На острове

Ти Джей

Я проснулся от того, что у меня опять встал.

Обычная история, от меня тут ничего не зависит. Сейчас, когда мы чуть-чуть оклемались, мое тело, должно быть, решило, что пора возвращаться в штатный режим работы. А если спишь рядом с девушкой, особенно такой красивой, как Анна, — утренняя эрекция гарантирована.

Она спала на боку, повернувшись ко мне. Порезы на ее лице потихоньку затягивались и, к счастью для нее, были не настолько глубокими, чтобы остались шрамы. Ночью она сбросила с себя одеяло, и я теперь разглядывал ее ноги — вот уж чего не стоило бы делать с учетом происходящего у меня в штанах. Если она сейчас откроет глаза, то обязательно заметит, что я на нее пялюсь, поэтому я выполз наружу и, чтобы отвлечься от стояка, занялся решением задачек по геометрии.

Анна проснулась десять минут спустя. Мы позавтракали кокосом и плодом хлебного дерева, после чего я почистил зубы, прополоскав рот дождевой водой.

— Вот, пожалуйста, — протянул я ей пасту и зубную щетку.

— Спасибо. — Она выдавила немного пасты и тоже почистила зубы.

— Может быть, сегодня прилетит другой самолет, — сказал я.

— Может быть, — не глядя на меня, ответила Анна.

— Хочу сходить на разведку. Посмотреть, что еще здесь есть.

— Нам надо быть осторожнее. У нас ведь нет обуви, — заметила Анна.

Я дал ей пару своих носков, чтобы она не ходила босиком. Спрятавшись за шалаш, я надел джинсы, чтобы хоть как-то защититься от комаров, и мы отправились в лес.

Влажный воздух обволакивал кожу. Нас тут же облепила мошка, так что пришлось держать рот закрытым и отмахиваться руками. Чем дальше мы углублялись в лес, тем сильнее становился запах гниющих растений. Полог густой листвы практически не пропускал солнечных лучей, было так тихо, что мы слышали только звук нашего тяжелого дыхания. Я успел уже насквозь пропотеть, и оставалось только гадать, когда же наконец закончатся эти проклятые деревья и мы окажемся на другой стороне острова.

Спустя минут пятнадцать мы наткнулись на хижину. Анна слегка отстала, и я обнаружил домик первым. Резко остановившись, я повернулся и знаком показал Анне, чтобы поторапливалась.

Она догнала меня и замерла на месте.

— Что это? — прошептала она.

— Понятия не имею.

В пятидесяти футах от нас виднелась деревянная хижина размером не больше одноместного трейлера. Может быть, на острове еще кто-то живет? Кто-то, кто не посчитал нужным с нами познакомиться. Мы осторожно подошли к хижине. Входная дверь, болтавшаяся на ржавых петлях, была открыта, и мы заглянули внутрь.

— Эй, есть кто? — спросила Анна.

Не получив ответа, мы перешагнули через порог и ступили на деревянный пол. В дальнем конце комнаты без окон мы увидели еще одну дверь — закрытую. Комната оказалась абсолютно пустой. Вообще никакой мебели. Неловко задев ногой груду одеял в углу, я тут же отскочил как ошпаренный — оттуда во все стороны поползли насекомые. Когда глаза привыкли к царящему здесь полумраку, я заметил здоровый металлический ящик для инструментов. Я наклонился и открыл его. И обнаружил там молоток, несколько упаковок с гвоздями и шурупами, рулетку, плоскогубцы и ножовку. Анна нашла ворох одежды, вытащила из него рубашку — и рукав отвалился.

— Думала, это может пригодиться. Но не судьба, — скривилась она.

Я открыл дверь во вторую комнату, и мы, крадучись, вошли внутрь. На полу валялись пустые упаковки из-под картофельных чипсов и обертки от шоколадных батончиков. Там же лежал пластиковый контейнер с широким горлышком. Я поднял его и заглянул внутрь. Пусто. Тот, кто здесь жил, вероятно, использовал контейнер для сбора воды. Может быть, если бы мы сразу обследовали остров и нашли заброшенную хижину, нам не пришлось бы пить воду из пруда. И тогда мы оказались бы на берегу, когда над островом пролетал самолет.

Анна посмотрела на контейнер в моей руке. Должно быть, она подумала о том же, так как грустно сказала:

— Ти Джей, что сделано, то сделано. Все, проехали.

На полу неопрятной грудой лежал заплесневелый спальный мешок. В углу мы увидели прислоненный к стене черный футляр. Я открыл замки и поднял крышку. Внутри была акустическая гитара в хорошем состоянии.

— Ну и дела! — воскликнула Анна.

— Неужели здесь кто-то жил?

— Похоже, что так.

— Интересно, чем он занимался?

— Изображал Джимми Баффета? — Анна покачала головой. — Если серьезно, то понятия не имею. В любом случае, похоже, здесь уже давно никто не живет.

— Это не самодельные доски. Похоже, они с лесопилки. Не знаю, как уж он их сюда доставил — по морю или по воздуху, — но этот парень был настроен вполне серьезно. Интересно, куда он подевался?

— Ти Джей, — сказала Анна, и глаза у нее округлились, — а может, он еще вернется?

— Надеюсь, что так.

Я положил гитару в футляр и протянул Анне. Затем взял ящик с инструментами, и мы пошли назад к нашему лагерю.

Когда пришло время обеда, Анна поджарила плоды хлебного дерева на плоском камне у костра, а я расколол несколько кокосов. Мы съели все до последнего кусочка — на вкус плоды хлебного дерева так и не стали похожи на хлеб — и запили кокосовым молоком. Но долго высидеть в шалаше было невозможно: днем на улице было около девяноста градусов, да еще жар от костра. По разгоряченному лицу Анны ручьем тек пот, влажные волосы прилипли к шее.

— Не хотите искупаться? — спросил я и тут же пожалел о своих словах. Вдруг она решит, что мне не терпится снова посмотреть на нее в белье.

— Да. Умираю от жары, — поколебавшись, ответила Анна.

Мы спустились к берегу. Я не успел переодеться в шорты, а потому вылез из джинсов, затем снял футболку и носки. И остался в серых «боксерах».

— Будем считать, что это плавки, — сказал я Анне.

— Договорились, — покосившись на мое нижнее белье, улыбнулась Анна.

Я ждал ее в лагуне, стараясь особо не пялиться. Если ей приходится раздеваться у меня на глазах — не стоит совсем уж борзеть.

И все же у меня опять встал, но я надеялся, что она не заметила.

Мы немного поплавали, а выйдя из воды, оделись и сели на песок. Анна задумчиво смотрела в небо.

— Я была уверена, что тот самолет обязательно прилетит, — сказала она.

Когда мы вернулись в шалаш, я подбросил в костер еще дров. Анна вытащила одеяло, расстелила на земле и села. Я взял гитару и устроился рядом.

— Ты что, умеешь играть? — удивилась она.

— Нет. Просто один из друзей научил парочке аккордов из песни. — Я тронул струны и заиграл начало Wish You Were Here.

— Pink Floyd, — улыбнулась Анна.

— Вам нравится Pink Floyd?

— Люблю эту песню, — кивнула она.

— Правда? Фантастика. В жизни бы не подумал.

— Почему? И какую музыку, по-твоему, я слушаю?

— Не знаю. Что-то типа Мэрайи Кэри.

— А вот и нет. Мне нравится более старая музыка, — пожала плечами Анна. — Оно и понятно. Я ведь родилась в семьдесят первом.

— Неужели вам тридцатник? — я быстро прикинул в уме ее возраст.

— Да.

— А я думал лет двадцать пять. Может, двадцать четыре.

— Даже не знаю, хорошо это или плохо, — покачав головой, тихо рассмеялась она.

— Просто хотел сказать, что с вами удивительно легко разговаривать.

В ответ она только мило улыбнулась.

Я еще немного посидел, перебирая струны и наигрывая рифф из репертуара Pink Floyd, но стертые в кровь руки сильно болели, так что пришлось оставить это дело.

— Если бы мы нашли, из чего сделать крючок, я мог бы смастерить удочку, — заметил я. — Из гитарной струны получится нормальная леска. — Тут я вспомнил о гвоздях в ящике с инструментами, но рыба здесь водилась очень мелкая, поэтому крючок для нее нужен был потоньше и поменьше.

Уже позже, когда мы легли спать, Анна сказала:

— Надеюсь, вечеринка, из-за которой ты задержался, того стоила.

— Не было никакой вечеринки. Это просто отмазка для родителей.

— А что тогда было?

— Родители Бена уехали из города. А его двоюродного брата отпустили из колледжа на каникулы. И он собирался прийти со своей девушкой. Она обещала пригласить двух подружек, и Бен вбил себе в голову, что сможет трахнуть одну из них. Я поспорил с ним на двадцать баксов, что ничего у него не выйдет. — Я, конечно, не стал говорить Анне, что тоже хотел попытать счастья.

— Ну и как, удалось ему?

— Они так и не пришли. Мы просидели всю ночь. Пили пиво и играли в видеоигры. А через два дня я уже летел с вами в одном самолете.

— Ох, Ти Джей, мне очень жаль, — сказала она.

— Да уж, — согласился я и, подождав минуту, спросил: — А кто был тот парень в аэропорту?

— Мой бойфренд. Его зовут Джон.

Я сразу вспомнил, как тот целовал ее. Казалось, еще немножко — и он достанет ей языком до самых гланд.

— Вы, наверное, очень по нему скучаете.

Она замялась, но в конце концов сказала:

— Ну, не настолько сильно…

— Что это значит?

— Ничего. Все слишком сложно. Долго объяснять.

Я повернулся на бок, подложив под голову подушку от сиденья.

— А почему вы решили, что тот самолет больше не вернется?

— Не знаю, — ответила она, но, похоже, слукавила.

— Они что, считают, будто мы погибли?

— Надеюсь, что нет, — вздохнула она. — Потому что тогда они прекратят поиски.