Неточные совпадения
—
Да разве я
тебя притесняю, разве я
тебя принуждаю! — закричал помещик, выведенный из себя, тем более
что дело происходило при графском музыканте, который мог заключить по этой сцене очень невыгодно об участи всех музыкантов помещичьего оркестра.
— Нет, он сам мало знал, а учил хорошо. Я сам выучился; он только показывал, — и легче, чтоб у меня рука отсохла,
чем эта наука. Я теперь сам не знаю,
чего хочу. Вот спросите, сударь: «Егорка!
чего ты хочешь? все могу
тебе дать», — а я, сударь, ведь ни слова вам в ответ не скажу, затем
что сам не знаю,
чего хочу. Нет, уж вы лучше, сударь, оставьте меня, в другой раз говорю. Уж я что-нибудь такое над собой сделаю, чтоб меня куда-нибудь подальше спровадили,
да и дело с концом!
— За то,
что сама дурная была. Прежде за то,
что ты лучше меня; потом за то,
что тебя папа больше любит. А папа добрый человек, Неточка!
да?
— Хороший человек, — серьезно сказала Катя, —
да что мне с ним делать? он все такой… Ну, а потом стала у
тебя прощенья просить и чуть не заплакала, и за это опять рассердилась.
—
Да уж я сердита на
тебя была. Не знаю за
что! А потом я и увидела,
что ты без меня жить не можешь, и думаю: вот уж замучу я ее, скверную!
—
Да ты смотрела. Когда увидела,
что ты смотришь… ах! будь
что будет,
да и пошла. Испугала я
тебя, а? Боялась
ты за меня?
— Ведь как любила-то
тебя, а все думаю — нет
да нет! не скажу ей! И ведь как упрямилась!
Чего я боялась,
чего я стыдилась
тебя! Ведь смотри, как нам теперь хорошо!
— Нет, думаю: помучу ее, подождет. А иной раз думаю:
да я ее вовсе не люблю, я ее терпеть не могу. А
ты все такая кроткая, такая овечка
ты моя! А ведь как я боялась,
что ты думаешь про меня,
что я глупа!
Ты умна, Неточна, ведь
ты очень умна? а?
—
Да за
что ж
ты меня все любить не хотела?
— Так…
да что я говорю! ведь я
тебя все любила! все любила! Уж потом и терпеть не могла; думаю, зацелую я ее когда-нибудь или исщиплю всю до смерти. Вот
тебе, глупенькая
ты этакая!
— Помню; хорошо
тебе было? Смотрю я на
тебя: экая милочка, думаю: дай я ей башмак подвяжу,
что она будет думать!
Да так мне самой хорошо стало. И ведь, право, хотела поцеловаться с
тобою…
да и не поцеловала. А потом так смешно стало, так смешно! И всю дорогу, как гуляли вместе, так вот вдруг и хочу захохотать. На
тебя смотреть не могу, так смешно. А ведь как я рада была,
что ты за меня в темницу пошла!
—
Да не тому еще рада,
что ты на себя сказала, а рада тому была,
что ты за меня посидишь! Думаю: плачет она теперь, а я-то ее как люблю! Завтра буду ее так целовать, так целовать! И ведь не жалко, ей-богу, не жалко было
тебя, хоть я и поплакала.
— Но нет! этого быть не может! — закричала она опять. — Вы ошиблись. Это… это я знаю,
что значит! — проговорила она, пристально смотря на мужа. — Вы… я… не могла,
ты меня не обманешь,
ты меня не можешь обманывать! Расскажи мне все, все без утайки: он ошибся?
да, не правда ли, он ошибся? Он видел другое, он ослеплен?
да, не правда ли? не правда ли? Послушай: отчего же мне не сказать всего, Аннета, дитя мое, родное дитя мое?
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Вот
тебе на! (Вслух).Господа, я думаю,
что письмо длинно.
Да и черт ли в нем: дрянь этакую читать.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли,
что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери?
Что? а?
что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна,
да потом пожертвуешь двадцать аршин,
да и давай
тебе еще награду за это?
Да если б знали, так бы
тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим».
Да дворянин… ах
ты, рожа!
Хлестаков.
Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О
ты,
что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе,
да за дело, чтоб он знал полезное. А
ты что? — начинаешь плутнями,
тебя хозяин бьет за то,
что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет
тебе брюхо
да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого,
что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь?
Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Городничий. И не рад,
что напоил. Ну
что, если хоть одна половина из того,
что он говорил, правда? (Задумывается.)
Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу:
что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного;
да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право,
чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь,
что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или
тебя хотят повесить.