Неточные совпадения
А между тем
к нему, точно так же,
как и
к Хвалынцеву, вздумали было нахлынуть сивобородые ходоки за мир, но генеральский адъютант увидел их в окно в то еще время,
как они только на крыльцо взбирались, и не успев еще совершенно оправиться от невольного впечатления,
какое произвел на него тысячеголосый крик толпы, приказал ординарцам гнать ходоков с крыльца,
ни за что не допуская их до особы генерала.
Поручик, юный годами и опытностью, хотя и знал, что у русских мужиков есть обычай встречать с хлебом и солью, однако полагал, что это делается не более
как для проформы, вроде того,
как подчиненные являются иногда
к начальству с ничего не значащими и ничего не выражающими рапортами; а теперь, в настоящих обстоятельствах, присутствие этого стола с этими стариками показалось ему даже, в некотором смысле, дерзостью: помилуйте, тут люди намереваются одной собственной особой, одним своим появлением задать этому мужичью доброго трепету, а тут вдруг, вовсе уж и без малейших признаков
какого бы то
ни было страха, выходят прямо перед ним, лицом
к лицу, два какие-то человека, да еще со своими поднесениями!
— Долой!.. долой полицию!
к черту! Вон! — довольно дружно подхватили в кучке, но городовые продолжали себе стоять
как ни в чем не бывало, словно бы и не понимая, что эти возгласы, в некотором роде, до них касаются, и только время от времени флегматично замечали близстоявшим, чтобы те расходились — «потому — нэможно! начальство нэ велыть!».
— Э, помилуйте! А наглость-то на что? Ведь у него что
ни имя, то дурак; что
ни деятель не его покроя, то подлец, продажный человек. Голос
к тому же у него очень громкий, вот и кричит; а с этим куда
как легко сделать себя умником! Вся хитрость в том, чтобы других всех ругать дураками. Ведь тут кто раньше встал да палку взял — тот и капрал.
— Ну, брат Андрюша, вставай! просыпайся! — разбудил учителя Хвалынцев, вернувшись
к нему в половине десятого: — дело всерьез пошло!..
Как ни глупо, а драться, кажись, и взаправду придется.
— Да, тепловато, — проговорил Шишкин, чувствуя
как бы некоторую необходимость ответить на фразу, которая в данную минуту
ни к кому, кроме него, не могла относиться.
— Да, да; вообще в воздухе, кажись, сильно попахивает чем-то, — согласился Свитка; — но все-таки, мне кажется, что все эти бунты не приведут
ни к чему большому без последовательной агитации… В этом деле,
как и во всех других, нужна система, план; а без него будут одни только отдельные вспышки. Если бы тут какая-нибудь организация была, ну тогда другое дело.
Сам Полояров нимало впрочем не смущался подобным отношением
к собственной особе; он, говоря его словами, «игнорировал глупого старца» и,
как ни в чем не бывало, в качестве жениха почти ежедневно ходил
к нему то обедать, то чай пить, то ужинать.
Как часто бывает с человеком, который в критическую минуту полнейшего отсутствия
каких бы то
ни было денег начинает вдруг шарить по всем карманам старого своего платья, в чаянии авось-либо обретется где какой-нибудь забытый, завалящий двугривенник, хотя сам в то же время почти вполне убежден, что двугривенника в жилетках нет и быть не может, — так точно и Ардальон Полояров, ходючи по комнате, присел
к столу и почти безотчетно стал рыться в ящиках, перебирая старые бумаги, словно бы они могли вдруг подать ему какой-нибудь дельный, практический совет.
Полояров увидел, что тут,
как ни вертись, а ровно ничего не поделаешь, и потому присел
к столу и под диктовку Верхохлебова настрочил требуемую подписку.
Ныне, призвав Всемогущаго на помощь, настоящим Манифестом объявляем полную свободу всем верноподданным Нашим,
к какому бы званию и состоянию они
ни принадлежали.
Церковь была полнехонька, без различия
каких бы то
ни было каст и сословий. Между народом, поближе
к кафедре, затершись в одном уголке, стоял Феликс Подвиляньский вместе с доктором Яроцем. Оба решились выстоять всю службу, чтобы самолично быть свидетелями того, что произойдет сегодня. Они тоже ожидали чего-то…
— Опять маленькое резонерство! — подхватил Хвалынцев. — Это говорит голова или, пожалуй, сознание долга, но никак не сердце. Такого нестоящего человека
как ни люби, а наконец все-таки станешь
к нему равнодушною. Тогда что?
Власти очень любезно соглашаются на эти несколько сажен и затем вступают в объяснения с депутатами, говоря, что они никак,
ни под
каким видом не могут пропустить их
к министру.
— Мое «но», говорю вам, — сомнение в самом себе, в своих силах. Чем могу я быть полезен? чтó могу сделать для дела? Социальное положение мое слишком еще маленькое, средства тоже не Бог весть
какие; подготовки
к делу
ни малейшей! Вы назвали меня солистом, но вот именно солиста-то в себе я и не чувствую, а быть трутнем,
как подумаю хорошенько, уж нет ровно никакой охоты.
—
Как что! Помилуйте! Внесите в войско свою пропаганду, привейте
к солдатам, подействуйте на их убеждения, на их чувства, на совесть, и вот зло уже наполовину парализовано! Коли солдат не станет стрелять в поляка, так вы уже достигли своей цели, а когда он вообще не захочет стрелять в человека, в ближнего, кто бы тот
ни был — вы уже на верху торжества своей идеи.
Свитка внимательно следил за выражением его лица и видел,
как тревожно забегали его глаза по этим косым строчкам. «Бога ради, где вы и что с вами?» — стояло в этой записке. «Эта ужасная неизвестность вконец измучила меня. Я просто голову теряю. Если вы вернетесь в эту квартиру живы и здоровы, то Бога ради, не медля
ни одной минуты, сейчас же приезжайте
к нам. Все равно в
какое время, только приезжайте. Если же нельзя, то хоть уведомьте. Я жду. Ваша Т.»
А ведь он любит тебя так же,
как ты этого; но ведь он
ни под чье крылышко не прятался, когда ты ему платила равнодушием под видом дружбы, — а теперь,
как больно стало, так и
к нему!..
Она бросилась в Петербург сгоряча, очертя голову, не зная,
как там все это будет, и как-то еще все обойдется и устроится — бросилась на авось, с одной темной надеждой, что, вероятно, как-нибудь да обойдется, что Полояров ее выручит, что отец, может быть, и не узнает, что
какими бы то
ни было судьбами надо будет скрыть, обмануть его, отвести все подозрения, а
кá
к именно — этого-то она и не знала, но только думала, что там Полояров, конечно, что-нибудь придумает и устроит.
На другой же день утром Полояров открыто и совершенно неожиданно для Лубянской заявил членам коммуны о том, что состоит с нею в натуральном браке; но такая откровенность,
к удивлению девушки, никому не показалась
ни странною,
ни зазорною,
ни неуместною; напротив, все приняли известие это
как самую простую, достодолжную и обыденную вещь, и только одна Лубянская сама же покраснела до ушей и, со слезами досады на глазах, не знала куда деваться от устремившихся на нее равнодушных и каких-то словно бы оценочных взглядов.
— Эх, брат Анютка! — заметил он ей потом, неодобрительно качая головою, — совсем ты без меня испортилась,
как я погляжу! То есть вся моя работа над тобой словно б
ни к черту!.. теперь хотя сызнова начинай! А кстати: у тебя с собою деньги-то есть? — спросил он тут же деловым тоном. — Сколько денег-то?
Мебели мало, да и та какая-то сбродная и глядит так,
как будто она тут ровно
ни к чему не пригодна.
Все убеждения двух женщин были тщетны: она не допускала
к себе
ни ту,
ни другую, встречая обеих таким же грозным, волчьим взглядом,
как и Полоярова, при малейшем их подступе.
Для поляков же нетитулованных, кажется, нет выше наслаждения,
как похвастаться перед кем бы то
ни было личными отношениями
к своим магнатам.
— А я бы на твоем месте и непременно женился бы! И чем скорее, тем лучше! — резонерским тоном заговорил пан грабя. — Если действительно,
как ты говоришь, из нее веревки вить можно, да еще если
к тому же эта добродетель
ни в чем отказывать не умеет, а для тебя готова всем пожертвовать — я бы вот сию же минуту «
к алтарю».
К алтарю, сударыня, без всяких разговоров! И пусть себе Исайя ликует по-москéвську! Я тоже стану ликовать с ним вместе!
Нет, этого нельзя! Это невозможно! Горше всего была потеря авторитета, потеря преобладания. Во что бы то
ни стало надо приложить все усилия, пустить в ход все способы, всю изобретательность
к тому, чтобы восстановить свой авторитет в прежней силе. Раз, что он восстановлен, преобладание и бесконтрольность администратуры явятся сами собою,
как естественные следствия полояровского авторитета, и тогда Ардальон наступит на василиска и покорит под ногу свою змия, и скорпия, и Мошку Фрумкина.
Члены назначили ему вечер, когда он обязан был представить им отчеты. Так
как Фрумкин опасался с их стороны охлаждения
к делу, думая, что Ардальон успеет подвести под них какую-нибудь такую механику, которая возвратит ему общее их доверие и расположение, то и решился поэтому действовать сгоряча, не давая
ни членам,
ни Полоярову сообразиться и одуматься. Впрочем, члены достаточно сильно поднялись против своего администратора и сами назначили ему следственное заседание на другой же день после восстания.