Неточные совпадения
— Нет,
сегодня у вице-директора обедаю. К четвергу надо приготовить доклад — адская работа!
На представления из губерний положиться нельзя. Надо проверить самому списки. Фома Фомич такой мнительный: все хочет сам. Вот
сегодня вместе после обеда и засядем.
— Нет, наша редакция вся у Сен-Жоржа
сегодня, оттуда и поедем
на гулянье. А ночью писать и чем свет в типографию отсылать. До свидания.
— А коли хорошо тут, так зачем и хотеть в другое место? Останьтесь-ка лучше у меня
на целый день, отобедайте, а там вечером — Бог с вами!.. Да, я и забыл: куда мне ехать! Тарантьев обедать придет:
сегодня суббота.
Он, как встанет утром с постели, после чая ляжет тотчас
на диван, подопрет голову рукой и обдумывает, не щадя сил, до тех пор, пока, наконец, голова утомится от тяжелой работы и когда совесть скажет: довольно сделано
сегодня для общего блага.
—
Сегодня не поедешь; в четверг большой праздник: стоит ли ездить взад и вперед
на три дня?
— Он
сегодня ужасно рассмешил меня этим, — прибавила Ольга, — он все смешит. Простите, не буду, не буду, и глядеть постараюсь
на вас иначе…
«В самом деле, сирени вянут! — думал он. — Зачем это письмо? К чему я не спал всю ночь, писал утром? Вот теперь, как стало
на душе опять покойно (он зевнул)… ужасно спать хочется. А если б письма не было, и ничего б этого не было: она бы не плакала, было бы все по-вчерашнему; тихо сидели бы мы тут же, в аллее, глядели друг
на друга, говорили о счастье. И
сегодня бы так же и завтра…» Он зевнул во весь рот.
На другой день он послал узнать о здоровье. Приказали сказать: «Слава Богу, и просят
сегодня кушать, а вечером все
на фейерверк изволят ехать, за пять верст».
Дома, когда гости уедут, она, еще в пышном наряде, бросается ему
на грудь, как
сегодня…
Он взглянул
на часы: два часа, пора ехать к Ольге.
Сегодня положенный день обедать. Он мало-помалу развеселился, велел привести извозчика и поехал в Морскую.
«Нет, уж
сегодня не поеду; надо решить дело скорей, да потом… Что это, ответа поверенный не шлет из деревни?.. Я бы давно уехал, перед отъездом обручился бы с Ольгой… Ах, а она все смотрит
на меня! Беда, право!»
— Ах, как я рада! Как я рада! — твердила она, улыбаясь и глядя
на него. — Я думала, что не увижу тебя
сегодня. Мне вчера такая тоска вдруг сделалась — не знаю отчего, и я написала. Ты рад?
— Наведены, наведены
сегодня в ночь! — радостно сказала она и приняла быстро вскочившую с постели барышню
на руки, накинула
на нее блузу и пододвинула крошечные туфли.
И опять, как прежде, ему захотелось вдруг всюду, куда-нибудь далеко: и туда, к Штольцу, с Ольгой, и в деревню,
на поля, в рощи, хотелось уединиться в своем кабинете и погрузиться в труд, и самому ехать
на Рыбинскую пристань, и дорогу проводить, и прочесть только что вышедшую новую книгу, о которой все говорят, и в оперу —
сегодня…
«Четыре месяца! Еще четыре месяца принуждений, свиданий тайком, подозрительных лиц, улыбок! — думал Обломов, поднимаясь
на лестницу к Ильинским. — Боже мой! когда это кончится? А Ольга будет торопить:
сегодня, завтра. Она так настойчива, непреклонна! Ее трудно убедить…»
— Ты засыпал бы с каждым днем все глубже — не правда ли? А я? Ты видишь, какая я? Я не состареюсь, не устану жить никогда. А с тобой мы стали бы жить изо дня в день, ждать Рождества, потом Масленицы, ездить в гости, танцевать и не думать ни о чем; ложились бы спать и благодарили Бога, что день скоро прошел, а утром просыпались бы с желанием, чтоб
сегодня походило
на вчера… вот наше будущее — да? Разве это жизнь? Я зачахну, умру… за что, Илья? Будешь ли ты счастлив…
— Погляди
на меня! — сказал он и пристально смотрел ей в глаза. — Можно подумать, что ты… несчастлива! Такие странные у тебя глаза
сегодня, да и не
сегодня только… Что с тобой, Ольга?
— Вот
сегодня на могилке у него был; как в эту сторону приду, так и туда, сяду да и сижу; слезы так и текут…
— Хорошо, — сказал Тарас и потом, подумав, обратился к козакам и проговорил так: — Жида будет всегда время повесить, когда будет нужно, а
на сегодня отдайте его мне. — Сказавши это, Тарас повел его к своему обозу, возле которого стояли козаки его. — Ну, полезай под телегу, лежи там и не пошевелись; а вы, братцы, не выпускайте жида.
— Ну? Что? — спросила она и, махнув на него салфеткой, почти закричала: — Да сними ты очки! Они у тебя как на душу надеты — право! Разглядываешь, усмехаешься… Смотри, как бы над тобой не усмехнулись! Ты — хоть
на сегодня спусти себя с цепочки. Завтра я уеду, когда еще встретимся, да и — встретимся ли? В Москве у тебя жена, там я тебе лишняя.
Вчера было глупость мне в голову пришла, когда я тебе
на сегодня велел приходить: хотел было я через тебя узнать насчет Митьки-то, если б ему тысячку, ну другую, я бы теперь отсчитал, согласился ли бы он, нищий и мерзавец, отселева убраться совсем, лет на пять, а лучше на тридцать пять, да без Грушки и уже от нее совсем отказаться, а?
Неточные совпадения
Аммос Федорович. А вот я их
сегодня же велю всех забрать
на кухню. Хотите, приходите обедать.
А день
сегодня праздничный, // Куда пропал народ?..» // Идут селом —
на улице // Одни ребята малые, // В домах — старухи старые, // А то и вовсе заперты // Калитки
на замок.
В один стожище матерый, //
Сегодня только сметанный, // Помещик пальцем ткнул, // Нашел, что сено мокрое, // Вспылил: «Добро господское // Гноить? Я вас, мошенников, // Самих сгною
на барщине! // Пересушить сейчас!..» // Засуетился староста: // — Недосмотрел маненичко! // Сыренько: виноват! — // Созвал народ — и вилами // Богатыря кряжистого, // В присутствии помещика, // По клочьям разнесли. // Помещик успокоился.
Вообще во всей истории Глупова поражает один факт:
сегодня расточат глуповцев и уничтожат их всех до единого, а завтра, смотришь, опять появятся глуповцы и даже, по обычаю, выступят вперед
на сходках так называемые «старики» (должно быть, «из молодых, да ранние»).
Но летописец, очевидно, и в свою очередь, забывает, что в том-то, собственно, и заключается замысловатость человеческих действий, чтобы
сегодня одно здание
на"песце"строить, а завтра, когда оно рухнет, зачинать новое здание
на том же"песце"воздвигать.