Попаданка пятого уровня, или Моя Волшебная Академия

Лиас не преподавал, а командовал, как генерал на плацу. И поначалу мы вздрагивали от каждого его приказа. Зато спустя недолгое время навострились запоминать с бешеной скоростью, чтобы приказы эти не повторялись.

И для нервов полезно, и уши реже закладывало. По-моему собаки Павлова и те медленней схватывали.

Единственным существом в аудитории, совершенно безразличным к резким выкрикам Лиаса, была его змея. С тех пор как тигр положил животное на стол, оно ни разу не сдвинулось с места и не открыло глаз. Будто бы слишком вошло в образ шарфа…

— Эльвира! — окликнул Лиас русоволосую Валькирию четвертого уровня — она неосторожно устроилась на первом ряду. Даже сзади было видно, как ежилась и кривилась худощавая блондинка от каждого приказа тигра.

Вот и сейчас она вся передернулась и вскочила по стойке смирно. Покрутила головой, словно искала у нас поддержки, и бешено заморгала глубоко посаженными серыми глазами.

— Так чем отличаются валькирии разного уровня? — продолжил муштровать Эльвиру Лиас.

— Силой способностей, — отчеканила она, поминутно одергивая узкое черное платье, чуть выше колен. Я начинала беспокоиться за его целостность. — Например, лечение. Нулевой уровень — немного облегчает состояние. Первый, второй и третий — лечат с разной скоростью. Только легкие болезни и слабые ранения. Четвертый и пятый лечат тяжелые болезни и травмы. Шестой и седьмой вытаскивают почти с того света.

— Марина! — «вызвал» Лиас другую валькирию четвертого уровня так, словно она не за второй партой, а, как минимум, в соседней аудитории. — Как определить уровень Валькирии?

— По ауре или цвету метки во время инициации, — зачастила коротко стриженная шатенка, выпучив и без того широко распахнутые карие глаза. Немного полная, но фигуристая Марина отлично смотрелась в темно-синих джинсах и белой рубашке.

Уже ответив, она запоздало вспомнила, что надо бы встать. Вскочила как заполошная и зацепила ближайшее сиденье бедром.

Бумм… Бомм… Бзз.

Кресло с грохотом сложилось и ворчливо задребезжало.

Почти никто не обратил на это внимания. За несколько часов мы полностью свыклись с особенностями Марины. Впопыхах или в задумчивости она непременно что-то задевала и это что-то либо падало, либо громыхало. Уже трижды Марина чуть не опрокинула парту на Эльвиру. Хорошо, Лиас подоспел в последний момент. Четыре раза роняла бедовая валькирия тетрадь и дважды — черный кожаный портфель. Я такие только у преподов «старой гвардии» и видела. А сколько раз падала ее ручка! Даже Гвен сбилась со счету.

— Она встала и упало три стула, — шепнула соседка, а Сезан хохотнул.

— А вообще, учитывая радиус поражения, пора сбрасывать Маринку в места дислокации противника, — продолжала язвить Гвен. — Только надо вооружить ее чем-нибудь очень тяжелым и взрывным.

— У нулевого уровня крыльев нет и метка желтая, — отчитывалась, тем временем, бедовая валькирия. — У первого и второго по одному крылу, а метка серебристая. У третьего — два и зеленая метка. У четвертого и пятого — три и метка либо оранжевая, либо синяя. У шестого и седьмого — четыре. Как будто две сложенные вместе бабочки. У шестого внутренние крылья меньше внешних, у седьмого — такие же. А метка у обоих ярко-рубиновая.

— Игната? Как мы можем видеть ауру? — окликнул еще одну валькирию пятого уровня Лиас. Перекисная блондинка с детскими чертами лица и светло-голубыми глазами степенно поднялась с места. Пыталась казаться грациозной, да и габариты не позволяли вскакивать, как Марина или Эльвира. Игната была самой полной из нас. И все-таки не бесформенной. Монументальной фигурой она очень походила на мою классную руководительницу. Зато неизменно удивленное выражение светло-голубых глаз и слегка выпяченные вперед губы напротив, напоминали о девочке-припевочке. Совершенно разбивали оба образа черная кружевная юбка и розовая трикотажная блузка с оранжевыми цветочками на вороте и манжетах.

— Мы должны попытаться смотреть не на существо, а сквозь него или, наоборот, перед ним, — неторопливо, без выражения, отчеканила Игната низким грудным голосом. — Как на стереокартинки.

— Так, давайте все попробуем! — приказал Лиас. — Делимся на пары. Игната с Биетом. Эльвира с Мариной. А-а-а… — он взглянул на нас, запоздало понимая, что пары из двух валькирий и одного оборотня ну никак не получится. — А вы втроем.

— А я думала все делятся, а мы умножаемся, — не могла не съязвить Гвен. Но Лиас, кажется, выработал иммунитет к ее выпадам. Настолько стойкий, что вообще не замечал их и командовал дальше, как ни в чем ни бывало.

— Все смотрим друг на друга, как сказала Игната. И описываем ауры соседей. Игната про Биета?

— Темно-синяя аура по форме тела. На голове как будто кошачьи уши.

— Нормально для оборотня-пантеры. Лилея про Гвендолин и Сезана?

Я сфокусировалась на точке, перед Гвен, и залюбовалась.

Вокруг соседки медленно, но верно проступили контуры оранжевой девы с тремя крыльями за спиной. Не сказала бы, что они напоминали крылья бабочки. Скорее ангельские. Только внутреннее было едва заметно. И, казалось, стоит Гвен расправить внешние — они накроют и меня и Сезана.

Темно-сизая аура оборотня предсказуемо походила на тень бурого медведя. Усы и когти вместо ногтей прилагались…

— А теперь оценим свою ауру! — скомандовал Лиас, когда мы закончили удивляться чужим. Жестоко он! Только все расслабились… и тут…

Мы с Гвен вздрогнули. Почти невозмутимый, скупой на слова и жесты Биет нервно повел плечом. Эльвира поежилась и одернула платье так, что оно подозрительно затрещало. Игната выпрямилась, словно шест проглотила. Марина всплеснула руками и стянула резинку с высокого хвостика Эльвиры. Та опрометчиво оставила между собой и напарницей слишком короткое расстояние. Только Сезан сохранял невозмутимость. Неудивительно. Он — местный и привык ко всему.

— Вы должны закрыть глаза и представить себя со стороны, — чуть тише распорядился Лиас. Наверное, опасался, что Марина продолжит раздевать окружающих.

Стоило мне выполнить команду, прямо из воздуха появились очертания тела. Моя призрачная крылатая дева была ярко-алого цвета, как рубин.

— С теорией покончено, — недобро заявил Лиас. — Приступим к практике.

Здесь думать вообще не требовалось. Лишь исполнять приказы тигра, запоминая ощущения и последовательность действий.

— Выбросили вперед руку! — распорядился Лиас. — Отлично. Тыльной стороной ладони вверх. Представили, что оттуда выстреливает огонь. Чееерт!

Это мы с Гвен так расстарались, что уже и Лиаса «проняло». Столбы пламени взвились на высоту в несколько человеческих ростов и вонзились в потолок. С жадностью голодающих лизнули округлые светильники. Прозрачный материал затрещал и начал плавиться, закапал пластиковый град.

Мы сориентировались быстро — пулей выскочили из-за парты, и перебрались на два ряда вперед.

Только парте деваться было решительно некуда. Медленно, но верно покрывалась столешница белыми кляксами. А вокруг них расползались подпалины, источая нежный аромат костерка.

— Вы чего творите? — возмутился Лиас.

— А что сказали, то и делаем! — с нескрываемым вызовом парировала Гвен, сердито подбоченившись. — Вы потребовали — выстрелить огнем из рук, мы и выстрелили. Надо было уточнять — на метр, на полметра, на двадцать сантиметров. Или в чем тут у вас длину измеряют? В тиграх? В валькириях? — насколько страстно любит соседка цифры, я поняла уже давно.

Пластиковый град не стихал до конца занятия. Казалось, мы слушаем лекцию в осеннем лесу. Жаль, почти никто не оценил романтичности обстановки.

После нашего конфуза, Лиас командовал осторожней — негромко, не резко и даже немного вкрадчиво. Кажется, академическое имущество было намного дороже сердцу тигра, чем наши нервы и уши.

«Представили, что изо лба медленно выплывает короткий луч света и тихонечко тянется вперед…», «Представили, что руки полыхают голубым пламенем… Не больше метровой длины…» «Представили, что от вашего стука каблуком по полу во все стороны, но очень невысоко и недалеко летят искры. Невысоко, это не до потолка!»

«Представили, что из ваших рук вытекает зеленая энергия и туманом окутывает соседа…»

Получалось не всегда и не у всех. Но Лиас не требовал повторить, не требовал добиваться успеха. Как выяснилось позже, все это было не столько колдовство, сколько проверка «на вшивость».

И в процессе «проверки» Марина, конечно же, успела вдоволь начудить.

Выпуская из рук зеленую энергию, она толкнула локтем заднюю парту. Та с грохотом и треском рухнула на соседнюю и замерла, словно решила поспать-отдохнуть. Бедовая валькирия стукнула каблуками — и искры приземлились точно через три сидения. Дерево загорелось, метнуло в воздух тоненькую струйку черного дыма и потухло.

— Студентоупорная древесина, — пробормотал недовольный Лиас.

Выбросив руки, чтобы они заполыхали пламенем, Марина покачнулась, опрокинулась вперед и… схватилась за плечо Игнаты. В ладони бедовой валькирии остались два цветочка с кофты соседки.

Спустя два часа Лиас объявил так, как врач зачитывает диагноз:

— Способности к целительству есть только у Гвендолин и Лилеи. У остальных все как обычно. Разберетесь с помощью инфополя. Все свободны.

— И это все? Экстерном из обычной женщины в Валькирию? — возмутилась Гвен, снова упирая руки в боки.

— Остальное узнаете из инфополя, — терпеливо повторил Лиас. Надел безразличную ко всему змею на шею и покинул аудиторию так поспешно, словно боялся, что Гвен догонит и еще что-то спросит. Или даже расскажет, не приведи бог.

— Тебе в какой корпус? — расстроенно поинтересовалась Гвен.

— В кольцо, — ответила я, вылезая из-за парты вслед за Сезаном.

— Вот непруха! А мне в тот, который похож на готический собор.

— Да ладно! Они в паре шагов друг от друга, — попытался утешить нас Сезан и осторожно тронул меня за плечо: — Я тебя провожу?

Он смотрел внимательно, с затаенной надеждой, и мне стало неловко.

— Везет же тебе! — закатила глаза Гвен. — Только тут появилась и сразу такого мужика отхватила.

Я думала, Сезан смутится. Но он даже бровью не повел.

— Так проводить? — только теперь я заметила, что на правой радужке Сезана темно-зеленое пятнышко.

— Я сама. Хватит на сегодня впечатлений, — заявила решительно. Сезан кивнул, и его кустистые каштановые брови широкой щеточкой сошлись над переносицей.

Гвен хмыкнула, но промолчала.

До лестницы мы добрались, болтая ни о чем. А покинув корпус, разошлись в разные стороны.

Свое общежитие-кольцо я нашла без приключений. И уже было надеялась нырнуть в новую квартиру, плюхнуться на кровать и заснуть мертвецким сном. Но сюрпризы продолжались.

Не успела я добраться до своей двери, как из-за поворота коридора вылетела демоница. Даже если бы изо лба ее не торчали длинные серые рога, я все равно окрестила бы новую знакомую именно так, а не иначе.

Демоница виляла бедрами, как стриптизерша, высоко задирала длиннющие ноги и прожигала меня презрительным взглядом темно-карих глаз. Высокий черный хвост маятником болтался из стороны в сторону при каждом ее шаге. Пышная грудь вздрагивала от твердой поступи владелицы так, что, казалось, еще немного, и она вывалится из головокружительного декольте узкого бордового топика.

Выражение лица демоницы дружелюбием и не пахло. И без того резкие, хотя и красиво выточенные черты, заострились еще больше.

Металлические шпильки черных лакированных полусапожек звонко цокали, встречаясь с камнями пола, а тонкая ткань темно-синих шаровар развевалась флагом.

Демоница гордо прошествовала мимо, лихо притормозила и вернулась назад, словно что-то забыла. Неторопливо поправила широкий кожаный пояс — он подчеркивал не слишком тонкую талию, и воззрилась с изрядной долей вызова. Вот тебе и раз! Ей-то я чего сделала? Мы вроде даже не знакомы…

— Так ты и есть новая помощница заведующего? — спросила демоница, изогнув соболиную бровь, и ноздри ее начали раздуваться, как у быка при виде красной тряпки.

— Возможно, — растерянно ответила я.

— Хм, — демоница обошла вокруг, глядя на меня сверху вниз и чуть выпятив губы, накрашенные ярко-алой помадой. На очень смуглом лице ее этот бешеный оттенок не выглядел полнейшей безвкусицей. — То же мне, нашли начальницу, — ядовито прыснула демоница, и скривилась так, словно проглотила даже не один, а, по меньшей мере, сорок лимонов. — Меня не взяли, потому что расой не вышла! Но, уверена, это лишь временно.

Она фыркнула, как бы невзначай подула на указательный палец… И… прямо мне в лицо полетели осколки стекла.

Вот ведь..! Я даже не нашлась, как выругаться. Сердце ухнуло в пятки. Слава богу, рефлексы сработали как надо. Я машинально пригнулась. И стекла со звоном упали на пол за моей спиной.

Демоница повторила жест. Прозрачные лезвия полетели ниже. Хорошо, что я не успела выпрямиться!

Я упала на колени. Черт! Больно! За спиной снова звякнуло. Демоница «выстрелила» еще ниже. Черт! Черт! Черт!

Я распласталась на полу. Как ни странно, камни источали тепло, а не холод. Губы демоницы скривились в ехидной ухмылке, ноздри продолжали раздуваться, а глаза полыхнули злорадным удовольствием. Она чуть помедлила и вновь послала стекла мне в лицо.

Я закрыла голову руками, ожидая, что в них вонзятся острые осколки. Зажмурилась и непроизвольно задержала дыхание. Мерзко скрипнули зубы. Глухо ударилось о грудную клетку сердце.

Но… минуты капали, а ничего не происходило.

Я убрала руки и вскинула голову, чтобы стать свидетельницей потрясающего зрелища.

Казалось, между мной и стеклами выросла стена горячего воздуха.

Раскаленный пар клубился плотной мутноватой завесой, поднимаясь от пола и самого потолка.

Осколки неприятно шипели и плевались едким дымом. До меня он не долетал, словно натыкался на невидимую преграду и ветвился вдоль нее, устремляясь к потолку.

Оплавленное стекло капало на серый камень пола прозрачным дождем с черными вкраплениями.

— Еще раз к ней приблизишься и будешь иметь дело со мной, — в голосе Резеда звенело столько металла и льда, что весь земной экватор заледенел бы и покрылся толстым слоем железа.

— Тьфу ты! Ты как всегда думаешь не головой, — выругалась демоница. — Снова при виде смазливого личика и хорошей фигурки штаны жмут.

Сильные руки Резеда подняли меня и поставили вертикально, а бирюзовые глаза внимательно оглядели — с ног до головы. И снова окутал меня жар его тела — почти осязаемый, такой волнующий. Замешательство спорило с остатками пережитого ужаса. Я с трудом заставила себя стоять вертикально — ноги упорно подкашивались. И единственным желанием оставалось прижаться к своему спасителю, и спрятать лицо у него на груди.

— Ты в порядке? — мягко спросил энергет так, словно и впрямь за меня волновался.

— Ничего, — краем глаза я заметила, как удаляется в сторону выхода из общежития демоница. Она яростно виляла бедрами, и еще выше, чем прежде, задирала ноги.

— Ты в порядке? — еще раз спросил энергет, потому, что я застыла в оцепенении. А все мысли и эмоции судорожно метались между желанием броситься к нему на шею и замешательством «что это было?»

Я ни с кем не успела поссориться, а в меня уже кидаются битыми стеклами. Никому ничего не успела сделать, а враги уже пышут злобой. Это явный и несомненный успех — сыронизировала я мысленно.

А Резеда заело:

— Ты в порядке? — спросил он в третий раз, уже с нажимом, взял меня за плечи и слегка встряхнул. Помогло. Ступор прошел окончательно. И… я снова угодила в омут бирюзовых глаз. Ноги ослабели, удушливое волнение охватило меня. Запах смешанного леса, утренней росы дурманил почище кальянного дыма.

Резед, действительно, умел обращаться с женщинами.

И вот именно это меня взбесило! Я захлебнулась воздухом от возмущения.

Но энергет продолжал гипнотизировать и ругательства намертво прилипли к языку.

— Лилея? — почти ласково окликнул меня Резед, и голос его заметно осип. — Я не понял, она успела тебе что-то сделать? Или у тебя просто ступор?

— А у тебя просто рупор! — Из последних сил воспротивилась я обаянию энергета. Но откровенный и почти издевательский вызов в голосе, в лучших традициях Гвен, не удался совсем. Хуже того — голос вздрагивал и звучал скорее нежно, чем гневно. — Сколько можно частить вопросами? Спасибо, конечно, за заступничество. Но я и сама бы справилась.

Резеда моя жалкая тирада не впечатлила совсем. Он продолжал гипнотизировать, не убирая горячих ладоней с моих плеч. В голове очень некстати разлился туман. Мысли путались, а внимание упорно переключалось на приоткрытые, такие яркие сейчас губы энергета. Сердце подпрыгивало в груди, дышать стало трудно. Резед заметно напрягся, запыхтел, неспешно придвинулся вплотную и тяжело выдохнул:

— Уж прости, что не дал истыкать тебя стеклами. Маритана — мастер таких штучек, — голос энергета совсем охрип, но не утратил своей музыкальности. От его тона — слегка обиженного и одновременно вкрадчивого колени предательски ослабели, а по спине побежали пресловутые мурашки. По-прежнему приоткрытые губы энергета заалели сильнее. Горячее дыхание опалило мои щеки, обдало упоительным запахом леса и утренней росы.

— Могла бы поблагодарить и с большим чувством, — мне почудилось или в его голосе звучала досада?

Резед наклонился к моему лицу и застыл, словно чего-то ожидая. Я замерла, окаменела, отчаянно борясь с желанием попробовать на вкус его губы, прильнуть к знойному мужскому телу.

Ну уж неет! Так дело не пойдет. Еще немного и проклятый Казанова сможет вертеть мной, как пожелает! А когда натешится, выбросит как старую игрушку!

Увы! Мое тело и эмоции остались глухи к голосу рассудка. Эйфория от близости энергета лишала воли, толкала на необдуманные поступки.

Я была в жалком шаге от того, чтобы плюнуть на все, поддаться обстоятельствам и упасть в его объятия. Не удивительно, что Резед так часто ловил женщин на лету!

Ценой огромных усилий заставила я себя вытянуться струной, и даже не отошла, отскочила от энергета.

— С каким именно чувством тебя поблагодарить? — На сей раз издевка и вызов удались на славу. — С чувством долга? С чувством необходимости? С чувством собственного достоинства?

Резед поморщился и фыркнул:

— Странные женщины в вашем мире.

— Это потому странные, что не бросаются на каждого дамского угодника? — ко мне возвращалась язвительность, и решительность шагала с ней рука об руку.

Резед изогнул бровь, и шрам его снова побелел, стал заметней. Бирюзовые глаза сверлили во мне дыру:

— Хм… Что ж валькирия пятого уровня Лилея… — нараспев произнес энергет. — Мы еще не закончили разговор, — лихо крутанулся на пятках, расправил плечи и устремился к выходу.

Я немного постояла в коридоре, переводя дух, пытаясь избавиться от навязчивого запаха роскошного мужчины. И, когда это, наконец, удалось, с облегчением юркнула в свою новую квартиру…

Раздобыть кипяток в моем новом жилище оказалось посложнее, чем избавиться от запаха Резеда.

На кухне не нашлось ни электрического чайника, ни хотя бы металлического, чтобы вскипятить воду на плите. Не успела расстроиться, инфополе сжалилось над моими страданиями. Я поверила незримому источнику сведений и открыла ближайший к окну настенный шкафчик.

Я ожидала увидеть там чайник, на худой конец, кипятильник. Вместо этого на меня смотрели четыре увесистых крана. Они напоминали старые водопроводные, каким-то весельчаком раскрашенные в разные цвета. Над красным висела табличка «кипяток», над синим — «лед», над белым — «молоко», над зеленом — «вино». Хм… Все чудесатее и чудесатее… Интересно… это вино у них зеленое или мне тонко намекают на цвет лица хронических алкоголиков?

А лед выстреливает из крана автоматной очередью или снайперскими выстрелами?

Позже выясню.

Я налила себе чаю и извлекла из холодильника фруктовый йогурт. То ли он очень удачно спрятался в прошлый раз, то ли появился в мое отсутствие.

Надо будет уточнить. Инфополе упорно не отвечало на вопрос, и я отложила пытки с пристрастием до завтра.

В уборной обнаружилась огромная ванна и душевая в придачу.

Синий кафель покрывал там все — пол, стены и потолок. На благородно-матовых плитках резвились яркие рыбки и ветвились остролистые водоросли. На стеклянной полочке над раковиной выстроились стаканчики с зубной пастой, щетками и… несколькими видами ароматизированной морской соли. Ничего себе!

Я вдохнула упоительный запах морской соли с пихтой, насыпала немного в ванну, и пока она наполняется, отправилась инспектировать квартиру дальше.

На кровати, под синим тканным покрывалом, прятались три одеяла — тонкое, шерстяное и пуховое. Отлично! Без пухового я и летом могу задубеть.

Одно начинало беспокоить всерьез. Где же взять сменную одежду? Я уже даже согласилась бы на костюм Игнаты, лишь бы свежий. После ванны надевать старое… брр…

На первый взгляд ни гардероба, ни шкафа в спальне не было. Только великанское зеркало от пола до потолка — должно быть метров шесть в длину, не меньше.

Но что-то меня в нем заинтриговало. Я подошла вплотную, старательно игнорируя свое усталое лицо и синяки под глазами, и провела руками вдоль медной рамы. И снова я действовала то ли на инстинктах валькирии, то ли по наущению инфополя, сама того не осознавая.

В противном случае, никогда не стала бы размахивать руками, как доисторический шаман в святом порыве вызвать дождь. Оставалось только еще в бубен ударить.

И вот стоило мне так подумать — раздался слабый треск. Дождь наколдовать не удалось, а гардероб… получилось. И слава богу! Обратного моя нервная система могла не выдержать.

Еле-еле успела отпрыгнуть — зеркало выскочило навстречу и отъехало в сторону на длинных металлических ножках. Моему взгляду открылась ниша с вешалками и пятью полками. И что самое поразительное — там хранилась в точности такая одежда и обувь, какую я люблю носить!

На верхней полке, над нишей, притягивали взгляд два мягких, темно-изумрудных банных халата с дельфинами и полотенце такой же расцветки.

Под ними лежали четыре белые фланелевые пижамы в мелкий голубой цветочек.

После ванны с морской солью меня охватило ощущение безмятежности и легкости бытия. Следом навалилась вселенская усталость. Даже на то, чтобы мысленно обругать Резеда, который самым подлым образом никак не выходил из головы, сил не оставалось. Я допила чай, надела пижаму и нырнула под одеяло. Уснула, как выражаются, без задних ног.