Свою педагогическую деятельность он
начал с того, что переодел девочку мальчиком, точно в женском костюме таились все напасти и злобы, какими была отравлена жизнь Прозорова.
Неточные совпадения
Это доброе дело нехорошо было только
тем,
что оно делалось
с специальной целью насолить Тетюеву: пусть он, проповедник гуманных
начал и земского обновления, полюбуется, в лице Прасковьи Семеновны, тятенькиными поступками…
Майзель поджидал Тетюева
с особым нетерпением и
начинал сердиться,
что тот заставлял себя ждать. Но Тетюев, как назло, все не ехал, и Майзель, взорванный такой невнимательностью, решился без него приступить к делу.
Ходоки переминались
с ноги на ногу, пыхтели, переглядывались, чесали в затылках и кончали
тем,
что опять
начинали старую песню...
Семеныч думал
то же самое,
что думал Кожин и
что думали другие,
с той разницей,
что его
начинало разбирать
то чувство неуверенности, в каком он боялся сознаться самому себе.
Чтобы выяснить свою мысль, он
начал объяснения
с того,
что такое заводы, заводовладелец и заводской рабочий.
При виде смирения Раисы Павловны в Луше поднялась вся старая накипевшая злость, и она совсем позабыла о
том,
что думала еще вечером о
той же Раисе Павловне. Духа примирения не осталось и следа, а его сменило желание наплевать в размалеванное лицо этой старухе, которая пришла сюда
с новой ложью в голове и на языке. Луша не верила ни одному слову Раисы Павловны, потому
что мозг этой старой интриганки был насквозь пропитан
той ложью, которая
начинает верить сама себе.
Что ей нужно? зачем она пришла сюда?
Ты
начинаешь с того,
с чего когда-то следовало
начать и мне, но я пропустила лет тридцать, а родиться во второй раз для повторения опыта не приведется.
— Милостивые государыни и милостивые государи! Мне приходится
начать свое дело
с одной старой басни, которую две тысячи лет
тому назад рассказывал своим согражданам старик Менений Агриппа. Всякий из нас еще в детстве, конечно, слыхал эту басню, но есть много таких старых истин, которые вечно останутся новыми. Итак, Менений Агриппа рассказывал,
что однажды все члены человеческого тела восстали против желудка…
— Когда найдено было электричество, — быстро перебил Левин, — то было только открыто явление, и неизвестно было, откуда оно происходит и что оно производит, и века прошли прежде, чем подумали о приложении его. Спириты же, напротив,
начали с того, что столики им пишут и духи к ним приходят, а потом уже стали говорить, что это есть сила неизвестная.
Начну с того, что для меня и сомнения нет, что он любил маму, и если бросил ее и «разженился» с ней, уезжая, то, конечно, потому, что слишком заскучал или что-нибудь в этом роде, что, впрочем, бывает и со всеми на свете, но что объяснить всегда трудно.
Неточные совпадения
«Толстомясая немка», обманутая наружною тишиной, сочла себя вполне утвердившеюся и до
того осмелилась,
что вышла на улицу без провожатого и
начала заигрывать
с проходящими.
Ибо, ежели градоначальник, выйдя из своей квартиры, прямо
начнет палить,
то он достигнет лишь
того,
что перепалит всех обывателей и, как древний Марий, останется на развалинах один
с письмоводителем.
Только тогда Бородавкин спохватился и понял,
что шел слишком быстрыми шагами и совсем не туда, куда идти следует.
Начав собирать дани, он
с удивлением и негодованием увидел,
что дворы пусты и
что если встречались кой-где куры,
то и
те были тощие от бескормицы. Но, по обыкновению, он обсудил этот факт не прямо, а
с своей собственной оригинальной точки зрения,
то есть увидел в нем бунт, произведенный на сей раз уже не невежеством, а излишеством просвещения.
Во время градоначальствования Фердыщенки Козырю посчастливилось еще больше благодаря влиянию ямщичихи Аленки, которая приходилась ему внучатной сестрой. В
начале 1766 года он угадал голод и стал заблаговременно скупать хлеб. По его наущению Фердыщенко поставил у всех застав полицейских, которые останавливали возы
с хлебом и гнали их прямо на двор к скупщику. Там Козырь объявлял,
что платит за хлеб"по такции", и ежели между продавцами возникали сомнения,
то недоумевающих отправлял в часть.
Не вопрос о порядке сотворения мира тут важен, а
то,
что вместе
с этим вопросом могло вторгнуться в жизнь какое-то совсем новое
начало, которое, наверное, должно было испортить всю кашу.