— Ну, Бог с ним, коли больной. Так неужто ты хотел завтра застрелить себя, экой глупый, да
из-за чего? Я вот этаких, как ты, безрассудных, люблю, — лепетала она ему немного отяжелевшим языком. — Так ты для меня на все пойдешь? А? И неужто ж ты, дурачок, вправду хотел завтра застрелиться! Нет, погоди пока, завтра я тебе, может, одно словечко скажу… не сегодня скажу, а завтра. А ты бы хотел сегодня? Нет, я сегодня не хочу… Ну ступай, ступай теперь, веселись.
Неточные совпадения
Ведь знал же я одну девицу, еще в запрошлом «романтическом» поколении, которая после нескольких лет загадочной любви к одному господину, за которого, впрочем, всегда могла выйти замуж самым спокойным образом, кончила, однако же, тем,
что сама навыдумала себе непреодолимые препятствия и в бурную ночь бросилась с высокого берега, похожего на утес, в довольно глубокую и быструю реку и погибла в ней решительно от собственных капризов, единственно
из-за того, чтобы походить на шекспировскую Офелию, и даже так,
что будь этот утес, столь давно ею намеченный и излюбленный, не столь живописен, а будь на его месте лишь прозаический плоский берег, то самоубийства, может быть, не произошло бы вовсе.
В детстве и юности он был мало экспансивен и даже мало разговорчив, но не от недоверия, не от робости или угрюмой нелюдимости, вовсе даже напротив, а от чего-то другого, от какой-то как бы внутренней заботы, собственно личной, до других не касавшейся, но столь для него важной,
что он
из-за нее как бы забывал других.
Ведь это он только
из-за нее одной в келье сейчас скандал такой сделал, за то только,
что Миусов ее беспутною тварью назвать осмелился.
Опять нотабене. Никогда и ничего такого особенного не значил наш монастырь в его жизни, и никаких горьких слез не проливал он
из-за него. Но он до того увлекся выделанными слезами своими,
что на одно мгновение чуть было себе сам не поверил; даже заплакал было от умиления; но в тот же миг почувствовал,
что пора поворачивать оглобли назад. Игумен на злобную ложь его наклонил голову и опять внушительно произнес...
— Да вы-то меня, может, тоже не так совсем понимаете, милая барышня, я, может, гораздо дурнее того,
чем у вас на виду. Я сердцем дурная, я своевольная. Я Дмитрия Федоровича, бедного,
из-за насмешки одной тогда заполонила.
— Ах, давеча! А ведь я сердцем нежная, глупая. Ведь подумать только,
что он
из-за меня перенес! А вдруг домой приду да и пожалею его — тогда
что?
Я убежден,
что он это сделал с надрывом лжи,
из-за заказанной долгом любви,
из-за натащенной на себя эпитимии.
Я шел сюда, чтобы погибнуть, и говорил: «Пусть, пусть!» — и это
из-за моего малодушия, а она через пять лет муки, только
что кто-то первый пришел и ей искреннее слово сказал, — все простила, все забыла и плачет!
«Но
что это,
что это? Почему раздвигается комната… Ах да… ведь это брак, свадьба… да, конечно. Вот и гости, вот и молодые сидят, и веселая толпа и… где же премудрый архитриклин? Но кто это? Кто? Опять раздвинулась комната… Кто встает там
из-за большого стола? Как… И он здесь? Да ведь он во гробе… Но он и здесь… встал, увидал меня, идет сюда… Господи!..
«И подумать, только подумать,
что из-за этих ничтожных трех тысяч пропадает судьба человеческая! — воскликнул он презрительно.
Тем не менее когда ступил на крыльцо дома госпожи Хохлаковой, вдруг почувствовал на спине своей озноб ужаса: в эту только секунду он сознал вполне и уже математически ясно,
что тут ведь последняя уже надежда его,
что дальше уже ничего не остается в мире, если тут оборвется, «разве зарезать и ограбить кого-нибудь
из-за трех тысяч, а более ничего…».
Она вырвалась от него
из-за занавесок. Митя вышел за ней как пьяный. «Да пусть же, пусть,
что бы теперь ни случилось — за минуту одну весь мир отдам», — промелькнуло в его голове. Грушенька в самом деле выпила залпом еще стакан шампанского и очень вдруг охмелела. Она уселась в кресле, на прежнем месте, с блаженною улыбкой. Щеки ее запылали, губы разгорелись, сверкавшие глаза посоловели, страстный взгляд манил. Даже Калганова как будто укусило что-то за сердце, и он подошел к ней.
Но только
что он успел прокричать это, как
из-за занавесок выскочила Грушенька и так и рухнулась исправнику прямо в ноги.
— Шутки в сторону, — проговорил он мрачно, — слушайте: с самого начала, вот почти еще тогда, когда я выбежал к вам давеча
из-за этой занавески, у меня мелькнула уж эта мысль: «Смердяков!» Здесь я сидел за столом и кричал,
что не повинен в крови, а сам все думаю: «Смердяков!» И не отставал Смердяков от души. Наконец теперь подумал вдруг то же: «Смердяков», но лишь на секунду: тотчас же рядом подумал: «Нет, не Смердяков!» Не его это дело, господа!
Ну и там дальше, очень смешно, я тебе потом принесу. Я про Дарданелова ничего не говорю: человек с познаниями, с решительными познаниями. Этаких я уважаю и вовсе не
из-за того,
что меня отстоял…
Она была уже дома; с полчаса как воротилась от Мити, и уже по тому быстрому движению, с которым она вскочила с кресел
из-за стола к нему навстречу, он заключил,
что ждала она его с большим нетерпением.
Почему с отвращением вспоминал это потом, почему на другой день утром в дороге так вдруг затосковал, а въезжая в Москву, сказал себе: «Я подлец!» И вот теперь ему однажды подумалось,
что из-за всех этих мучительных мыслей он, пожалуй, готов забыть даже и Катерину Ивановну, до того они сильно им вдруг опять овладели!
Мне положительно известно,
что собственно в нашем городе произошло даже несколько серьезных семейных ссор
из-за Мити.
Сознавался, впрочем,
что брат был в последние дни,
из-за страсти к Грушеньке,
из-за соперничества с отцом, в положении невыносимом.
Если б он пришел тогда ко мне, я тотчас успокоила бы его тревогу
из-за должных мне им этих несчастных трех тысяч, но он не приходил ко мне более… а я сама… я была поставлена в такое положение…
что не могла его звать к себе…
— Я чувств моих тогдашних не помню, — ответила Грушенька, — все тогда закричали,
что он отца убил, я и почувствовала,
что это я виновата и
что из-за меня он убил. А как он сказал,
что неповинен, я ему тотчас поверила, и теперь верю, и всегда буду верить: не таков человек, чтобы солгал.
Что же, господа присяжные, я не могу обойти умолчанием эту внезапную черту в душе подсудимого, который бы, казалось, ни за
что не способен был проявить ее, высказалась вдруг неумолимая потребность правды, уважения к женщине, признания прав ее сердца, и когда же — в тот момент, когда
из-за нее же он обагрил свои руки кровью отца своего!
Он бежит за своими заложенными чиновнику Перхотину пистолетами и в то же время дорогой, на бегу, выхватывает из кармана все свои деньги,
из-за которых только
что забрызгал руки свои отцовскою кровью.
Неточные совпадения
Прыщ был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смотрите на то,
что у меня седые усы: я могу! я еще очень могу! Он был румян, имел алые и сочные губы,
из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах при малейшем его движении.
— Ну
что за охота спать! — сказал Степан Аркадьич, после выпитых за ужином нескольких стаканов вина пришедший в свое самое милое и поэтическое настроение. — Смотри, Кити, — говорил он, указывая на поднимавшуюся
из-за лип луну, —
что за прелесть! Весловский, вот когда серенаду. Ты знаешь, у него славный голос, мы с ним спелись дорогой. Он привез с собою прекрасные романсы, новые два. С Варварой Андреевной бы спеть.
Сверх того, отъезд был ей приятен еще и потому,
что она мечтала залучить к себе в деревню сестру Кити, которая должна была возвратиться
из-за границы в середине лета, и ей предписано было купанье.
— Да это газеты все одно говорят, — сказал князь. — Это правда. Да уж так-то всё одно,
что точно лягушки перед грозой.
Из-за них и не слыхать ничего.
— Я то же самое сейчас думал, — сказал он, — как
из-за меня ты могла пожертвовать всем? Я не могу простить себе то,
что ты несчастлива.