Собиратель душ

Обед прошел настолько гладко и безлико, что я его почти не запомнила. Постепенно быт моего замкового существования стал налаживаться. Видимо, Амади получила втык за утреннее самоуправство, и теперь на общих трапезах еду мне доставляли под колпаком, и она — хвала гигиене общественного питания! — была горячей. И не мне одной. За столом стало гораздо больше народа, мне их исправно представляли, я охотно знакомилась и так же охотно забывала, кто есть кто.

Вот уж не подозревала, что настолько зависима от еды. На первом курсе, когда мы прямо над воняющими формалином препаратами в анатомичке лопали пирожки и печенье, я думала, что в состоянии питаться чем угодно и как угодно с полным душевным комфортом. Однако ж нет, стоило мне вкусить горячего мяса, как вампиры перестали казаться отмороженными снобами, ящеричные упражнения в остроумии воспринимались именно как упражнения и проходили мимо, не задевая гордости, и вообще, мое благодушие распространилось на всех и вся.

А вот предшествовавшая обеду прогулка по столице, вернее, по ее музеям и галереям воспринималась неоднозначно. Странная вышла прогулка, скажем прямо. Я ждала, что мы будем обозревать достопримечательности Залтана из окна, к примеру, кареты, покажут мне какую-нибудь местную страшно знаменитую и кривую башню, часы, которые считают не только минуты, но и фазы луны, времена года и сколько там до конца света осталось по календарю древних майя. Как вариант. Ну, быть может, главный храм продемонстрируют издалека, дабы я изумилась и впечатлилась красотой и величием вампирьей архитектуры, внутри я его и так увижу во время дурацкой помолвки.

Я твердо решила не сбегать до помолвки, поскольку озабоченный этим событием император ляжет костьми и всем менталом, но найдет беглянку, дабы все прошло по расписанию. А вот после мероприятия он должен слегка расслабиться и, я надеюсь, потерять бдительность. Единственное, что меня беспокоит, это штампованное родовым клеймом кольцо, которое плотно охватит мой палец и маяком укажет путь ко мне для сыщиков и супруга. Но леди Ди обещала обмозговать этот момент и каким-то образом нейтрализовать кольцо, пока мы не отойдем на достаточное расстояние. И полностью одобрила эту мою идею с помолвкой и даже насчет консуммации осторожно намекнула, мол, она вампира удовлетворит так, что, возможно, он от меня отстанет на некоторое время. Тут мне стало слегка обидно, но по здравом размышлении, я поняла, что в этом плане я вряд ли смогу блеснуть чешуей, при моем-то куцем опыте. Что-то мне иногда кажется, эльфийка прямо живо в той самой консуммации заинтересована, стариной, что ли, тряхнуть хочет? Вот пусть сама и консуммируется.

Возвращаясь мыслями к прогулке, я думала о том, насколько не совпали планы мои и вампирьи. Я представляла утомительную, но наверняка интересную экскурсию по старинному городу. Кривые улочки, музыканты, достопримечательности, наблюдения, история. У императора оказались другие планы.

Первым делом, вернувшись с занятия, я обнаружила в покоях Кошачий глаз, с которой мы обнялись со счастливым девчачьим визгом. Она долго и многословно благодарила меня за избавление от парнокопытных подопечных, я ее в свою очередь благодарила за очень точное выполнение просьб и за свитер отдельно. Пришлось также соврать, что эту вещь слуги сожгли (хотя на самом деле сожжены были лишь несколько кусков рукавов и переда, которые я грубо откромсала найденными в шкатулке для рукоделия (это такой предмет интерьера в женской комнате, который присутствует на видном месте вне зависимости от того, пользуются им или нет) ножницами.

Кошачий глаз посетовала, что эта вещь — семейная реликвия, досталась от дедушки (тут я критическим взором окинула тщедушную фигурку передо мной, пытаясь увязать ее с размерами самого крупного из медвежьих видов). Кошачий глаз звонко рассмеялась и поведала, что на самом деле в ее семье очень много межрасовых браков — такая можно сказать традиция, но стоит появиться хоть одному вампиру — и все потомки становятся вампирами. Чудо-генетика. Я извинилась несколько раз за гибель свитера из шерсти дедушки, про себя проговаривая, что я прошу прощения за его порчу и наглое присваивание.