Не то, чтобы полиция или иные какие пристава должнику мирволили —
говорят, что тот им самим давно надоел и что они все старушку очень жалеют и рады ей помочь, да не смеют…
Пошла она «мазать» и пришла еще более огорченная.
Говорит, что «прямо с целой тысячи начала», то есть обещала тысячу рублей из взысканных денег, но ее и слушать не хотели, а когда она, благоразумно прибавляя, насулила до трех тысяч, то ее даже попросили выйти.
Старушка все еще ничего не понимала, что такое они замыслили и как исполнят, но сражатель ее успокоивал и
говорил, что «все будет честно и благородно».
Дама бросилась в сторону, господин тоже хотел убежать и
говорил, что он теперь не в претензии; но полиция подскочила и вмешалась: «Этого, говорит, нельзя: это в публичном месте», — и сербского воителя арестовали, и побитого тоже.
Неточные совпадения
Говорят: «Да где он? о нем доносят,
что его нет!»
—
Что ты, —
говорит, — мне не уверяй, а я вижу все оно от того же самого движет,
что надо смазать.
Мы с ним вместе в Мариинском пассаже у саечника Василья обедаем, потому
что я ведь теперь экономлю и над каждым горшем трясусь — горячего уже давно не ем, все на дело берегу, а он, верно, тоже по бедности или питущий… но преубедительно
говорит: «дайте мне пятьсот рублей — я вручу».
— Да, темная… «Чин из четырнадцати овчин — это я понимаю, так как я сама за чиновником была. Это значит,
что он четырнадцатого класса. А насчет имени и рекомендаций, прямо объявляет,
что насчет рекомендаций,
говорит, я ими пренебрегаю и у меня их нет, а я гениальные мысли имею и знаю достойных людей, которые всякий мой план готовы привести за триста рублей в исполнение».
Сомнений,
что все это именно так, как
говорила старушка, не могло быть ни малейших. Она научилась зорко следить за каждым шагом своего неуловимого должника и знала все его тайности от подкупленных его слуг.
— Я, друг мой, — рассказывает мне старушка, — уже решилась ему довериться…
Что же делать: все равно ведь никто не берется, а он берется и твердо
говорит: «Я вручу». Не гляди, пожалуйста, на меня так, глаза испытуючи. Я нимало не сумасшедшая, — а и сама ничего не понимаю, но только имею к нему какое-то таинственное доверие в моем предчувствии, и сны такие снились,
что я решилась и увела его с собою.
Я,
говорит, гений по мысли моей, но мне нужен исполнитель моего плана, потому
что я сам таинственный незнакомец и своим лицом юридических действий производить не могу».
Вышел этот сражатель из какой-то ямки, в сербском военном костюме, весь оборванный, а в зубах пипочка из газетной бумаги, и
говорит: «Я все могу,
что кому нужно, но прежде всего надо выпить».
Аммос Федорович. Нет, этого уже невозможно выгнать: он
говорит, что в детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него отдает немного водкою.
Говорили, что новый градоначальник совсем даже не градоначальник, а оборотень, присланный в Глупов по легкомыслию; что он по ночам, в виде ненасытного упыря, парит над городом и сосет у сонных обывателей кровь.
После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял ни разу в продолжение часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами благодаря ее, и
говорил, что ему хорошо, нигде не больно и что он чувствует аппетит и силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как ни безнадежен он был, как ни очевидно было при взгляде на него, что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении.