Неточные совпадения
Полагали, что у него должна быть порядочная родня в России,
может быть даже и
не последние люди, но
знали, что он с самой ссылки упорно пресек с ними всякие сношения, — одним словом, вредит себе.
Он вполне сознавал, что поступил неправильно, говорил мне, что
знал об этом и перед расстрелянием князька,
знал, что мирного должно было судить по законам; но, несмотря на то, что
знал это, он как будто никак
не мог понять своей вины настоящим образом...
— Послушай, Алей, — сказал я ему однажды, — отчего ты
не выучишься читать и писать по-русски?
Знаешь ли, как это
может тебе пригодиться здесь, в Сибири, впоследствии?
Но того, что мне надо было
узнать, — сообщить
не мог и даже
не понимал, к чему я так особенно интересуюсь характерами окружающих нас и ближайших к нам каторжных, и слушал меня даже с какой-то хитренькой улыбочкой, очень мне памятной.
Нашего арестанта-цирюльника звали майором — почему —
не знаю, и чем он
мог напоминать майора — тоже
не могу сказать.
И странное дело: несколько лет сряду я
знал потом Петрова, почти каждый день говорил с ним; всё время он был ко мне искренно привязан (хоть и решительно
не знаю за что), — и во все эти несколько лет, хотя он и жил в остроге благоразумно и ровно ничего
не сделал ужасного, но я каждый раз, глядя на него и разговаривая с ним, убеждался, что М. был прав и что Петров,
может быть, самый решительный, бесстрашный и
не знающий над собою никакого принуждения человек.
С Луизы будто бы он клятву такую взял, что она меня
знать не будет; и что будто он их, и тетку и Луизу, покуда еще в черном теле держит; что,
может, дескать, еще и раздумает, а что совсем-то еще и теперь
не решился.
Как
узнал я, что в воскресенье они,
может быть, все дело решат, так меня зло взяло, что и с собой совладать
не могу.
Я думаю, он
знал о театре,
не мог не знать; но вмешиваться
не хотел, понимая, что
может быть хуже, если он запретит: арестанты начнут шалить, пьянствовать, так что гораздо лучше, если чем-нибудь займутся.
Может быть, холщовую подкладку его на спине и промывали когда-нибудь; но наверно
не знаю.
Как он попал в солдаты,
не знаю;
не помню; впрочем,
может, он и рассказывал; это был всегдашний бегун и бродяга.
«Я
знал, что меня будут наказывать строго и что,
может, из-под палок
не выпустят, и хоть я и привык к плетям, да ведь четыре тысячи палок — шутка! да еще все начальство озлилось!
Так принято; это считается и приличным и необходимым, и когда однажды жертва
не хотела кричать, то исполнитель, которого я
знал и который в других отношениях
мог считаться человеком, пожалуй, и добрым, даже лично обиделся при этом случае.
Впрочем, во многом,
может быть, он был и правее меня,
не знаю; но мы, наконец, расстались, и это было мне очень больно: мы уже много разделили вместе.
Когда кадриль кончилась, Сонечка сказала мне «merci» с таким милым выражением, как будто я действительно заслужил ее благодарность. Я был в восторге, не помнил себя от радости и сам
не мог узнать себя: откуда взялись у меня смелость, уверенность и даже дерзость? «Нет вещи, которая бы могла меня сконфузить! — думал я, беззаботно разгуливая по зале, — я готов на все!»
В минуту оделся он; вычернил усы, брови, надел на темя маленькую темную шапочку, — и никто бы из самых близких к нему козаков
не мог узнать его. По виду ему казалось не более тридцати пяти лет. Здоровый румянец играл на его щеках, и самые рубцы придавали ему что-то повелительное. Одежда, убранная золотом, очень шла к нему.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я
знаю, что ни одна женщина
не может их выдержать,
не так ли?
Да объяви всем, чтоб
знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою
не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще
не было, что
может все сделать, все, все, все!
Почтмейстер. Сам
не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда
не чувствовал.
Не могу,
не могу! слышу, что
не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй,
не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Артемий Филиппович. Вот и смотритель здешнего училища… Я
не знаю, как
могло начальство поверить ему такую должность: он хуже, чем якобинец, и такие внушает юношеству неблагонамеренные правила, что даже выразить трудно.
Не прикажете ли, я все это изложу лучше на бумаге?