Ибридо

Уильям

Вернувшись на пляж, я прыгнул в машину и помчался домой. В голове крутилась лишь одна мысль: «Пожалуйста, пусть она окажется не той, о ком я думаю».

— Вернулся, ловелас! — сидя в кресле-качалке возле камина, Линда ехидно улыбалась, глядя на меня.

— Что, вечеринка уже закончилась? — в дверях появился и Дерег.

— Я хочу серьезно с тобой поговорить!

— Выкладывай, — налив себе стакан виски, Дерег плюхнулся на диван.

— Не с тобой, — кинув сердитый взгляд на Дерега, я перевел его на сестру.

— Ты ничего не хочешь рассказать?

— В смысле? — нахмурилась она.

— Это ты про двух охотников, чьи тела были найдены в лесу? Так это отец их положил, — встрял Дерег, хлебнув из бокала виски.

— Он нас предупреждал, что в этом городе до сих пор разрешена охота на волков, так что, братец, как ни крути, но без убийств нам тут не выжить, — с надменной улыбкой добавила Линда.

— Он охотился не на людей, если тебе так будет проще уснуть сегодня. На кроликов! Хомвуд кишит этими зверюшками.

— То, что Марру не дает о себе знать уже несколько десятилетий, не дает ему права убивать людей, — спокойно сказал я. — Мы все знаем, что будет, если он узнает про убийства… Ладно, об этом я поговорю с отцом!

Я встал напротив Линды, загородив вид на огонь в камине:

— Ты вот что мне скажи, сестра, четырнадцать лет назад, когда мы жили в Бессемере, ты… убила полукровку? — прочеканил я каждое слово.

Линда содрогнулась от моих слов и медленно встала с кресла, опустив глаза. Укутавшись в шерстяной плед, она всё больше и больше съеживалась, настраивая себя на разговор. Ее вымученная улыбка и боль, застывшая в стеклянных глазах, говорили о том, что она была готова к тому, что однажды ей кто-то задаст этот вопрос. Дерег, почувствовав неладное, поставил бокал на стол и встал перед ней рядом со мной.

— Скажи, что это так, Линда! — Дерег уставился на нее, сдвинув брови.

Подняв полные слез глаза, она заговорила:

— Я не смогла, братья…

От ее слов мое сердце пропустило пару ударов. Неужели это правда…

— Что?! — вскрикнул Дерег.

— Я не смогла ее убить! Я не смогла… я не смогла… — разрыдалась она.

— Сегодня, когда она подвела меня к своему дому, я до последнего надеялся, что это не так… — едва шевеля губами, прошептал я.

— Мелани? — удивленно спросил Дерег.

— Она живет в том самом доме, где наша мать встречалась с любовником из семейства кошек. Она сказала, что ее родители оставили ей этот дом в наследство.

Глядя в никуда, Линда заговорила уже спокойным голосом:

— Вы помните мою депрессию, когда отец изгнал маму из нашей стаи? Тогда я не находила себе места, потеряв ее… Он приказал убить ее, дочь того, с кем наша мать изменяла отцу, убить полукровку. Во мне пульсировали слова отца: «Она предала нас, вступила в связь с нашим злейшим врагом!» Я тащила ее в самую гущу леса, решив, что сделаю это быстро и без сомнений. Потом в голову, как острые иглы, впивались слова мамы: «Умоляю, не трогай ее, она всего лишь дитя, ни в чем не повинное дитя!» Я скинула полукровку с себя, ударив о землю, и достала нож, который мне дал отец, закрыла глаза, размахнулась и… и открыла глаза, Уильям! Я посмотрела на нее, забыв всё то, что внушал мне отец. Она плакала и была так напугана! Я видела в ней дочь нашего злейшего врага, но в то же время и свою сестру, единственную сестру среди братьев! Пусть она наполовину кошка, но она наполовину и волк, ребенок нашей матери! Рука, которая крепко держала над ней нож, ослабла, и он вывалился на землю. Я медленно убрала руку с ее шеи и отошла, а затем побежала прочь из этого леса…

Вытирая слезы, Линда продолжала смотреть в пустоту:

— Отцу я сказала, что сделала это, убила полукровку. Я все эти годы надеялась, что никто никогда об этом не узнает.

— Что ты натворила! — отшвырнув со всей силы стол, зарычал Дерег.

— Мелани наша сестра… — хриплым голосом произнес я.

— Наполовину да, она наша сестра.

— А наполовину кошка! — еще раз взорвался Дерег.

— Вот почему она не поддавалась гипнозу…

— Ты надел ей браслет? — испуганно спросила Линда.

— Да, я запал на нее и хотел залезть в ее голову, — признался я. — Мне хотелось узнать, что она думает обо мне.

— Если надеть браслет на кошку, он начнет действовать против тебя, — напомнил Дерег. — Теперь Мелани будет читать твои мысли, братец, так что держи их под контролем.

— Мысли можно читать в радиусе не более пяти миль. К тому же она сможет их слышать только после перевоплощения — через год. А мы уже будем далеко отсюда, — напомнила Линда.

— Когда я надел ей этот браслет, я не догадывался, кто она. Я просто хотел знать каждую ее мысль обо мне — и всё…

— Я когда ее увидела сегодня на пляже, мое сердце ёкнуло, я почувствовала, что это она. Это было несложно определить по ее густым белокурым волосам, безупречным ногтям, глазам, которые начинают меняться. Неудивительно, что ты сразу запал на нее. Вы, братцы, всегда были падки на кошек.

— Что теперь, Линда? Давай, найди разумный выход! Ты же умеешь! — подскочил к ней Дерег, в то время как она, не обращая внимания на напор брата, спокойно стояла, не сводя глаз с меня.

— Я знаю, что ты чувствуешь, Уильям. Сегодня, впервые за долгие годы, я увидела тебя таким счастливым с ней. Кажется, ты успел в нее влюбиться… — улыбнулась она и вновь опустила глаза.

— Влюбиться в собственную сестру, — напомнил ей я. — Пусть по материнской линии, но всё же она наша сестра…

— Надо валить из Хомвуда, — нервно меряя шагами комнату, рассуждал Дерег. — Хотя нет — из штата!

— Нет! — крикнул я. — Я никуда не поеду. Я не оставлю ее.

— Ты не можешь быть с ней, брат. Она наша кровь! Забудь о ней!

— Забудь? Ровно через год она начнет перевоплощаться. Мы не можем просто так оставить ее и уехать! — взорвался я, взывая к сестре и Дерегу. — Вспомните, когда мне исполнилось восемнадцать, я был готов к тому, что в час моего рождения я стану волком, ибо так происходит первое перевоплощение! А Мелани? Подумайте о ней! Что с ней будет, когда она впервые перевоплотится?

— Побежит по улицам города и начнет убивать всех подряд, — равнодушно пожал плечами Дерег. — Но нас это никак не касается.

— Я должен ее подготовить, быть с ней в момент первого перевоплощения, научить контролировать себя! — внушал им я. — Иначе она не поймет, что с ней происходит.

— Если ты действительно так опасаешься за ее жизнь, то нам нужно сегодня же уехать отсюда, пока отец не узнал, что она жива. Иначе, Уильям, он убьет ее. А меня за то, что обманула его, изгонит из стаи, так же, как и маму.

— Она права, — взяв свой бокал с виски, произнес Дерег. — Я по себе знаю, что такое привязываться к кошкам. Они способны обаять нас несмотря на то, что наши предки развязали эту многовековую войну. Но мы оба знаем, чем это закончится.

— Почему вы так уверены, что она перевоплотится в кошку? Она полукровка, и неизвестно, чей ген возьмет. Может, она станет, как и мы, волком.

— Это неважно, отец всё равно убьет ее. И мне ее честно жалко, брат! Мелани еще так молода, мила… — вздохнул Дерег, тонко намекнув мне, что нужно оставить всё как есть: — Кто знает, может, она и сможет выжить? Пора паковать чемоданы!

Дерег исчез в дверях.

Линда подошла ко мне и, обняв, прошептала:

— Прости… но так она хотя бы попытается остаться жива, если сама научится себя контролировать. А если мы останемся, то отец убьет ее в ближайшее время. Еще и отец наследил сегодня в лесу, и новость о звере-убийце быстро разлетится по всей округе, Уильям! Нам не место здесь… Это была плохая идея — вновь приехать сюда.

— Она останется жива до первого охотника, Линда!

— Я знаю, Уильям…

Я схватил со стола бутылку с виски и со злости швырнул ее в окно. Осколки стекла упали на паркет. Мысль о том, что у меня нет другого выбора, ударяла по нервам, как неумелые пальцы ударяют по гитарным струнам, а сердце нуждалось в разряде дефибриллятора — оно как будто остановилось, не смирившись с той мыслью, что я больше ее не увижу.

Единственное, что я могу для нее сделать, — это уехать.

— Что мы скажем отцу?

— Скажем, что после убийства, которое произошло сегодня ночью, по городу пошел слух о том, что вернулись волки. Полиция прочесывает леса, а нам придется голодать. Отец не будет рисковать нами, ты же знаешь.

— Я пойду собирать вещи… — обреченно произнес я и медленно пошел в свою комнату.

Утром на доме у озера вновь появилась табличка «дом продается».