Одиннадцать миль

Я, блядь, весь обратился в страх.

Ну, знаете, вот представьте: кому-то из вас поступает целая хренова туча сообщений, вы расслабляетесь, думаете, окей, это просто знакомые. И вдруг нежданно получите-распишитесь! Плод вашего же пропитого воображения шлёт подарочки и сообщения. Интересно, не правда ли?

Честно говоря, я в штаны при первом прослушивании наложил. Смейтесь, пока можете, я тоже потом ржал, как подыхающая конина. У меня даже что-то вроде срыва было, похоже. На нервах решил выпить. Стаканчик, не больше, но потом как-то так вышло…

Знаете, бывает ощущение, когда ты вроде как уже кони двинул, а вот душа прям поёт, летает, и ты уже не капитан полиции, а грёбаная принцесса из какой-нибудь сопливой драмы. В голове сразу новые, прям такие свежие мысли, ты уже, как минимум, готов придумать новый ядерный реактор. Мощь, сила, какие-то до чёртиков странные эмоции. Даже желание убивать, будем честными. Но этот факт ведь меркнет, чёрт возьми, бледнеет, стоит только начать что-либо делать. Новые возможности тебя просто поглощают, засасывают в себя, как жадная чёрная дыра, но тебе мало, блядь, мало, мало, мало, хочется ещё. Энергия космоса гудит в голове, а ты такой сразу: «Раком меня в жопу, это же потрясающе! Да я коню готов отсо…»

Нажрался я, короче.

***

Он вернулся домой только к девяти вечера. Мог бы и раньше, но иногда большой город подбрасывает автолюбителям сюрпризы в виде пробок.

Автоответчик тихо пищал из гнезда для заряда стационарного телефона, сообщая о пропущенных вызовах. Капитан вяло щёлкнул красной мигающей кнопкой, запись начала монотонно диктовать данные первого вызова. Брендон упал на стул, устало запрокинув голову назад, и прикрыл глаза, пытаясь отвлечься на голос из динамика. Первое сообщение заговорило голосом его начальника:

«Брендон, сукин ты сын, почему раньше не сообщил, что всё так плохо? Я даю тебе месяц на восстановление. Но это только потому, что ты отлично несёшь службу, старый гончий пёс. И потому, что я знал Сару лично… Крепись, Уинтер. Сообщи мне о похоронах, я обязательно приду».

— Да-да, как же, Кристи, ты уж придёшь, — пробормотал он себе под нос, фыркая. Стянул тугой галстук, бросил на стол. — С бутылкой ты придёшь, старый хрен, чтобы споить меня, несчастного вдовца, или что ты там ещё придумаешь… В любом случае опоздал, она уже в земле.

Щелчок, запись меняется на монотонный голос, а затем снова оживляется. Брендон нахмурился, скинул пиджак на пол.

«Бренди, привет, это Лиза. Это так ужасно! То, что случилось, это было так неожиданно, я в шоке. Позвони мне обязательно, я хочу поговорить с тобой. И кстати… Сара там у меня на днях кое-что взяла, ты не хотел бы зайти, вернуть?»

— Сука продажная, — сквозь зубы проговорил капитан, устало открывая глаза и скользя взглядом по кухне, — только долги и нужны, да? Тебе в жопу не сдалась моя жена, хочешь просто урвать своё, дрянь крашеная.

Оставшиеся сообщений пять он прослушал без охоты. В каждом из них было одно и то же: «Позвони мне, Брендон», «Брендон, мне так жаль», «Мои соболезнования, друг». Чушь собачья, никому из них не было жаль. Он видел их насквозь, и то, что ему открывалось, уже не казалось таким притягательным. Сборище лицемеров, которым плевать на него, на Сару, на аварию. Каждый просто хотел ухватить кусок из этой проблемы, только и всего.

Брендон уже с неохотой поднялся со стула, чтобы отключить телефон, но последнее сообщение заставило его дослушать до конца.

«Эй, парень, узнаёшь? Прости, что так поздно звоню, не предупредив. Я уснул на работе, ты представляешь? — Голос Джоша Брендон узнает из тысячи разных голосов. Он как будто был здесь, в комнате, и говорил с капитаном прямо сейчас. — Шеф меня чуть не убил, но я разъяснил твою ситуацию и был прощён. К чему я звоню-то, собственно говоря. Тут какой-то мужик тебя спрашивал, я даже не знал, что ему про тебя наплести. Что-то я не припоминаю у тебя в друзьях жирную вонючую свинью с псиной, воняющей тухлыми яйцами. Он говорил, вы с ним старые приятели. Просил передать тебе при встрече какую-то хреновину… Мне прийти к тебе как-нибудь, парень? Позвони мне, чувак».

Брендон чувствовал дрожь, бегающую по всему телу, как живое существо. Не может быть. Этого не может быть, верно же? Это было видение, он перепил накануне вечером, ночью, утром, да хрен его знает, главное, что это был просто приход. Но Джош трезв и не принимает больше никаких психотропных веществ.

— Что за херня… Не может быть. — Капитан сполз обратно на стул, хватаясь за голову. Что передал ему мерзкий коротышка? Яд? Какой-нибудь кинжал с надписью «возни себе в сердце»? Может, он хотел, чтобы это сделал лично Джош?

Сообщений больше нет.

Тишина давила. Брендону казалось, он вот-вот сойдёт с ума, слетит с катушек, сбрендит, но нет, это было наяву, по-настоящему, очень натурально и не похоже на розыгрыш. Ему хотелось отвлечься. Когда он наспех переоделся в комнате и вернулся в кухню, всё, что ему оставалось делать, — напиться в хлам.

Вам пришло сообщение от «Неизвестный номер».

— Господи, нет, постой, нет! — Он сорвался с места, но динамики уже начали диктовать:

«Три дня, мистер Уинтер. Три дня и мой небольшой подарочек, чтобы Вы решились на моё предложение. Не бойтесь, Вам должно понравиться. Я лично сделал этот подарок для Вас, мистер Брендон. У вас три дня. Ждите гостей».

Брендон испуганно заметался по кухне, как загнанная в клетку птица. Ему не хватало воздуха, пришлось открыть окно, но даже тогда духота как будто усилилась. Он высунул голову в открытую створку, подставляя лицо порывистому ветру и тучам мерзких колючих снежинок, чтобы немного отрезвиться, прийти в себя, но это ему мало помогло. Капитан готов был выть от давящего чувства ненависти, отчаяния, но что сделаешь, если злиться толком не на кого?

Он с силой захлопнул створку, послышался неприятный треск, как будто лопнуло кленовое полено в огне камина. Брендон поморщился, выдохнув.

— Чёрт бы тебя побрал, мерзкий вонючий ублюдок, — побормотал он, упав на стул и схватившись за бутылку, стоявшую на столе, как за спасительный сук.

С глухим и сухим шлепком откупорив пробку из горлышка, Брендон потянулся за стаканом, но, почти достав его, передумал и приложился к коньяку прямо в бутылке. Алкоголь незамедлительно опалил глотку, стремительно проскальзывая в желудок, сжигая его, выворачивая наизнанку. Уинтер забыл, что не слишком следил за питанием, практически не ел всё это время, но останавливаться было поздно.

Конец ознакомительного фрагмента.