Неточные совпадения
Так случилось и
тут, когда матушка позвала ее
не в урочное время из ее жаркой птичной избы в покои.
— Что ни снится и что ни делается, а все теперь будет к голоду, и я с детьми пропаду… уйду отселена. И слава те господи! — отвечала Аграфена и ничего более
не пояснила, а между тем слова ее
тут же были поддержаны обстоятельствами.
Дьячиха налила ему чепурушечку, и Аллилуй подкрепился и пошел опять к храму, а жена его тоже, поправясь маленькой чашечкой, вышла вместе с ним и отправилась к учрежденной вдовице — звать ее «знаменить».
Тут они тоже между собою покалякали, и когда вышли вдвоем, имея при себе печать на знаменования, то Аллилуева жена на половине дороги к дому вдруг услыхала ни на что
не похожий удар в несколько младших колоколов и тотчас же увидала людей, которые бежали к колокольне и кричали: «Аллилуй разбился!»
Дело произошло так, что Аллилуй,
не желая более видеть неловких деревенских баб, пошел исполнять другую работу и хотел очистить засиженные птицами колокола; он делал это, держась за веревочки и стоя сапогами на перилах, с которых он покачнулся, упал и разбился до смерти. Пришел священник, отец Ипполит, по фамилии Мирдаров, — дал Аллилую так называемую «глухую исповедь», а потом положил ему в рот причастие и
тут же сразу прочел ему и отходную.
Завидев скакавшего и кричавшего Кожиёна, девочки испугались и залегли в полынь и видели, как Кожиён упал на межу и как к нему
тут же вскоре подошли три мужика и подняли его и старались поставить его на ноги, но он
не становился, а плакал и голосил: «Ведите меня к божией матери!» Тогда третий мужик взял Кожиёна за ноги, и все втроем они шибко пронесли его в лес, где есть густо заросший овраг, и там сразу произошло какое-то несогласие, и Кожиён навздрых закричал...
Это было для пас ужасное открытие! Мы и
не заметили, что он уже пришел. Когда же это случилось? Мы всё еще просили «отвратить праведный гнев, на ны движимый», и напитать людей, «яко же птицеми онеми», а
тут уже все кончено: готово созревшее поле, на котором «стоит колос от колоса так, что
не слыхать человеческого голоса, а сжатый сноп от снопа — день езды»…
Иногда, бывало, видишь, что как только лошадь поднимут, так она
тут же сию минуту опять и падает. Мужики, даже самые жестокие,
тут плакали, как дети, и жалели лошадей —
не били их, а все, бывало, уговаривают лошадку: «ну, матушка! ну, кормилица!» — да сами во всю дорогу то у одной, то у другой оглобли пыхтят и подсобляют, а сами всё плачут.
Аграфена ничего
не ответила, но завернула нитки и ножницы опять в полотно и снова все это положила в коробью, и
тут, нагнувшись над коробьею, вдруг зарыдала.
— Вот
тут, в печи, стоит горшок — варится… В нем, гляди, для вас полно убоины… достаньте его и все мясушко съешьте, ничего
не оставляйте. Слышишь ли?
Девочки побранились, и хозяйка хотела выгнать гостью вон из избы вместе с зарезанным ягненком; но озорница ее
не послушалась и
не пошла вон, а схватила из-под лавки рогожу и хотела закрыть ею окно, чтобы никто случайно
не заглянул в это окно и
не увидал, что
тут делается; но едва она зацепила на веретено один угол рогожи, как заметила, что к окну снаружи прильнуло детское лицо в огромной шапке, и шепелявый полудетский голос проговорил...
Тут озорница
не стала больше спорить, а переменила тон...
— А другие-то мои детушки мне, думаешь, разве
не жалобны? — говорит солдатка.
Тут старушка и задумалась.
— Воистину воскресе! — отвечает священник и от радости,
не выдержав,
тут же стал его спрашивать: — Когда явился?
Ей было ужасно стыдно и ужасно его жаль, — и она заперлась в спальне и плакала о нем много и долго, и
тут же, запершись, в уединении от дочерей, которые
не могли сдерживать своего презрения к захудалому глуповатому «Рюриковичу», исполнявшему и глуповатую роль в жизни, — она обдумала себя.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что
тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего
не понимаю: к чему же
тут соленые огурцы и икра?
Осип. Да так. Бог с ними со всеми! Погуляли здесь два денька — ну и довольно. Что с ними долго связываться? Плюньте на них!
не ровен час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади
тут славные — так бы закатили!..
Хлестаков. Да зачем же?.. А впрочем,
тут и чернила, только бумаги —
не знаю… Разве на этом счете?
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня.
Тут и почище тебя есть, а до сих пор еще
не генералы.
Хлестаков. Да, и в журналы помещаю. Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже
не помню. И всё случаем: я
не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И
тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат „Надежды“ и „Московский телеграф“… все это я написал.