Вот и сегодня поутру. Только что встал от сна и сел пить кофий, как вдруг звонок. Отворяю сам двери и вижу перед собой городового. Признаюсь, обробел и даже попятился, потому был в халате и туфлях на босу ногу. Нынче ведь ужасно насчет этого строго и
не только что наш брат редактор должен быть на глазах начальства во всем параде, но и даже городской голова, выбранный всеми городскими сословиями, и тот не смеет иначе предстать пред начальнические очи, как в присвоенном его должности мундире.
Неточные совпадения
А
что,
не сделаться ли мне писателем и
не начать ли напускать мораль на купечество? Да нет, где нам, с суконным рылом в калашный ряд! Чтоб быть писателем и мораль пускать, нужно мудреные слова знать, а я
только одно мудреное слово и знаю: цивилизация.
Голубчик, говорит,
что хочешь возьми,
только не делай этого.
Последний слух очень важен для женщин, которые желают занять места конторщиков, кассиров на железных дорогах, почтамтских приемщиков и
не могут получить этих мест потому
только,
что они женщины, а
не мужчины.
Дело сие очень
не трудно сделать: стоит
только свести тонкую интригу с какой ни на есть девицей, а после подать жалобу прокурору,
что вот-де, такая и такая девица, соблазнив меня, совратила с пути истинного и вовлекла в противузаконное сожительство.
Сеанс кончился за полночь и
только потому,
что, утомившись, я внутренне ругнул всех присутствующих и, сам
не знаю как, вместо ответа духов написал на бумаге такое пакостное слово, которое никто
не решился прочесть вслух.
Только не всякое лыко в строку ставьте, коли ежели мы
что насчет весу или заборной книжки…
Был вчера у немцев, но у них
не то,
что у русских: к веревкам хотя и приценивались, но, покупая, требовали непременного свидетельства в том,
что на них вешались, вследствие
чего торговал плохо.
Только и торговли было,
что продал за целковый аршин какому-то сапожнику, да и тот купил эту веревку
не для игры, а чтобы учить своих учеников уму-разуму.
Поди ж ты! Пустая вещь, но вчерашний разговор до того меня обозлил,
что я сегодня без ярой злобы
не могу вздумать о немцах, а между тем, с самого утра немцы и все немецкое так и вертятся перед моими глазами. Начать с того,
что только лишь я проснулся сегодня поутру, как вдруг услыхал на дворе громкий выкрик: «штокфиш! штокфиш!»
— Ах,
не говорите этого! — вмешалась в разговор какая-то чуйка. — Иногда при случае и бедность требуется,
только ее больше покупают гуртом, за вино или за плевые деньги. Бывает, правда,
что иные продавцы и дорожатся, но при малом спросе всегда отдают за подходящую цену.
Примечание. Прошу, пожалуйста,
не смешивать воспоминания городового В. П. Бурнашева с воспоминаниями петербургского старожила В. П. Бурнашева, которые были напечатаны в «Биржевых Ведомостях» и в «Русском Вестнике». Это
только однофамильцы, и воспоминания моего Бурнашева много достовернее и правдивее,
чем воспоминания Бурнашева-старожила.
— Я бы желал быть вашим сотрудником, — заговорил он. — Но прежде всего я должен предупредить вас,
что я
не намерен навязывать вам ни фельетонов, ни передовых статей, а мое сотрудничество в вашей газете ограничится
только доставлением вам дневника городских приключений. Дневник этот я буду вам доставлять к воскресенью, и таким образом вы будете знать о всех происшествиях в городе.
В псаломщики меня
не примут, в монахи идти
не хочется, потому
что чувствую приверженность к общественной жизни; чтоб сделаться доктором или профессором, нужно учиться, а чтоб быть актером Александрийского театра, ничего этого
не надо и достаточно уметь
только читать.
Всегда,
не только что теперь. — // Не можете мне сделать вы упрека. // Кто промелькнет, отворит дверь, // Проездом, случаем, из чужа, из далёка — // С вопросом я, хоть будь моряк: // Не повстречал ли где в почтовой вас карете?
Устали они никогда не знали;
не только что восемьдесят, а даже и сто и сто пятнадцать верст из деревни до Орла или назад домой таким же манером, это им, бывало, без отдыха нипочем сделать.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне
только одно слово:
что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала,
что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает,
что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Хлестаков. Черт его знает,
что такое,
только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи,
чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого
не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то…
Только увидите,
что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и
не с просьбою, да похож на такого человека,
что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Хлестаков. Я с тобою, дурак,
не хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)
Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку: никакого вкусу нет,
только воняет. Я
не хочу этого супу, дай мне другого.
Городничий. Да я так
только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того,
что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего
не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою
не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.