Неточные совпадения
Я печатно предлагал всем
друзьям и людям, коротко знавшим Гоголя, написать вполне искренние рассказы своего знакомства с ним и таким образом оставить будущим биографам достоверные материалы
для составления полной и правдивой биографии великого писателя.
Я прочел, впрочем, «Диканьку» нечаянно: я получил ее из книжкой лавки, вместе с
другими книгами,
для чтения вслух моей жене, по случаю ее нездоровья.
Наружный вид Гоголя был тогда совершенно
другой и невыгодный
для него: хохол на голове, гладко подстриженные височки, выбритые усы и подбородок, большие и крепко накрахмаленные воротнички придавали совсем
другую физиономию его лицу; нам показалось, что в нем было что-то хохлацкое и плутоватое.
С этим-то интересным
для Гоголя человеком умел он разговаривать так мастерски, впадая в его тон, что всегда хладнокровно-учтивый старик, оставляя вечно носимую маску, являлся
другим лицом, так сказать с внутренними своими чертами.
На
другой день получил я письмо от И. И. Панаева, в котором он от имени Одоевского, Плетнева, Врасского, Краевского и от себя умолял, чтоб Гоголь не продавал своих прежних сочинений Смирдину за пять тысяч (и новой комедии в том числе), особенно потому, что новая комедия будет напечатана в «Сыне отечества» или «Библиотеке
для чтения», а Врасский предлагает шесть тысяч с правом напечатать новую комедию в «Отечественных записках».
Если б это сделал кто-нибудь
другой из моих приятелей, то я бы был этим недоволен; но все приятное
для Гоголя было и
для меня приятно.
Я, однако, объясняя себе поступки Гоголя его природного скрытностью и замкнутостью, его правилами, принятыми сыздетства, что иногда должно не только не говорить настоящей правды людям, но и выдумывать всякий вздор
для скрытия истины, я старался успокоить
других моими объяснениями.
Мне нередко приходилось объяснять самому себе поступки Гоголя точно так, как я объяснял их
другим, то есть что мы не можем судить Гоголя по себе, даже не можем понимать его впечатлений, потому что, вероятно, весь организм его устроен как-нибудь иначе, чем у нас; что нервы его, может быть, во сто раз тоньше наших: слышат то, чего мы не слышим, и содрогаются от причин,
для нас неизвестных.
Девятого мая сделал Гоголь такой же обед
для своих
друзей в саду у Погодина, как и в 1840 году.
Надобно признаться, что почти все поручения Гоголя насчет присылки статистических и
других книг, а также выписок из дел и деловых регистров исполнялись очень плохо; а между тем очевидно, что все это было ему очень нужно
для второго тома «Мертвых душ».
Первых двух, конечно, не должно смешивать с последней, но высокость нравственного их достоинства, может быть, была
для Гоголя еще вреднее, ибо он должен был скорее им поверить, чем
другим.
Этим письмом исчерпываются материалы, предназначенные С. Т. Аксаковым
для книги «История моего знакомства с Гоголем». После смерти Гоголя Аксаков напечатал в «Московских ведомостях» две небольшие статьи: «Письмо к
друзьям Гоголя» и «Несколько слов о биографии Гоголя», хронологически как бы завершающие события, о которых повествуют аксаковские мемуары (см. эти статьи в четвертом томе).
Туробоев, холодненький, чистенький и вежливый, тоже смотрел на Клима, прищуривая темные, неласковые глаза, — смотрел вызывающе. Его слишком красивое лицо особенно сердито морщилось, когда Клим подходил к Лидии, но девочка разговаривала с Климом небрежно, торопливо, притопывая ногами и глядя в ту сторону, где Игорь. Она все более плотно срасталась с Туробоевым, ходили они взявшись за руки; Климу казалось, что, даже увлекаясь игрою, они играют
друг для друга, не видя, не чувствуя никого больше.
Всех довольнее предстоящей свадьбой, конечно, была Хиония Алексеевна. Она по нескольку раз в день принималась плакать от радости и всех уверяла, что давно не только все предвидела, но даже предчувствовала. Ведь Сергей Александрыч такой прекрасный молодой человек и такой богатый, а Зося такая удивительная красавица — одним словом, не оставалось никакого сомнения, что эти молодые люди предусмотрительной природой специально были созданы
друг для друга.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги: говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с
другой стороны, развлеченье
для ума. Ведь вы, чай, больше
для собственного удовольствия едете?
Городничий. Чш! (Закрывает ему рот.)Эк как каркнула ворона! (Дразнит его.)Был по приказанию! Как из бочки, так рычит. (К Осипу.)Ну,
друг, ты ступай приготовляй там, что нужно
для барина. Все, что ни есть в долге, требуй.
Я ни от кого их не таю
для того, чтоб
другие в подобном положении нашлись меня умнее.
Г-жа Простакова. А я тут же присяду. Кошелек повяжу
для тебя,
друг мой! Софьюшкины денежки было б куды класть…
Стародум. Богату! А кто богат? Да ведаешь ли ты, что
для прихотей одного человека всей Сибири мало!
Друг мой! Все состоит в воображении. Последуй природе, никогда не будешь беден. Последуй людским мнениям, никогда богат не будешь.