий день разогнул ему Историю и указал ему в ней два
места: в одном, как великие люди способствовали благу своего отечества; в другом, как вельможа недостойный, употребивший во зло свою доверенность и силу,
с высоты пышной своей знатности низвергся в бездну презрения и поношения.