Царское дело – быль или небыль

Местные вожди — с одобрения и по прямому поручению Москвы — ставят ясную и четкую задачу местным же чекистам по ликвидации царской семьи и их слуг. Чекисты выполняют поставленную перед ними задачу, но как-то странно: вместо скрытности, четкости и быстроты выполнения наблюдаем крайнюю степень неорганизованности буквально во всем и, главное, намеренное привлечение внимания к тем фактам и событиям, которые, казалось бы, они должны были тщательно скрывать. Поверить в тот бред, который несут в своих «воспоминаниях» и показаниях «участники» и «свидетели» событий просто невозможно — слишком много нестыковок, нелепых «ошибок» и откровенного вранья.

Наиболее вероятными представляются два варианта реально происшедшего:

1. Если убийство царской семьи и их слуг действительно произошло, то случилось это не в доме Ипатьева, при других обстоятельствах и осуществлено было не теми людьми, которых официально принято считать его исполнителями и свидетелями.

2. Убийства не было вовсе, а имела место его инсценировка, авторами и исполнителями которой были — добровольно или вынужденно — некоторые из вышеозначенных лиц. Этот вариант представляется наиболее реальным и также может быть разделен на два под-варианта:

Вариант А: царскую семью и их слуг вывозят сами большевики для дальнейшей передачи немцам или кому-то еще в обмен, скажем, на доступ к золотым активам Российской Империи, хранящимся в иностранных банках. В этом случае ключевую роль здесь должен был сыграть командующий Уральским фронтом Р. Берзинь, получивший в свое время указания лично от Ленина оберегать Романовых как зеницу ока и отвечавший за них своей головой. В этом случае все решается просто: на станции готовится поезд со спецвагоном и усиленной охраной, куда пленников тихо доставляют ночной порой в крытом грузовике, предварительно сняв (временно) в ДОНе с постов тех охранников, которые могут увидеть лишнее и заменив их своими проверенными «латышами». А перед Юровским со товарищи ставится задача изобразить «расстрел» чтобы успокоить местную, очень нервную большевистскую и эсеровскую общественность, с последующей «перевозкой» и «захоронением/сжиганием тел». Что они и делают — зачитывают шпаргалку для части караульных — как и что говорить, «ежели кто спросит», разумеется, под страшную клятву о неразглашении, ибо речь идет о «судьбе мировой революции» и вообще «так надо», ну а потом в течение двух дней все ездят, бегают, перевозят, охраняют, сжигают, в общем «комедь ломают».

Вариант Б: Юровский хочет, но не может. Хочет расстрелять Романовых, но не может этого сделать. В смысле, не может этого сделать по-настоящему. Потому что на его личном горизонте неожиданно возникает сила, которая сминает все его планы, цели, амбиции и которой он не может противостоять, а вынужден только подчиниться. Безоговорочно. Зримые формы этой силы и способ контакта с Юровским могут быть какими угодно. Суть не в этом. Главное, что он поставлен перед таким выбором, где выбора на самом деле нет. Можно либо подчиниться, либо погибнуть, причем не просто погибнуть самому — на это у него могло бы хватить духу, и это тоже было принято в расчет — но и поставить под тяжкий удар партию и то дело, которому он посвятил многие годы своей жизни — дело революции. В сущности это обыкновенный шантаж, но только с очень высокими ставками. А ставки такие: либо он — Юровский — работает с двойниками Романовых, только что внедренными в Дом Особого Назначения и, в соответствии с их планом, их же «расстреливает», «вывозит» и «хоронит» ко всеобщему удовольствию и радости либо… вся Россия, а затем и весь мир узнает о том, что Романовых в Екатеринбурге уже нет, что они были тайно освобождены, вывезены в неизвестном направлении и в настоящий момент приближаются в поезде под эгидой, скажем, Международного Красного Креста или некой иностранной державы — к границе, какой — не важно. Подана сия информация будет под соответствующим соусом: официально красные вожди кричат на всю страну, что хотят устроить всенародный суд над Николаем Кровавым и предать злодея публичной казни, а сами втихую отдают его вместе с семьей и слугами их же — Романовых — заграничным родственникам за очень неплохие деньги в твердой валюте и такие же твердые гарантии безопасного въезда в Европу и Америку в случае падения уже и так сильно накренившегося большевистского режима, а падение это не за горами: вся Сибирь, а теперь и Урал в руках у Колчака, на юге действует армия Деникина, на севере — Юденич, на Украине и Кавказе — немцы и т. д. и т. п. Сколько продержится Совдепия, и центральная и местная, после обнародования такой нехорошей информации? Наверное, не очень долго, два-три дня, неделю от силы. Если же тихо уничтожить двойников и выдать их трупы за трупы Романовых, результат будет еще хуже, уж не лучше, во всяком случае: настоящие Романовы за границей устроят шумиху с серией пресс-конференций: мы, дескать, здесь, живы-здоровы, а изуверы-большевики убили невинных людей, хотя сами же получили за наше освобождение кучу денег и устроили инсценировку нашей гибели. Последствия для Кремля будут и в этом случае также предсказуемы. А кого и как за все это «поблагодарят» товарищи из Москвы? А «поблагодарят» они Якова Михайловича Юровского за его политическую близорукость, неумение ориентироваться на месте по обстановке, за крушение по его вине всего большевистского режима. В какой форме будет выражена эта самая «благодарность», об этом и думать не хочется. И Юровский, как человек по-житейски неглупый и практичный, принимает условия игры, потому что деваться ему просто некуда. Дальше все делается быстро и четко, чтобы, с одной стороны, исключить, насколько возможно, контакты двойников Романовых с теми, кто с ними — настоящими Романовыми — лично и хорошо знаком, с другой стороны необходимо заручиться независимыми и незаинтересованными свидетелями, которые в будущем смогут клятвенно подтвердить нахождение царя и его семьи в доме Ипатьева до 16 июля, т.е. до уже запланированного дня казни, тогда как в означенное время, их, на самом деле, уже не будет не только в ДОНе, но и в городе.