Твоя любимая жертва

Глава 12

Я была спокойна. И когда спускалась, и когда Анатолий Егорович наблюдал за мной, пока я подходила к нему. Наблюдал, стоит заметить, внимательно.

"Он точно неплохой мент".

"Ищет нервозность в движениях".

Заткнулся бы пока. Но мой внутренний надоедливый товарищ неожиданно подал дельную мысль:

"Пошути".

Я достаточно долго общалась с людьми, чтобы распознавать обычный юмор. Я подошла к Анатолию Егоровичу и, чуть улыбнувшись, спросила:

— Я могу подумать, что вы в меня влюбились.

Шутка так себе, наверняка на уровне старшей школы, но больше ничего в голову не пришло. Да и не стоило, наверное, так с отцом своего ученика… Хотя мы не в школе. И встреча — его инициатива.

— Екатерина Тимофеевна, — Анатолий Егорович наконец подкурил сигарету, которую так долго вертел в руках, — а я бы мог подумать, что вы со мной флиртуете, но это не так. Женщины, которые флиртуют, совершенно по-другому жестикулируют.

"А он умен".

"Умеет читать невербальные знаки".

Понятно, почему восхищается мой умный друг, но мне эта наблюдательность совсем некстати. И сам Анатолий Егорович умеет преподносить сюрпризы. Он с каждой новой встречей выдает что-то новое.

— Не хотите прокатиться, Екатерина Тимофеевна? — выдыхая дым, спросил Анатолий Егорович.

— Могу я спросить?..

— Куда? — закончил за меня, открывая дверь. — Вы, наверное, как человек точной науки, не боитесь трупов?

"Это просто мертвое тело. Уже даже не биологический организм".

Я понимала, что приезд Анатолия Егоровича связан с ночным происшествием. Но неужели он собирается отвезти меня в морг? Зачем?

— Простите, — нахмурилась я.

"Он не скажет. Он хочет увидеть реакцию".

— Давайте вы как математик выскажете мне свои предположения, когда мы будем на месте.

— А если я откажусь?

— Вам есть что скрывать? Мы можем вам вызвать в управление. Например, в понедельник. Так что, Екатерина Тимофеевна, поедем или в понедельник?

Черт знает, что еще может случиться до понедельника. Но и любопытство свое показывать не стоит.

— Это связано с тем, что ночью ко мне заходили из полиции? — спросила я, садясь в машину.

Анатолий Егорович сразу не ответил. Захлопнул пассажирскую дверь, докурил, устроился на водительском месте и потом только ответил:

— Я бы все равно к вам пришел.

Мы как два шулера, только у Анатолия Егоровича опыт большой за плечами. И в общении с людьми явно он гениальнее меня.

"Это его игра".

"Все будет идти по его правилам".

"Он всех переиграет".

И подсказки были совсем не о человеке рядом со мной. Заткнул мой внутренний голос звонок. И это не мой телефон. Да и звонить мне некому.

— Слушаю, Герман, — ответил Анатолий Егорович. — Только передали? И что там? Твою мать… — покосился, явно собираясь ещё что-то сказать, но нет. — Хорошо. Бери такси, подожди меня в управлении. Нет пока, я в морг. Да не надо…

Я отвернулась к окну. Если младший брат подключился к этому делу, то у меня могут быть действительные проблемы, а не только интуиция Анатолия Егоровича. И встречаться с Германом я не горела желанием. Тем более если он не не рассказал брату о нашем знакомстве.

"Что-то закручивается".

"Будет плохо многим".

"Это он!!!"

Последняя фраза продолжала биться в голове, пока сквозь этот гул не донёсся голос Анатолия Егоровича:

— Екатерина Тимофеевна, мы приехали.

Я кивнула и вышла на улицу. Сориентироваться по указателям не составило бы труда, но я же вроде как потерянная от приезда в морг учительница. Поэтому подождала, пока меня проведут.

В коридоре нас встретила женщина, широко улыбнувшись Анатолию Егоровичу. Я ее даже не заинтересовало, что позволило мне прочитать на ее бейдже:"Богданович Надежда Сергеевна. Судмедэксперт".

— Здравствуйте, — расплылась она в улыбке. — Мы вас так рано не ждали.

— Он приехал? — спросил Анатолий Егорович.

— Полчаса назад. Обматерил здесь всех, сказал, что в морге обязательно должен быть коньяк, и готов приступать, — ответила Надежда Сергеевна. — Но вы ничего не подумайте, — тут же заверила она, — лучшего специалиста вы не найдете. Он лучший в радиусе тысячи километров. Хотя к нему надо привыкнуть.

Я не стала разубеждать женщину, которая на меня вообще не смотрела, что лучшие нормальным всегда кажутся странными.

Анатолий Егорович кивнул и, оставив свою воздыхательницу, пошел дальше. Я — за ним. Возле железной двери он остановился и повернулся ко мне, сказав:

— Екатерина Тимофеевна, вы не похожи на слишком впечатлительную даму, но то, что вы увидите, может вас ввергнуть в шок.

Я уже была готова ко всему. Даже если там части тела в разной степени разложения.

— Анатолий Егорович, я вообще не понимаю, зачем я здесь и что происходит.

Он посмотрел на меня ещё пару секунд и толкнул дверь. В большом холодном помещении я машинально погладила руки выше локтя, скрестив их.

— Добрый день, — отвлек Анатолий Егорович мужчину, который стоял к нам спиной и гремел инструментами.

Он обернулся и изогнул бровь.

"А та мадам была права".

Неординарного человека видно сразу. У него и глаза другие, и мимика. Он — индивидуум.

— Вы из полиции, — он даже не спрашивал, а утверждал, пока я осматривалась.

— Да, — ответил Анатолий Егорович, и тут же около двери раздался другой голос:

— А я из, так сказать, смежной конторы.

Черт! Герман всё-таки приехал. Хотя трупы ему видеть вроде по должности не положено. Только компьютеры.

— Ну тогда и вы заходите, — не стушевался мужчина в белом халате. — Мы любому живому существу рады в этих стенах.

Да, Надежда Сергеевна была права: к нему надо привыкнуть.

— А вы, простите?.. — подала то ли я голос, то ли мой товарищ прорвался.

— Константин Иванович Клементьев, — улыбнулся он мне, протянув руку.

— Екатерина Тимофеевна Новицкая, — представилась в ответ.

— Надеюсь, вы не адвокат, — с подозрением сказал мой новый знакомый.

— Я учительница математики.

— Век живи — век охреневай, — выдал новый афоризм Константин Иванович.

Мы с ним остались наедине, пока Анатолий Егорович и Герман о чем-то тихо говорили у двери.

— И зачем вы здесь? — Клементьев спрашивал с интересом.

Но с интересом живым, будто пытался что-то разгадать.

— Я бы сама хотела знать, — пожала плечами. — Вас же тоже зачем-то позвали. Как я поняла из разговора с Надеждой Сергеевной, вы не отсюда.

— Вы правы. Да я и сам пока не понял, но меня разбудили среди ночи и заставили срочно, вот прямо срочно… В общем, Екатерина Тимофеевна, не суйтесь дальше, здесь все на высоком уровне. А то я знаю одну рыжую неадекватную, которая недавно чуть не сгинула кое-где, где ее вообще не должно было быть. Но она — это она. Устроить бал сатаны ей не составило труда. Вы же учитель, поэтому учите детей и…

— Я вас поняла, — перебила Константина Ивановича, заметив, что оба брата из того высокого уровня идут к нам.

— Вы уже видели жертву, Константин Иванович? — спросил Анатолий Егорович.

— Только подготовил рабочее место.

Герман стоял в стороне, его как будто трупы и не интересовали. Но, кажется, интересовала я. Этот взгляд, прожигающий затылок, я узнаю всегда. Но я не оборачивалась.

И такое впечатление, что один Анатолий Егорович чего-то ждёт. Он следил не за действиями Константина Ивановича, а за мной. И когда…

— Глаукому мне в глаз! — первым среагировал Клементьев.

Так, мне, наверное, в этой ситуации надо упасть в обморок. Я пошатнулась, отступив назад, пытаясь мимикой показать не наигранные эмоции.

И снова меня подхватили…

Это становится в порядке вещей. Но теперь я видела хотя бы лицо Германа.