Только свои

— Что с тобой происходит? — сразу же спросил отец. — В последнее время я тебя не узнаю. Зачем ты полез в окно? Я ведь тебе крикнул, чтобы ты не прыгал в сад. Там ведь мог оказаться вооруженный бандит, и в результате твой героизм мог привести к печальным последствиям.

— Я увидел твою руку, — попытался я объяснить мое состояние.

— Это не давало тебе права прыгать в окно, — резко возразил отец.

Я понимал, что он прав. Трудно представить, что могло случиться, если бы там оказались вооруженные сообщники грабителя.

— Нужно сделать скидку на мою молодость, — решился я пошутить.

— Какую молодость? — заворчал мой отец. — Тебе уже за тридцать, ты профессиональный дипломат. И плюс у тебя есть сын, за которого ты отвечаешь. В следующий раз сначала подумай, прежде чем лезть в окно.

— Хорошо. — Я увидел, что отец садится в кресло, и устроился напротив него.

— Никогда не дергайся, если тебя об этом не просят, — посоветовал мой отец. — И учти, что дипломат обязан быть особенно сдержанным в поступках. Я очень рассчитываю, что со временем ты добьешься больших успехов. Ты слышал, что наш премьер скоро уходит?

— Да. Об этом все уже говорят. Он уйдет сразу после новых парламентских выборов.

— И главный кандидат на его должность — твой тесть, — напомнил отец.

— Это я тоже знаю.

— Как у тебя отношения с Рахимой?

— Не очень. Держимся из последних сил. Уже до смерти надоели друг другу.

Отцу явно не понравились мои слова. Он взял ручку и принялся чертить непонятные геометрические фигуры. Я знал, что он всегда так делает, когда нервничает.

— Что значит «надоели»? — наконец спросил он.

— Это значит, что мы с трудом переносим друг друга. В любой момент можем сорваться и подать на развод.

— Ты отдаешь себе отчет в том, о чем говоришь?

— Абсолютно. Это тебе повезло с матерью, а мне совсем не повезло. Моя жена — настоящая истеричка, привыкшая, чтобы все потакали ее желаниям. Наверное, отец угождал каждому ее желанию, но я ей не отец и долго терпеть все эти выходки не буду.

— Ты понимаешь, что в таком случае у тебя не очень много шансов продолжить карьеру? — задал вопрос отец. — Новый премьер не захочет иметь на дипломатической службе бывшего зятя и никогда не простит тебе, что ты развелся с его любимой дочерью.

— Значит, уйду в бизнес. В конце концов, не каждому быть дипломатом.

— У тебя так много денег? — невозмутимо осведомился отец.

— Нет. Но я их заработаю. — В молодости мы все бываем наивными. Нам кажется, что весь мир лежит у наших ног.

— Тебе сняли сюит в «Дорчестере», — напомнил отец, — и ты прилетел сюда бизнес-классом. Ты знаешь, как сложно заработать даже такие деньги? Я уж не говорю про остальные. Никто не обязан содержать тебя. Если ты разведешься с Рахимой, проблемы будут не только у тебя, но и у меня.

Я хотел что-то сказать, но в этот момент услышал громкий голос моей жены. Она что-то гневно выговаривала моей матери, очевидно, считая себя вправе разговаривать таким образом со свекровью. Даже не разбирая издалека ее слов, я понял, что она рассказывает о наших отношениях и, конечно, выставляет меня перед матерью в самом неприглядном виде. Эта несчастная дура не понимала даже такой простой истины, что мама всегда будет на моей стороне.

— Пусть будут, — упрямо заявил я отцу, — только и так жить я больше не могу. Сколько можно терпеть? В конце концов, люди сходятся и расходятся. Наша Гулсум тоже развелась, а теперь у нее прекрасный муж и все в порядке. Или ты считаешь, что ей нужно было терпеть своего первого мужа-наркомана?

— Я этого не говорил. — Отец тоже слышал истеричные выкрики моей жены и явно был недоволен ее поведением. — Ладно, поступай как знаешь. Я думаю, мы в любом случае не пропадем. Если ты считаешь, что нужно положить конец вашему совместному существованию, то действуй в этом направлении. Только один совет: не решай ничего сгоряча, под влиянием эмоций. Сначала все хорошо обдумай. А на завтра я снял дом за городом, чтобы мы могли собраться всей семьей и отметить Рождество. Будут только свои: вы с Рахимой, Гулсум с мужем, и еще я пригласил Салима Мухтарова с супругой. Водителя я отпущу. Там будет только кухарка, которая все приготовит и тоже уйдет. Сейчас она там вместе с мужем готовит для нас дом. Вот встретим все вместе Рождество, и, может, твоя Рахима поймет, что быть замужем гораздо лучше, чем «куковать» одной в доме своего отца.

Я подумал, что она ничего не поймет, но не стал возражать.

— В общем, завтра мы выезжаем все вместе, — сообщил отец, — сначала мы заедем за вами. Мухтаров знает, где этот дом, и сам туда приедет. Тудору я тоже объяснил, они с Гулсум подъедут к самому ужину. Они прилетают сегодня ночью, но у него еще дела в Лондоне, очень важные встречи. Между прочим, Тудор никогда не позволяет себе жить в «Дорчестере», — не удержался он от упрека в мой адрес.

Я знал, что номер оплатит отец, и поэтому промолчал. Разве можно было предложить Рахиме поехать в какой-нибудь отель попроще? Она ведь потом два года вспоминала бы, как жила в «клоповнике», даже если это был бы хороший четырехзвездочный отель. «Отец прав, — подумал я, — нельзя так дальше жить за чужой счет, рассчитывая, что наши поездки оплатит мой отец или родители Рахимы».

Отец поднялся из кресла и слегка помассировал левую руку.

— Нужно показаться врачу, — напомнил я ему. — Вдруг тебя ударили чем-то заразным?

— Мать обработала рану антисептиком, — сообщил он. — Но ты прав. На всякий случай покажу руку врачу. А завтра мы заедем за вами в отель.

Конец ознакомительного фрагмента.