Неточные совпадения
Был с почтением
у губернатора, который,
как оказалось, подобно Чичикову, был
ни толст,
ни тонок собой, имел на шее Анну, и поговаривали даже, что был представлен к звезде; впрочем, был большой добряк и даже сам вышивал иногда по тюлю.
Лица
у них были полные и круглые, на иных даже были бородавки, кое-кто был и рябоват, волос они на голове не носили
ни хохлами,
ни буклями,
ни на манер «черт меня побери»,
как говорят французы, — волосы
у них были или низко подстрижены, или прилизаны, а черты лица больше закругленные и крепкие.
— Прощайте, миленькие малютки! — сказал Чичиков, увидевши Алкида и Фемистоклюса, которые занимались каким-то деревянным гусаром,
у которого уже не было
ни руки,
ни носа. — Прощайте, мои крошки. Вы извините меня, что я не привез вам гостинца, потому что, признаюсь, не знал даже, живете ли вы на свете, но теперь,
как приеду, непременно привезу. Тебе привезу саблю; хочешь саблю?
Но господа средней руки, что на одной станции потребуют ветчины, на другой поросенка, на третьей ломоть осетра или какую-нибудь запеканную колбасу с луком и потом
как ни в чем не бывало садятся за стол в
какое хочешь время, и стерляжья уха с налимами и молоками шипит и ворчит
у них меж зубами, заедаемая расстегаем или кулебякой с сомовьим плёсом, [Сомовий плёс — «хвост
у сома, весь из жира».
Не один господин большой руки пожертвовал бы сию же минуту половину душ крестьян и половину имений, заложенных и незаложенных, со всеми улучшениями на иностранную и русскую ногу, с тем только, чтобы иметь такой желудок,
какой имеет господин средней руки; но то беда, что
ни за
какие деньги, нижé имения, с улучшениями и без улучшений, нельзя приобресть такого желудка,
какой бывает
у господина средней руки.
Собакевич слушал все по-прежнему, нагнувши голову, и хоть бы что-нибудь похожее на выражение показалось на лице его. Казалось, в этом теле совсем не было души, или она
у него была, но вовсе не там, где следует, а,
как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что все, что
ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности.
Он был недоволен поведением Собакевича. Все-таки,
как бы то
ни было, человек знакомый, и
у губернатора, и
у полицеймейстера видались, а поступил
как бы совершенно чужой, за дрянь взял деньги! Когда бричка выехала со двора, он оглянулся назад и увидел, что Собакевич все еще стоял на крыльце и,
как казалось, приглядывался, желая знать, куда гость поедет.
А уж куды бывает метко все то, что вышло из глубины Руси, где нет
ни немецких,
ни чухонских,
ни всяких иных племен, а всё сам-самородок, живой и бойкий русский ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его,
как наседка цыплят, а влепливает сразу,
как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом,
какой у тебя нос или губы, — одной чертой обрисован ты с ног до головы!
— Пили уже и ели! — сказал Плюшкин. — Да, конечно, хорошего общества человека хоть где узнаешь: он не ест, а сыт; а
как эдакой какой-нибудь воришка, да его сколько
ни корми… Ведь вот капитан — приедет: «Дядюшка, говорит, дайте чего-нибудь поесть!» А я ему такой же дядюшка,
как он мне дедушка.
У себя дома есть, верно, нечего, так вот он и шатается! Да, ведь вам нужен реестрик всех этих тунеядцев?
Как же, я,
как знал, всех их списал на особую бумажку, чтобы при первой подаче ревизии всех их вычеркнуть.
«Вот, посмотри, — говорил он обыкновенно, поглаживая его рукою, —
какой у меня подбородок: совсем круглый!» Но теперь он не взглянул
ни на подбородок,
ни на лицо, а прямо, так,
как был, надел сафьяновые сапоги с резными выкладками всяких цветов,
какими бойко торгует город Торжок благодаря халатным побужденьям русской натуры, и, по-шотландски, в одной короткой рубашке, позабыв свою степенность и приличные средние лета, произвел по комнате два прыжка, пришлепнув себя весьма ловко пяткой ноги.
— Послушайте, любезные, — сказал он, — я очень хорошо знаю, что все дела по крепостям, в
какую бы
ни было цену, находятся в одном месте, а потому прошу вас показать нам стол, а если вы не знаете, что
у вас делается, так мы спросим
у других.
Дело известное, что мужик: на новой земле, да заняться еще хлебопашеством, да ничего
у него нет,
ни избы,
ни двора, — убежит,
как дважды два, навострит так лыжи, что и следа не отыщешь».
Конечно, почтмейстер и председатель и даже сам полицеймейстер,
как водится, подшучивали над нашим героем, что уж не влюблен ли он и что мы знаем, дескать, что
у Павла Ивановича сердечишко прихрамывает, знаем, кем и подстрелено; но все это никак его не утешало,
как он
ни пробовал усмехаться и отшучиваться.
— Я сама тоже… Право,
как вообразишь, до чего иногда доходит мода…
ни на что не похоже! Я выпросила
у сестры выкройку нарочно для смеху; Меланья моя принялась шить.
Все, что
ни было под начальством его, сделалось страшными гонителями неправды; везде, во всех делах они преследовали ее,
как рыбак острогой преследует какую-нибудь мясистую белугу, и преследовали ее с таким успехом, что в скором времени
у каждого очутилось по нескольку тысяч капиталу.
Чиновников взяли под суд, конфисковали, описали все, что
у них
ни было, и все это разрешилось вдруг
как гром над головами их.
Но гнев бывал
у нее только тогда, когда она слышала о
какой бы то
ни было несправедливости или жестоком поступке с кем бы то
ни было.
— Я придумал вот что. Теперь, покуда новые ревижские сказки не поданы,
у помещиков больших имений наберется немало, наряду с душами живыми, отбывших и умерших… Так, если, например, ваше превосходительство передадите мне их в таком виде,
как бы они были живые, с совершением купчей крепости, я бы тогда эту крепость представил старику, и он,
как ни вертись, а наследство бы мне отдал.
— Всенепременно.
У него теперь приращенье должно идти с быстротой невероятной. Это ясно. Медленно богатеет только тот,
у кого какие-нибудь сотни тысяч; а
у кого миллионы,
у того радиус велик: что
ни захватит, так вдвое и втрое противу самого себя. Поле-то, поприще слишком просторно. Тут уж и соперников нет. С ним некому тягаться.
Какую цену чему
ни назначит, такая и останется: некому перебить.
— Это — другое дело, Афанасий Васильевич. Я это делаю для спасения души, потому что в убеждении, что этим хоть сколько-нибудь заглажу праздную жизнь, что
как я
ни дурен, но молитвы все-таки что-нибудь значат
у Бога. Скажу вам, что я молюсь, — даже и без веры, но все-таки молюсь. Слышится только, что есть господин, от которого все зависит,
как лошадь и скотина, которою пашем, знает чутьем того, <кто> запрягает.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб
какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что
у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь,
ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты
какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но
у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что
у меня нет
ни копейки.
Городничий. Ах, боже мой! Я, ей-ей, не виноват
ни душою,
ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так,
как вашей милости угодно!
У меня, право, в голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался,
каким еще никогда не бывал.
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась,
как на порядочного человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот
ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я
у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот
как со мною поступили!
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл…
как сам Шалашников! // Да тот был прост; накинется // Со всей воинской силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, //
Ни дать
ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. //
У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по миру, // Не отойдя сосет!
