Неточные совпадения
Кроме того,
что наведение на цель и держание на цели (разумеется, в сидящую птицу) производит мешкотность, оно уже не годится потому,
что как скоро руки у охотника не тверды, то
чем долее будет он целиться, тем
более будут у него дрожать руки; мгновенный же прицел и выстрел совершенно вознаграждают этот недостаток.
Даю только еще один совет, с большою пользою испытанный мною на себе, даю его тем охотникам, горячность которых не проходит с годами: как скоро поле началось неудачно, то есть сряду дано пять, шесть и
более промахов на близком расстоянии и охотник чувствует,
что разгорячился, — отозвать собаку, перестать стрелять и по крайней мере на полчаса присесть, прилечь и отдохнуть.
— Весенняя стрельба бекасов с прилета несравненно труднее осенней и для меня приятнее, хотя она не так добычлива: во-первых, потому,
что с прилета всякая птица дорога, а бекасы еще дороже, и, во-вторых, потому,
что чем более трудности, тем
более требуется искусства от охотника и тем драгоценнее делается добыча.
Токов [Током называется место, куда весною постоянно слетаются самцы и самки некоторых пород дичи для совокупления и где между самцами, которых всегда бывает несравненно
более, происходит драка] бекасиных я никогда не замечал и ни от кого о них не слыхал, почему и полагаю,
что бекасы разбиваются на пары, как и другие куличьи породы.
Притом гораздо
более дупелей поранишь,
чем убьешь наповал, да часто не найдешь и убитых, потому
что охотник не выходит из скрытного места до окончания охоты и тогда только собирает свою добычу.
Дупелей бьют по большей части тою же дробью (то есть 9-м нумером), как и бекасов, но лучше употреблять дробь 8-го нумера; для дупелей же, напуганных стрельбою, — как то бывает всегда на токах, куда они, разлетаясь от выстрелов, постоянно возвращаются и где они делаются, наконец, так сторожки,
что поднимаются шагах в пятидесяти или
более, — я употреблял с успехом дробь 7-го нумера.
[Я слышал от охотников Пензенской и Симбирской губерний,
что там гаршнепов бывает чрезвычайно много и
что случается одному охотнику убивать в одно поле до сорока штук и
более] Я убил бы их гораздо
более, потому
что они не убывали, а прибывали с каждым днем, но воду запрудили, пруд стал наливаться и подтопил гаршнепов, которые слетели и вновь показались на прежних своих местах уже гораздо в меньшем количестве.
— Гаршнеп обыкновенно очень смирен, вылетает из-под ног у охотника или из-под носа у собаки после долгой стойки без малейшего шума и летит, если хотите, довольно прямо, то есть не бросается то в ту, то в другую сторону, как бекас; но полет его как-то неверен, неровен, похож на порханье бабочки,
что, вместе с малым объемом его тела, придает стрельбе гаршнепов гораздо
более трудности,
чем стрельбе дупелей, особенно в ветреное время.
Чем глубже становится осень, тем
более жиреет гаршнеп и, наконец, весь заплывает салом.
Под этим именем он известен всего
более, но охотники зовут его иногда улиткою, или неттигелем: откуда произошли оба эти названья, и русское и немецкое, — не знаю. Крестьяне в Оренбургской губернии называют его веретенник, основываясь на том,
что будто крик его, которым обыкновенно оглашаются болота, иногда в большом множестве им населяемые, похож на слова...
Говоря в строгом смысле, составить особенный отдел речной дичи, но он бы состоял не
более как из трех куличьих пород, и потому не из
чего хлопотать об их отделении.
Всех вероятнее последняя, и всего
более имею я доказательств к опровержению второй, потому
что, по моим наблюдениям, все куличьи породы без исключения сидят на яйцах один и тот же срок.
Разумеется, охотники не слишком ими дорожат, но все
более,
чем поручейниками и другими куличками.
Впрочем, в Оренбургской губернии вообще их очень мало, но я слыхал,
что в губерниях
более южных видят их большими стаями.
Есть другой род песочников, вдвое крупнее и с черными большими глазами, без желтых около них ободочков; но я так мало их видел,
что ничего
более сообщить не могу.
Во всю мою жизнь я убил не
более десяти болотных кур и то единственно потому,
что отыскивал их весьма прилежно.
Иногда ручей бежит по открытому месту, по песку и мелкой гальке, извиваясь по ровному лугу или долочку. Он уже не так чист и прозрачен — ветер наносит пыль и всякий сор на его поверхность; не так и холоден — солнечные лучи прогревают сквозь его мелкую воду. Но случается,
что такой ручей поникает, то есть уходит в землю, и, пробежав полверсты или версту, иногда гораздо
более, появляется снова на поверхность, и струя его, процеженная и охлажденная землей, катится опять, хотя и ненадолго, чистою и холодною.
Охотники говорят,
что яиц бывает до двенадцати, но я
более девяти не нахаживал.
Если же тревога была не пустая, если точно человек или зверь приблизится к стае — быстро поднимаются старики, и стремглав бросаются за ними молодые, оглашая зыбучий берег и спящие в тумане воды и всю окрестность таким пронзительным, зычным криком,
что услышать его за версту и
более…
Должно сказать правду,
что стрельба диких гусей
более дело добычливое,
чем охотничье, и стрелок благородной болотной дичи не может ее уважать.
Пролетные утки не то,
что пролетные кулики: кулики живут у нас недели по две и
более весной и от месяца до двух осенью, а утки бывают только видимы весной, никогда осенью и ни одного дня на одном месте не проводят.
Болтуны, вероятно, случаются оттого,
что во множестве яиц не все могут быть одинаково прогреты теплотою тела утиной наседки: если яиц не
более восьми или девяти, то болтунов не бывает.
Редкая собака не поддается обману и не погонится за ней; обыкновенно утка уводит собаку за версту и
более, но охотнику хорошо известно,
что значат такие проделки, и, несмотря на то, он часто по непростительной жадности, позабыв о том,
что утка летит так плохо от яиц, то есть от гнезда,
что с нею гибнет целая выводка, сейчас ее убивает, если не помешает близкое преследованье собаки, у которой иногда она висит над рылом, как говорится.
Богатую добычу нередко привозил я домой: десятка по полтора и
более таких уток,
что и трех в ягдташ не упрячешь.
Когда утки разобьются на пары, то шилохвости встречаются гораздо реже,
чем другие утиные породы; гнезда их и выводки молодых также попадаются редко, отчего охотник и дорожит ими
более,
чем кряковными утками.
Несмотря на свою некрасивость, или, правильнее сказать, простоту пера, которая никому в глаза не кинется, серые утки, после кряквы и шилохвости, уважаются охотниками
более всех остальных утиных пород, потому
что довольно крупны, мясисты, бывают очень жирны и редко пахнут рыбой.
Несмотря на их обыкновенность и также на то,
что чирки смирнее всех утиных пород, я всегда дорожил ими
более,
чем многими утками средней величины.
Странное дело: у кряковных и других больших уток я никогда не нахаживал
более девяти или десяти яиц (хотя гнезд их нахаживал в десять раз
более,
чем чирячьих), а у чирков находил по двенадцати, так
что стенки гнезда очень высоко бывали выкладены яичками, и невольно представляется тот же вопрос, который я задавал себе, находя гнезда погоныша: как может такая небольшая птица согреть и высидеть такое большое количество яиц?
Хороша благодарность и уважение, скажут не охотники, но у нас своя логика:
чем более уважается птица, тем
более стараются добыть ее.
Я не нахаживал гоголиных гнезд, но нет никакого сомнения,
что гоголь устраивает их в камышах над водою, как гагары, лысухи и, вероятно, другие породы уток-рыбалок, потому
что гоголь
более всех их лишен способности ходить.
В Оренбургской губернии бьют из них масло, вкус которого и запах так пронзительно остры,
что одну ложку его кладут на бутылку макового масла, и этого достаточно, чтобы сообщить целой бутылке очень сильный, приятный и ароматический вкус; если персикового масла положить
более, то оно производит желудочные и головные боли] промеж которого виднеются иногда желтые полосы или круговины цветущего чилизника.
Я не нахаживал гнезд дрофы, но, судя по стрепету, имеющему с нею большое сходство во всем, кроме величины, поверить рассказам охотников,
что дрофа кладет до девяти яиц (другие утверждают,
что не
более трех), похожих фигурою на яйца индейки, с тою разницею,
что дрофиные несколько больше, круглее, цветом темные, с желтоватыми пятнами.
Кречетки живут парами; самец и самка сидят попеременно на яйцах не
более двух недель с половиною; оба кружатся над охотником, стараясь отвлечь его в сторону, налетают гораздо ближе и вьются неотступнее кроншнепов, с которыми вместе, по крайней мере в продолжение лета, питаются совершенно одинаким кормом. предположить,
что и впоследствии времени самец разделяет с самкою все заботы о детях до полного их возраста, хотя кречетки исчезают так скоро,
что нельзя сделать наблюдения над выводками молодых, уже начавших летать.
[Я встретил охотника, который сам не видал, но слышал,
что в губерниях
более южных осенью бывают пролетные стаи] Я очень любил их стрелять, и каждый год с большим нетерпением ожидал мелодических, серебряных звуков, льющихся с неба из невидимых стай озимых кур, вертящихся в вышине с удивительною быстротою и неутомимостью.
Крестьянин уверял меня,
что таких много шатается по полям; он ошибся: я не только в эту весну, но и никогда уже таких сивок не встречал; я все называю их сивками, потому
что неизвестные птички были совершенно на них похожи всем своим образованьем, кроме того,
что головки их показались мне не так велики и
более соразмерны с общею величиной тела.
Яиц я не находил
более десяти, но, говорят, их бывает до пятнадцати,
чему я не совсем верю, потому
что в последнем случае коростели были бы многочисленнее; яички маленькие, несколько продолговатой формы, беловато-сизого цвета, покрыты красивыми коричневыми крапинками.
Нечего и говорить,
что этот жалкий, заглушаемый шумом крик не похож на звучный, вольный перепелиный бой в чистых полях, в чистом воздухе и тишине; как бы то ни было, только на Руси бывали, а может быть и теперь где-нибудь есть, страстные охотники до перепелов, преимущественно купцы:
чем громче и чище голос,
чем более ударов сряду делает перепел, тем он считается дороже.
Этот охотник преследовал идущих в поход перепелок и замечал,
что они показывались на новых местах не поутру, а в полдень и
более к вечеру.
Я сказал,
что относительно стреляют их мало, но зато ловят несчетное количество: на дудки, о
чем я уже говорил, наволочною сетью, которую натаскивают, наволакивают на перепелку и на собаку, когда последняя приищет первую и сделает стойку, а всего
более травят их ястребами.
Об истребительной охоте егерей-промышленников, петербургских и московских, которая мне, как и всякому истинному охотнику, противна, я распространяться не стану. Скажу только,
что всякую дичь и даже зайцев они умеют подманивать весьма искусно. Всего
более истребляют они выводки тетеревов, рябчиков и белых куропаток; сначала убивают старку, подманя ее голосом детеныша, а потом перебьют всех молодых, подманив их голосом матери.
Голос витютина по-настоящему нельзя назвать воркованьем: в звуках его есть что-то унылое; они протяжны и
более похожи на стон или завыванье, очень громкое и в то же время не противное, а приятное для слуха; оно слышно очень издалека, особенно по зарям и по ветру, и нередко открывает охотнику гнезда витютина, ибо он любит, сидя на сучке ближайшего к гнезду дерева, предпочтительно сухого, выражать свое счастие протяжным воркованьем или,
что будет гораздо вернее, завываньем.
Вот мое предположение: клинтухи начинают лететь с севера на юг ранее,
чем мы думаем, даже в феврале; но летят по ночам и высоко, как многие породы дичи, почему никто о том не знает; в больших стаях, вероятно, всегда есть усталые и слабые, которые отстают от станиц в продолжение дороги, где случится, и как некуда
более деваться, то поселяются до настоящей весны на гумнах: их-то так рано встречают охотники.
Разумеется, добычливые деревенские охотники дроздов не стреляют не столько из уважения к народному предрассудку, сколько потому,
что они мелки и не стоят заряда; около же больших городов, особенно около столиц, крестьяне стреляют дроздов очень много и еще
более ловят и выгодно продают для роскошных столов богатых городских жителей.
Чем более они употребляют в пищу ягод, тем сами становятся вкуснее и бывают очень жирны.
Охотнику надобно пользоваться этими высыпками, потому
что пролетные вальдшнепы редко остаются одни и те же
более трех суток на одном месте.
Чем более весна переходит в лето, тем позднее по вечерам начинают тянуть вальдшнепы, так
что в начале июля тяга начинается тогда, когда уже совсем стемнеет и стрелять нельзя.