Цитаты со словом «иван»
«Да это не
Иван Петрович, — говоришь, глядя на него.
—
Иван Петрович выше ростом, а этот и низенький и худенький; тот говорит громко, басит и никогда не смеется, а этот черт знает что: пищит птицей и все смеется».
Подходишь ближе, глядишь — точно
Иван Петрович!
Особенно поразил его какой-то Петр Савельев Неуважай-Корыто, так что он не мог не сказать: «Экой длинный!» Другой имел прицепленный к имени «Коровий кирпич», иной оказался просто: Колесо
Иван.
— А где же
Иван Антонович?
Старик тыкнул пальцем в другой угол комнаты. Чичиков и Манилов отправились к Ивану Антоновичу.
Иван Антонович уже запустил один глаз назад и оглянул их искоса, но в ту же минуту погрузился еще внимательнее в писание.
Иван Антонович как будто бы и не слыхал и углубился совершенно в бумаги, не отвечая ничего. Видно было вдруг, что это был уже человек благоразумных лет, не то что молодой болтун и вертопляс. Иван Антонович, казалось, имел уже далеко за сорок лет; волос на нем был черный, густой; вся середина лица выступала у него вперед и пошла в нос, — словом, это было то лицо, которое называют в общежитье кувшинным рылом.
— Здесь, — сказал
Иван Антонович, поворотил свое кувшинное рыло и приложился опять писать.
— Да, сегодня! сегодня нельзя, — сказал
Иван Антонович. — Нужно навести еще справки, нет ли еще запрещений.
— Впрочем, что до того, чтоб ускорить дело, так
Иван Григорьевич, председатель, мне большой друг…
— Да ведь
Иван Григорьевич не один; бывают и другие, — сказал сурово Иван Антонович.
Чичиков понял закавыку, которую завернул
Иван Антонович, и сказал...
— Идите к Ивану Григорьевичу, — сказал
Иван Антонович голосом несколько поласковее, — пусть он даст приказ, кому следует, а за нами дело не постоит.
Чичиков, вынув из кармана бумажку, положил ее перед Иваном Антоновичем, которую тот совершенно не заметил и накрыл тотчас ее книгою. Чичиков хотел было указать ему ее, но
Иван Антонович движением головы дал знать, что не нужно показывать.
— Вот он вас проведет в присутствие! — сказал
Иван Антонович, кивнув головою, и один из священнодействующих, тут же находившихся, приносивший с таким усердием жертвы Фемиде, что оба рукава лопнули на локтях и давно лезла оттуда подкладка, за что и получил в свое время коллежского регистратора, прислужился нашим приятелям, как некогда Виргилий прислужился Данту, [Древнеримский поэт Вергилий (70–19 гг. до н. э.) в поэме Данте Алигьери (1265–1321) «Божественная комедия» через Ад и Чистилище провожает автора до Рая.] и провел их в комнату присутствия, где стояли одни только широкие кресла и в них перед столом, за зерцалом [Зерцало — трехгранная пирамида с указами Петра I, стоявшая на столе во всех присутственных местах.] и двумя толстыми книгами, сидел один, как солнце, председатель.
— Нехорошо, нехорошо, — сказал Собакевич, покачав головою. — Вы посудите,
Иван Григорьевич: пятый десяток живу, ни разу не был болен; хоть бы горло заболело, веред или чирей выскочил… Нет, не к добру! когда-нибудь придется поплатиться за это. — Тут Собакевич погрузился в меланхолию.
— Все это хорошо, только, уж как хотите, мы вас не выпустим так рано. Крепости будут совершены сегодня, а вы все-таки с нами поживите. Вот я сейчас отдам приказ, — сказал он и отворил дверь в канцелярскую комнату, всю наполненную чиновниками, которые уподобились трудолюбивым пчелам, рассыпавшимся по сотам, если только соты можно уподобить канцелярским делам: —
Иван Антонович здесь?
Уже известный читателям
Иван Антонович кувшинное рыло показался в зале присутствия и почтительно поклонился.
— Вот возьмите,
Иван Антонович, все эти крепости их…
— Да не позабудьте,
Иван Григорьевич, — подхватил Собакевич, — нужно будет свидетелей, хотя по два с каждой стороны. Пошлите теперь же к прокурору, он человек праздный и, верно, сидит дома, за него все делает стряпчий Золотуха, первейший хапуга в мире. Инспектор врачебной управы, он также человек праздный и, верно, дома, если не поехал куда-нибудь играть в карты, да еще тут много есть, кто поближе, — Трухачевский, Бегушкин, они все даром бременят землю!
— Да, что ж вы не скажете Ивану Григорьевичу, — отозвался Собакевич, — что такое именно вы приобрели; а вы,
Иван Григорьевич, что вы не спросите, какое приобретение они сделали? Ведь какой народ! просто золото. Ведь я им продал и каретника Михеева.
Известный
Иван Антонович управился весьма проворно: крепости были записаны, помечены, занесены в книгу и куда следует, с принятием полупроцентовых и за припечатку в «Ведомостях», и Чичикову пришлось заплатить самую малость.
От такого предложения никто не мог отказаться. Свидетели уже при одном наименованье рыбного ряда почувствовали аппетит; взялись все тот же час за картузы и шапки, и присутствие кончилось. Когда проходили они канцелярию,
Иван Антонович кувшинное рыло, учтиво поклонившись, сказал потихоньку Чичикову...
Иван Антонович понял, что посетитель был характера твердого и больше не даст.
— Нет, Павел Иванович! как вы себе хотите, это выходит избу только выхолаживать: на порог, да и назад! нет, вы проведите время с нами! Вот мы вас женим: не правда ли,
Иван Григорьевич, женим его?
— «Но,
Иван Григорьевич, ты упустил из виду важное дело: ты не спросил еще, каков мужик у Чичикова.
Впрочем, если сказать правду, они всё были народ добрый, жили между собою в ладу, обращались совершенно по-приятельски, и беседы их носили печать какого-то особенного простодушия и короткости: «Любезный друг Илья Ильич», «Послушай, брат, Антипатор Захарьевич!», «Ты заврался, мамочка,
Иван Григорьевич».
К почтмейстеру, которого звали
Иван Андреевич, всегда прибавляли: «Шпрехен зи дейч, Иван Андрейч?» — словом, все было очень семейственно.
На это обыкновенно замечали другие чиновники: «Хорошо тебе, шпрехен зи дейч
Иван Андрейч, у тебя дело почтовое: принять да отправить экспедицию; разве только надуешь, заперши присутствие часом раньше, да возьмешь с опоздавшего купца за прием письма в неуказанное время или перешлешь иную посылку, которую не следует пересылать, — тут, конечно, всякий будет святой.
— Только позволь,
Иван Андреевич, — сказал вдруг, прервавши его, полицеймейстер, — ведь капитан Копейкин, ты сам сказал, без руки и ноги, а у Чичикова…
—
Иван Потапыч был миллионщик, выдал дочерей своих за чиновников, жил как царь; а как обанкрутился — что ж делать? — пошел в приказчики.
Теперь
Иван Потапыч мог бы хлебать с серебряного блюда, да уж не хочет.
Вот что говорит
Иван Потапыч; а он, если сказать по правде, в несколько раз умнее меня.
Цитаты из русской классики со словом «иван»
Ассоциации к слову «Иван»
Предложения со словом «иван»
- Борьба – Иван начал бороться со змеёй.
- Иван оказался человеком не только остроумным и обаятельным, но и тонко чувствующим, необыкновенно любознательным, начитанным, лёгким в общении и – к счастью – совершенно лишённым «звёздности».
- Например, Иван получает заказы в интернете на создание сайтов и делает их дома.
- (все предложения)
Значение слова «иван»
Ива́н (ивр. יוחנן Йоханан. Переводы: «Яхве (Бог) пожалел», «Яхве (Бог) смилостивился», «Яхве (Бог) помиловал», «Яхве да будет милостлив», «Благодать Божия») — распространённое у славян и некоторых других народов мужское имя. В форме Иван имя распространено среди белорусов, болгар, македонцев, русских, сербов, словенцев, гагаузов, украинцев и хорватов. В славянские языки попало из греч. ᾽Ιωάννης. Во второй половине XX века, после сближения СССР и ряда латиноамериканских стран мода на славянское имя Иван пришла во многие испаноязычные, португалоязычные, а затем и в англоязычные страны (Э́ван или А́йвэн). Аналагичное произношение и происхождение имеет и валлийское имя Iwan (ɪuan). (Википедия)
Все значения слова ИВАН
Дополнительно