Библиотека моего сердца

В понедельник утром, когда Джун пришла открывать библиотеку, Сидни уже ожидал ее на пороге.

— Вы столько всего пропустили в пятницу! — сообщил он, едва войдя внутрь. — Где вы были, дорогая?

Джун провела все выходные, придумывая правдоподобное объяснение.

— Извините, у Алана Беннетта в горле застряла куриная косточка.

— Ничего себе! Надеюсь, он в добром здравии?

— Да-да, спасибо. — Джун принялась переставлять книги на полке, лишь бы не встречаться с Сидни взглядом.

— Что ж, позвольте живописать пятничные события. Миссис Брэнсворт схлестнулась с другой дамой за пост председателя и победила с перевесом в один голос, хотя дело едва не дошло до драки. Это надо было видеть. Меня единогласно избрали казначеем, — Сидни с гордостью огладил лацканы пиджака, — а вас заочно назначили секретарем. Миссис Брэнсворт вела протокол в ваше отсутствие.

— Не уверена, что у меня получится, Сидни.

— Пустяки, ничего сложного. Если хотите, я вам помогу.

— Дело не в этом. Боюсь, я не смогу принимать участие в движении.

— В каком смысле?

— Извините, я слишком занята, чтобы участвовать в «ЧПОКНИ», — пристыженно пролепетала Джун.

Сидни так опешил, что утратил дар речи.

— Должен сказать, вы поразили меня до глубины души, — наконец произнес он. — Что ж, воля ваша. Поступайте по своему усмотрению.

— Простите, Сидни, я…

— Не нужно оправдываться, — с натянутой улыбкой ответил он. Джун почувствовала себя предательницей.

Десять минут спустя к ней подошла миссис Брэнсворт.

— Ну и где ты пропадала?

— Извините, у меня слишком много дел. Я не могу быть членом «ЧПОКНИ».

Миссис Би наградила ее гневным взглядом.

— Ты в своем уме? Женщины бросались под лошадей, чтобы добиться равноправия, а ты боишься побороться за свою работу?

— От меня все равно мало проку, — пробормотала Джун.

— Нечего себя принижать. Ты просто струсила. — Миссис Би развернулась и решительно удалилась, оставив Джун краснеть в одиночестве.

Так продолжалось все утро. Посетители, присутствовавшие в пятницу на собрании, заговаривали с Джун о «ЧПОКНИ» и разочарованно отходили, услышав, что она не может участвовать. К обеду большинство активистов «ЧПОКНИ» оставили попытки уговорить ее присоединиться к движению. Когда девушка повезла тележку с возвращенными книгами через зал, постоянные читатели встретили ее непривычным молчанием. Она пыталась вести себя как ни в чем не бывало, но все равно чувствовала обжигающий взгляд миссис Би, а стоило ей войти в детский зал, как мамочки тут же замолкали. Даже Джексон, зашедший сдать книги, старался не встречаться с ней взглядом. Вера единственная готова была пообщаться, однако Джун совсем не хотелось с ней разговаривать.

— Я тебя не виню, — заявила она. — Эта богадельня все равно никому не нужна. Не стоит тратить на нее силы.

Джун хотела спросить, почему Вера каждый день приходит в библиотеку, раз так ее ненавидит, но прикусила язык и прошла мимо.

В половине четвертого явилась Шанталь.

— Почему тебя не было в пятницу?

— Шанталь, не сердись.

— Ты уже знаешь? Меня назначили ответственной за социальные сети, а тебя выбрали секретарем. Возможно, на следующем собрании ты…

— Меня не будет на следующем собрании.

— Почему?

— Не могу. Прости, я слишком занята.

Лицо девочки вытянулось.

— Неужели тебя не волнует судьба библиотеки? Ты совсем как эти говнюки из совета!

— Все гораздо сложнее…

— Чего тут сложного? Если тебе наплевать, тогда мне тоже.

В пять часов Джун чуть ли не бегом покинула библиотеку; никогда она так не радовалась окончанию рабочего дня. Девушка шла по главной улице, смотря под ноги, однако все равно ощущала взгляды прохожих. Кто-то прошипел ей в спину: «предательница», но когда она обернулась, то заметила лишь молодую женщину с коляской. Джун ускорила шаг и направилась к закусочной «У мистера Конга».

Войдя внутрь, она вздохнула с облегчением: Джордж точно не станет приставать с расспросами и навязывать свое мнение. Однако сегодня за стойкой стоял Алекс, что-то напевая себе под нос.

— Привет! А я тебя ждал! — воскликнул он, завидев Джун. — Я прочитал «Гордость и предубеждение».

— Здорово. — Джун кисло улыбнулась, надеясь, что Алекс по ее лицу догадается, что она не расположена к разговорам.

— Книжка оказалась лучше, чем я ожидал. В некоторых местах слишком затянуто, но Элизабет крута, даже без восточных единоборств.

— Рада, что тебе понравилось. Можно мне курицу в соусе из черных бобов и вареный рис?

— А что ты сейчас читаешь? Порекомендуешь хорошую книгу?

— Алекс, прости, но не мог бы ты поскорее передать мой заказ? Я очень тороплюсь.

— Конечно. — На его лице промелькнула обида.

Алекс ввел заказ в компьютер и принялся протирать стойку. Джун села за столик и глубоко вздохнула, впитывая запах жареного чеснока. На противоположной стене висел портрет суровой китаянки; с тех пор как Джун впервые пришла сюда с мамой, строгая дама каждый раз взирала на нее с неодобрением. Сегодня она выглядела особенно недовольной.

— Извини, не хотела тебя обидеть, — вздохнула Джун.

— Да ничего. Это ты меня прости; я слишком заболтался. Работаю здесь один; так и с ума сойти недолго.

— А я бы с радостью работала одна.

— В библиотеке выдался трудный день?

— Разве ты не слышал? — спросила Джун. Алекс покачал головой. — Совет собирается нас закрыть.

— Ничего себе! Почему?

— Говорят, им урезали бюджет, поэтому они закрывают библиотеки. И не только в Чалкоте.

— В Лондоне то же самое. Да, дело плохо. Вы ведь будете бороться?

— Читатели организовали протестное движение под названием «ЧПОКНИ».

— Чпок… что?

— Да-да, знаю, звучит не очень, — развела руками Джун.

— Когда следующее собрание? Буду рад помочь, пока не уеду.

Джун перевела взгляд на недовольную даму на стене.

— Вообще-то я не принимаю в этом участия.

— Почему?

Девушка приготовилась дать заученный ответ, но задумалась. Разве плохо, если она откроет Алексу правду? Он приехал в Чалкот всего на несколько месяцев и вряд ли кому-то расскажет. В школе он не слыл болтуном.

— Так в чем причина? — настойчиво спросил он.

— Обещай, что не проболтаешься.

— Честное скаутское. — Алекс торжественно поднял три пальца.

Джун сглотнула.

— Совет запретил библиотечным работникам выражать свое мнение по поводу закрытия библиотек. Если я вступлю в «ЧПОКНИ» или буду помогать протестующим, меня уволят.

— Вот черт.

— А еще я не должна никому рассказывать, почему не соглашаюсь участвовать, поэтому все решили, будто мне наплевать на библиотеку, и меня возненавидели. Так что да, сегодня выдался трудный день. — Джун прорвало; слова хлынули из нее потоком. — Я десять лет работаю в библиотеке, а до меня здесь работала моя мама. Нельзя допустить, чтобы ее закрыли. — Она в отчаянии обхватила голову руками.

— Ты можешь чем-нибудь помочь?

— Я ничего не могу сделать, иначе лишусь места в библиотеке. И даже если бы могла — проку от меня никакого.

— Это не так, — осторожно произнес Алекс.

— Помнишь, какой я была в школе? С тех пор ни капли не изменилась: все такая же робкая никчемная трусиха.

Алекс помолчал.

— Ты была самая умная в классе, — наконец проговорил он. — Всегда помогала тем, кто пропустил занятия или чего-то не понял. Тебя любили и уважали.

Звякнул звонок. Алекс ушел на кухню и через несколько секунд вернулся с пластиковым пакетом.

— Спасибо, — стараясь скрыть волнение, Джун взяла у него из рук пакет. — Пожалуйста, никому не говори, что мне запретили участвовать в «ЧПОКНИ». Если Марджори узнает, она меня убьет.

— Обещаю, твоя тайна умрет вместе со мной. Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.

— Спасибо. — Джун поняла, что вот-вот заплачет: это были первые добрые слова за весь день. Уже у выхода она обернулась и сказала: — Кстати, я сейчас читаю «Матильду».

— Ту самую, Роальда Даля?

— Да, моя любимая книга. Я отложу в библиотеке экземпляр для тебя.

Вернувшись домой, Джун поискала Алана, но тот опять исчез, поэтому ей пришлось ужинать в одиночестве. Хорошо, что удалось рассказать Алексу о ситуации с библиотекой. Джун и не помнила, когда в последний раз говорила с кем-то по душам. Жаль, что он скоро вернется в Лондон.

Раздался стук в дверь. На пороге стояла Линда, у нее на руках сидел негодующий Алан Беннетт.

— Смотри, кого я снова нашла в бельевом шкафу. Похоже, он нагадил на чистые полотенца.

— Ох, надо же. Простите, пожалуйста. Я куплю новые.

Линда выпустила Алана, и тот опрометью метнулся в дом.

— Раз уж я здесь, то спрошу: в маминых книгах, случайно, не сохранились «Наездники»? Пора Джексону приобщаться к Джилли Купер.

— Наверняка где-то есть. Сейчас поищем. — Восьмилетнему мальчику, пожалуй, рановато читать женские романы, но Линда вряд ли послушает.

— Ты действительно сохранила все мамины книги? — спросила Линда, пока Джун водила пальцем по корешкам.

— Конечно, я ничего из ее вещей не выбрасывала.

— Совсем-совсем ничего?

Джун нашла нужную книгу и вручила Линде.

— Кое-какую старую одежду отнесла в благотворительный магазин, а все остальное сохранила. А что?

— Тебе не кажется, что пора от кое-чего избавиться? Не от книг, а, скажем, от старых безделушек? — Линда взяла с каминной полки статуэтку девочки с книгой. — Например, от этой.

— Она мне нравится. — Джун забрала у нее статуэтку и вернула на место.

— Правда? Эта фигурка не антикварная, ценности в ней никакой. Я помню, как Беверли притащила ее с летней ярмарки. По-моему, она ей досталась бесплатно.

— Дело не в деньгах.

— Знаю-знаю, но твоя мама не так уж и цеплялась за это барахло. — Линда указала на старую мебель и картины. — Не хочу показаться грубой, милая, но вряд ли она рассчитывала, что ты сохранишь ее вещи в неприкосновенности, как в мавзолее. Она хотела бы, чтобы ты начала новую жизнь и обставила здесь все по своему вкусу.

— Но я вовсе не хочу обставлять дом по своему вкусу, — возразила Джун с неожиданным для себя пылом. — Мне нравятся мамины вещи. С ними как-то… спокойнее.

Линда пристально посмотрела на нее.

— Ладно, я, пожалуй, пойду.

— Спасибо, что вернули Алана, — пробормотала Джун, провожая ее до двери. Не стоило так огрызаться на Линду: она ведь хотела как лучше.

— Не за что. — Выйдя на крыльцо, Линда повернулась к Джун и добавила: — Твоя мама никогда не придавала значения вещам. Да, ей нравились эти безделушки, но больше всего она любила общаться с людьми и жить полной жизнью. Думаю, она желала того же и для тебя.