Хищник цвета ночи

Капельки — блестящие, крохотные и притягивающие взгляд — складывались в небольшие ручейки, которые стекали по загорелому мускулистому торсу вниз прямо к полотенцу, которое низко висело на бёдрах, давая возможность оценить наличие кубиков.

Конечно, Ник Н’Ери был хорош, и в другое время я, может быть, восхитилась этой красотой, но сейчас мне больше всего хотелось спать.

И, собственно, чего я там не видела. Это два года назад еще могла покраснеть и повздыхать над всей этой красотой, когда Ник затаскивал меня в примерочную, чтобы я оценила, как на нём сидят новые боксеры.

Ему очень нравилось издеваться над молоденькой помощницей. Поэтому пришлось побыстрее взрослеть и абстрагироваться. Для пользы общего дела.

Это как с шоколадом. Сначала от него приходишь восторг, смакуешь, наслаждаешься вкусом. Но стоит съесть за раз пять–десять плиток, появляется отвращение. Так вот Н’Ери я переела и воспринимала как босса. Красивого хищного босса.

Утверждение, которое не требовало доказательств. Трава зелёная, солнце желтое, а мой босс красивый и сексуальный хищник. И точка.

Прибыв в квартиру Ника в пентхаусе на сороковом этаже, я быстро приняла лёгкий душ, сетуя, что не захватила свои гели и мыло, переоделась в пижаму с бегемотами и теперь сидела на краешке кровати, всеми силами старясь не уснуть.

Часы показывали три часа ночи.

Глаза слипались, от постоянного зевания челюсть в любой момент могло заклинить, а в голове царил такой туман, что я даже своё имя с трудом вспоминала.

А тут вот его совершенное величество в полотенце, с мокрыми волосами, которые торчали в разные стороны, как иголки у ёжика, и идеальное тело без грамма лишнего жира.

— Ну, наконец-то! Давай, — вновь зевнув, произнесла я.

— Что давать? — Ник замер посреди комнаты и взглянул на меня.

— Трись, — тоскливо закончила я и добавила: — А то спать очень хочется.

— Ты это серьёзно?

— Очень.

Новый зевок, и я протёрла глаза, которые вновь решили закрыться.

— Измайлова, ложись спать, — как-то обиженно произнёс хищник.

В другое время я ему бы обязательно посочувствовала и пожалела, честно сообщив, что он Мистер Совершенство и за его внимание давно дамы дерутся (действительно был такой момент на юбилее оперной певицы, волосы повыдёргивали, платья порвали, а он ушёл с третьей), но это потом, а сейчас я хотела баюшки.

— Правда? — уточнила у него.

— Правда.

— Спасибо.

Тут же шустро развернулась, упала на подушку, обхватив её руками, закрыла глаза и моментально уснула, успев отметить, что пахнет наволочка очень вкусно.

… Жарко и щекотно.

Чужая ладонь нежно, но требовательно погладила плечо, опустилась вниз по руке, сминая ткань пижамы. Горячее дыхание с нотками горького кофе и мандарина опалило щеку. Почему-то именно аромат цитрусовых особенно сильно отложился в голове, когда я, находясь на тонкой грани между сном и реальностью, лежала на боку, прислушиваясь к мужчине, который был так рядом, что становилось жарко.

И то, что упиралось мне в бёдра, было совсем не пистолетом.

— Ник, — хрипло прошептала я, всё ещё отказываясь открывать глаза.

— Измайлова, замри. Так надо.

Голос тихий и мурлыкающий.

Ну надо так надо. Я послушно замерла, зажмурилась и постаралась не реагировать на мужчину и его прикосновения.

«Я тучка. Большая холодная тучка… я… Лёд! Кремень! Я справлюсь!»

Тучка испарилась, кремень рассыпался, а Вика Измайлова задержала дыхание, чувствуя, как горячая мужская ладонь забралась к ней под футболку с бегемотами (смешная пижама-то не спасла!) и накрыла вздрагивающий живот.

— Измайлова, а тебе кто-нибудь говорил, что ты пахнешь шоколадом?

«Как не пахнуть, когда за время работы с ним в качестве лекарства от нервного стресса я килограммами его употребляла. Да я сама один большой шоколад!»

Но Н’Ери велел не дёргаться, и я лишь невнятно что-то промычала.

— Не думал, что наше сотрудничество может стать таким волнующим и интересным.

Рука поползла выше, но до груди не добралась, замерев совсем рядом и раздразнив. Тело отреагировало должным образом. Соски стали совсем чувствительными и при соприкосновении с тканью футболки болезненно заныли.

— То-р-р-ри, а я ведь чувствую, — шепнул Ник и повёл носом у шеи, вызывая щекотку.

Я тоже чувствую. Вот щекотка от шеи перешла на нос, и засвербело. Да так сильно, что у меня дыхание перехватило. А Н’Ери еще взял и подул за ушком.

Щекотка стала совсем невыносимой.

— Ник, — сдавленно простонала я, замирая и боясь даже пикнуть.

— М-м-м?

— Я хочу…

— Да-а-а?

— Чихнуть…

Молчание.

Рука, которая выводила круги на животе, замерла.

— И что?

— Ну, ты же сказал не двигаться, — из последних сил просипела я.

— Измайлова!

Вот зачем так рычать. Напугал ведь.

И я это сделала.

От громкого чиха у меня даже уши заложило.

— Ой, — всхлипнула я, вытерла нос, поправила волосы, постаралась лечь в ту же позу. — Всё. Чихнула. Продолжай.

Ничего.

Я на всякий случай досчитала до десяти и обратно, но мужчина как лежал рядышком, так и остался лежать.

— Ник? — приподнявшись на локте, я обернулась, чтобы встретиться с желто-зелёным взглядом своего начальника, который, закинув руки за голову, лежал на подушках.

Вид у него был не очень дружелюбный — уголки губ опущены, а между бровей залегла складка.

— Вот скажи мне, Вика, я совершенно не интересую тебя как мужчина?

Кажется, я только что задела чьё-то самолюбие.

— Ник, — села на кровати, скрестив ноги по-турецки. — Ты очень красивый и очаровательный мужчина…

Кажется, я сделала только хуже, потому что он сдавленно крякнул, повернулся на живот и зарылся лицом в подушку.

— Ник?

Сильные плечи мелко задрожали и раздались едва уловимые сдавленные всхлипы.

Господи, он же не плачет?

— Ник, послушай. Это моя вина. Я же сказала, что не умею играть. Просто я не воспринимаю тебя как мужчину.

Плечи задрожали еще сильнее, а мне захотелось себя прибить.

— Ой, не в этом смысле. Ты мужчина. Очень красивый мужчина. Просто за эти два года я научилась смотреть на тебя лишь как на начальника. И всё. Ты, правда, хороший.

Мне показалось или он только что хрюкнул?

— Э-э-э? Ник? — я осторожно коснулась плеча.

И в ту же секунду потолок перевернулся, я упала назад на подушки, а надо мной на вытянутых руках завис хищник.

— То-р-р-ри.

Волевой подбородок, красивые, но смазливые черты лица, прямой нос, желто-зелёные глаза, в которых сияли искорки смеха, и тёмно-русые волосы, пряди которых падали на лоб, делая мужчину еще младше. А ведь ему около пятидесяти. Хищники стареют гораздо позже людей и живут дольше.

— Кхм.

— Я ведь чувствовал твоё желание. Пил его пряный аромат.

— А у желания есть аромат? — тут же спросила я и прикусила язык, ругая себя последними словами.

Ничему меня жизнь не учит. Надо помалкивать и хлопать ресничками, а не лезть к полуголому хищнику с расспросами.

— Есть. Уникальный, неповторимый. И твой теперь я не спутаю ни с чем, — наклонившись, Ник снова провёл носом у моего уха, вдыхая аромат волос и тела. Как же хорошо, что я вчера приняла душ, несмотря на усталость. — Осталось дело за малым — пробудить его.

«Деньги, Измайлова. Большие деньги…»

— Мне снова закрывать глаза и не двигаться?

Улыбнулся, отчего слева образовалась очаровательная ямочка.

— Позже. А сначала завтрак. Время уже десять. Пора вставать и кормить своего жениха.

Он быстро встал с кровати и потянулся к штанам, которые лежали на стуле. Футболку надевать не стал, позволяя любоваться идеальным торсом и кубиками.

— Доброе утро, Виктория, — довольно улыбаясь, произнёс Ник, прежде чем выйти из спальни. — Я в душ.

— Доброе, — ошарашенно пробормотала я ему вслед, сев в кровати.

Такого утра у меня еще никогда не было. Что же будет дальше?

А дальше был завтрак и новые испытания.

В квартире Ника было две ванные комнаты.

Первая — обычная душевая, минимум деталей и кабинка с тонированными стёклами, выложенная тёмно-синей плиткой. Вторая — в три раза больше, в пастельных тонах, с зеркальным потолком и огромной джакузи. Если честно, то шефа я могла представить здесь только в одном случае — в компании с какой-нибудь дурочкой. Интимный полумрак, свечи, игристое вино, музыка, пушистая пена и музыка, которая заглушала ахи-вздохи. И зеркальный потолок очень даже в тему.

Ник ушел в душ, а мне пришлось идти в гнездо разврата. Надо же было искупаться и привести себя в порядок. Схватив серые штаны и белую футболку, едва не забыв щетку с зубной пастой, я направилась наводить порядок.

Как можно по-быстрому искупаться в джакузи?

Вот и я не знала. Пришлось приноравливаться. Хотя всё это время я чувствовала себя не очень комфортно.

Переодевшись и завязав волосы в хвост, отправилась на кухню, где меня уже ждал Н’Ери. Хищник сидел за столом, уставившись в ноутбук, рядом лежала стопка бумаг.

На меня мужчина даже не взглянул, когда, войдя на кухню, я сразу направилась к огромному серебристому холодильнику, попутно размышляя, что же такое приготовить. Насколько я помнила, у Ника был довольно скудный выбор продуктов. Мужчина большую часть времени ел в ресторанах. Поэтому, открыв дверцу, я вполне ожидаемо думала увидеть яйца, мясо и молоко.

Но и тут шеф сумел меня удивить.

Еда. В смысле продукты.

Холодильник был битком забит настоящими продуктами: сыр, масло, яйца, молоко, вакуумная упаковка сосисок, творог, йогурт, овощи, фрукты и клубника. Я глазам своим не поверила, когда увидела небольшое лукошко с ягодками на стеклянной полке.

Даже поморгала несколько раз, но видение не исчезло.

Клубника была именно клубникой.

Ярко-красная, спелая и крупная ягода с капельками влаги и желтыми глазками, зелёными хвостиками и невероятным ароматом. Поднеся лукошко к лицу, я закрыла глаза и вдохнула сладкий запах лета, солнца и настроения.

Настоящая. Не то резиновое чудо без запаха со вкусом травы, которое продают в переходе по космическим ценам, а настоящая ягодка. Будто только что сорванная с грядки.

— Господи, откуда это?

— Из резервации, — отозвался Ник за моей спиной, он, оказывается, наблюдал за мной. — Угощайся.

— Спасибо, — произнесла я, с сожалением возвращая лукошко на место и доставая яйца и молоко. — Омлет будешь?

— Буду. А почему клубнику не взяла? — Ник отложил документы в сторону и внимательно посмотрел на меня.

Вздохнула, аккуратно ставя всё на столешницу из цельного куска серого камня. Кухня у него была дизайнерская и чисто мужская, в серо-черных тонах с хромированными вставками. Такую только на стенд ставить, а не готовить.

— Не могу. У меня на неё аллергия, — призналась ему, доставая стеклянную миску из нижнего ящика.

— На клубнику?

— Да. Стоит съесть лишь одну ягодку, как я тут же покрываюсь красными пятнами и начинаю чесаться.

— А на что еще аллергия? — как-то нервно поинтересовался Ник.

— Всё. Больше нет ни на что.

Аккуратно разбив яйца, я принялась лазить по ящикам в поисках венчика. И, кончено же, не нашла, Ник наверняка даже не знает, что это такое. Пришлось довольствоваться вилкой. Слава Богу, этот столовый прибор у него нашелся.

— Знаешь, Измайлова, я начинаю тебя бояться.

От неожиданности я забыла о готовке и повернулась к хищнику.

— Почему?

Тут скорее мне надо его опасаться, а не наоборот.

— Потому что у нас с тобой всё не так. Даже с клубникой. Я пытался сделать тебе приятное, привёз её, а у тебя аллергия.

Я даже почувствовала себя виноватой. Еще чуть-чуть, и извиняться начну.

— А зачем ты хотел сделать мне приятное? — насторожилась я.

— Чтобы разрядить обстановку. Мы же вроде как жених и невеста. А тут… сюрприз. Почему ты мне не сказала? — возмутился вдруг Н’Ери.

Всё ясно, решил найти во мне козла… козу отпущения.

— Потому что ты не спрашивал, — парировала в ответ и упёрлась руками в бока, собираясь отстаивать позиции до конца.

Ник некоторое время молчал, а потом вдруг выдал:

— А знаешь, в этом даже есть плюс. Я начал узнавать о тебе.

Я лишь фыркнула и продолжила готовку.

Завтрак прошел в молчании.

— Деньги переводить тебе на счёт или куда-то еще? — спросил Ник, когда мы допивали кофе, думая каждый о своём.

— Я сейчас дам номер, — тихо ответила ему, вновь вспоминая, кому и почему они нужны. — А почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому что ты наотрез отказалась играть мою невесту, а потом вдруг неожиданно передумала и попросила денег. Логично было предположить, что это неспроста.

— Понятно, — произнесла я, достав из кармана телефон и входя в записную книжку. — Дай, пожалуйста, ручку и листок.

Написав номер счета родителей, я протянула записку Нику.

— Держи.

А он в ответ протянул мне пачку бумаги.

— Это что?

— Наш с тобой контракт, Измайлова. Все нюансы, права и обязанности.

— У меня даже есть права, — пробормотала я, вчитываясь в документ. — А мне казалось, лишь одни обязанности.

— Не ворчи.

— Привыкай, мы же пара, — беззлобно отозвалась я. — Кстати, продукты кто закупал? Тоже ты?

— Нет, попросил вчера Марь Иванну. Ты знаешь, а она даже обрадовалась.

Вновь пришлось оторваться от документов и взглянуть на Н’Ери.

— Чему?

— Что мы будем жить вместе.

Мария Ивановна была приходящей экономкой Ника, убирала, гладила, стирала или относила в химчистку, иногда готовила и занималась домашними делами. Хорошая женщина, добрая, и отношения у нас с ней были отличными.

— Говорит, что всегда считала нас замечательной парой и рада, что мы наконец смогли посмотреть фактам в глаза.

— Каким фактам?

— Неопровержимым, — торжественно провозгласил Ник и взглянул на монитор. — Всё, деньги отправлены.

— Спасибо. Я читаю.

Контракт был очень подробным и состоял из стольких пунктов, что на его изучение у меня ушло не менее часа. Из кухни, сложив посуду в посудомоечную машину, я переместилась на диван в гостиной и дочитывала уже там.

Никакого принуждения, давления со стороны Ника, а я в ответ должна исполнять все его требования относительно внешнего вида, поведения и традиций хищников.

В любом случае бежать было некуда, и я всё подписала, оставив росчерк на каждой странице.

— Держи, — возвращая Нику бумаги, сказала я. — Какие наши дальнейшие планы?

— Надо купить тебе новый гардероб, — пряча документы в портфель, ответил тот. — Но перед этим нам надо будет кое-что сделать.

А взгляд такой нехороший, что я пятой точкой почувствовала, что грядут проблемы.

— И что это?

— Я должен буду тебя укусить.

— И всего то, — фыркнула я, откидываясь на спинку дивана и всеми силами стараясь выглядеть беззаботной и собранной. Он ведь пошутил? — А почки мои не надо? Или печень?

— Повторяешься, Измайлова, — спокойно ответил тот, присаживаясь в соседнее кресло. Теперь между нами был журнальный столик и мой страх, который я уже с трудом сдерживала. — Трансплантация органов, теперь органы поштучно. Ты, оказывается, кровожадная.

— Это не я хочу тебя покусать, — напомнила ему.

— Ты подписала документы, — Ник похлопал по портфелю. — Получила аванс.

— Там не было пункта о членовредительстве. Я внимательно всё прочитала.

— Никакого членовредительства, просто укус.

Для кого как.

— Всё равно нет, — я скрестила руки на груди, всем своим видом давая понять, что категорически не настроена выполнять это условие.

— Ты подписала контракт. Там чёрным по белому написано, что ты будешь выполнять все традиции хищников.

Ведь действительно подписала. Но там ни слова не было о том, что меня должны кусать.

— Я не хочу.

Звучало по-детски, но мне было всё равно.

— Укус должен быть. Без него никто и никогда не поверит, что мы жених и невеста.

— И куда ты должен меня укусить?

Нет, я не согласилась, даже не думала, но спросить надо было. Для общего развития.

Н’Ери молча коснулся своей шеи как раз над лунной печатью.

— Зашибись, — пробормотала я и мотнула головой. — Моего решения это точно не изменит.

Позволить хищнику касаться острыми зубами своей красивой и чувствительной шейки? Там, где проходят столько кровеносных сосудов? Я что, похожа на дуру?

— Викторррия, у тебя нет выбора.

Я мысленно выругалась и зашипела, недовольно смотря на босса. А ведь мне казалось, что я справлюсь и всё будет хорошо. А он взял и всё испортил своими кровавыми обрядами. Хищник!

— Почему туда? Почему не в какую-нибудь другую часть тела? Почему именно туда?

— Потому что это доверие, Измайлова, — устало ответил Ник.

Было видно, что этот разговор даётся ему нелегко. Вот только жалости я к боссу не испытывала. Он же меня обманул, воспользовался ситуацией и обманул, скрыв важные моменты. А теперь тяжело вздыхает.

— Что ты вообще знаешь об этой метке? — терпеливо спросил мужчина.

Легко сказать, что я знаю. Да почти ничего. Хищники так рьяно оберегают свою жизнь, что всю информацию об их правилах можно узнать лишь из сериалов. Проблема только в том, что эти данные недостоверны.

— Ну, уж точно не то, что после укуса человек становится таким же хищником и каждое полнолуние воет на луну, — осторожно произнесла я и выжидательно взглянула на начальника.

На всякий случай.

Тот фыркнул.

— Надо же. Хоть на этом спасибо. И?

А ведь девчонки с работы что-то подобное рассказывали. Было в «Лунной любви» такое. Точно было. В следующий раз буду внимательнее их слушать.

— Э-э-э. Метка означает, что я теперь твоя пара? Что навечно принадлежу тебе?

Сказанное совершенно не вязалось с нашим договором и обязательствами. Но других вариантов у меня просто не было.

— Виктория, — несчастным голосом простонал Н’Ери. — Сколько раз я тебе говорил, не смотри ты эти сказки по телевизору. Это такая же ерунда, как любовь с первого нюха. Честное слово, как в такое можно верить?

Мне хватило совести покраснеть. Совсем чуть-чуть.

— А что тогда?

— Доверие, — вновь проговорил он. — Ни один хищник по доброй воле не подставит своё горло тому, кому не доверяет. Это высший знак любви и привязанности между двуликими.

— Я не хищник. Может, мне не надо? Я же человек, — в голосе проскользнули умоляющие нотки.

— Но ты должна мне доверять.

— Я буду носить водолазки с горлом. Шарфами обмотаюсь.

— Нет.

— Ник, — голос предательски сел от страха. — Я не могу.

— Надо.

— Может, отложим? На потом.

«Навсегда!»

— Не получится, Вика. Это надо будет сделать именно сегодня. Ты должна привыкнуть к изменениям и осознать их.

А вот это уже совсем подозрительно.

— Это к каким еще изменениям?

— Укус обычно ставится в самый пик удовольствия. Когда грань между болью и наслаждением стирается, и это лишь усиливает разрядку.

— Чёрт.

— Отсюда и свойство метки. Она вырабатывает желание, возбуждает и носителя метки, и того, кто её поставил. То самое желание, которое ты ко мне не испытываешь.

— Т-ты… ты… Ты подумал, что будет со мной дальше?

— Без подпитки и регулярного секса оно в течение пары месяцев проходит. Как и метка. Тебе нечего бояться.

— Нечего бояться? — я вскочила с дивана и отшатнулась, дрожа от страха и злости. — Ты ведь с самого начала знал об этом и не сказал.

— Не сказал, — не стал скрывать он и едва увернулся от подушки, которую я запустила ему в голову.

Можно было запустить что-то и потяжелее, но я еще не дошла до такого состояния.

— Ублюдок!

— Родился в законном браке.

— То есть слова «никакого секса» тоже были ложью?

— Отчего же? Нет.

— Но ты сказал…

— Я сказал, что обычно ставится во время секса, но не обязательно. Достаточно будет тебя просто возбудить.

«Надо же, какое облегчение. И это был сарказм!»

— Не выйдет.

— Произошедшее утром доказывает обратное. Ты женщина, Вика, и ты не можешь не чувствовать возбуждение и желание, — произнёс Н’Ери и тут же добавил: — Когда не вспоминаешь о том, кто является твоим партнёром. Тебе лишь надо расслабиться, закрыть глаза и довериться мне.

«Всего-то. Он вообще понимает, что говорит?»

— Довериться тебе? Да ты мне врёшь! Постоянно.

— Всего пару раз. Но тебе ничего не угрожает. Если хочешь, то тоже можешь укусить меня в ответ.

Вот такого я точно не ожидала.

— Чего?

— Человеческие зубы вполне могут прокусить кожу.

— Стоп! — я подняла руку, призывая его замолчать.

На фантазию я никогда не жаловалась, и от мысли, что могу в порыве энтузиазма оттяпать Н’Ери кусок кожи, захлёбываясь в тёплой крови, меня ощутимо затошнило, и даже перед глазами всё поплыло.

— Не продолжай!

— Вик, давай попробуем.

— Нет! — я вновь замотала головой и даже всхлипнула. — Не заставляй меня!

— Послушай, — Ник тоже встал, но не сделал попытки ко мне подойти. — Я даю слово, что как только ты скажешь стоп, я остановлюсь.

— Нет.

— Я понимаю, тебе страшно. Но это же я. Ник, — крохотный шаг, едва заметный. — Ты знаешь меня два года. Скажи, хоть раз я нарушал своё слово? — еще один, я насторожилась, но с места не двинулась. — Хоть раз я давал тебе повод бояться меня? Ну же, Вика. Мы просто попробуем. Никакого секса. Лишь прикосновения. Только мой голос. И твоё тело.

Я сглотнула, загипнотизированная бархатистыми нотками в его голосе.

— Чёрт, Ник.

— Одно твоё слово, — хищник уже стоял рядом со мной, спрятав руки в карманы брюк. — Одно «нет», и всё закончится.

Будь всё проклято, но я согласилась.

Ведь, если подумать, выбора особого у меня и не было. Документы подписала? Подписала. Читала перед этим? Очень внимательно читала. А то, что не удосужилась поподробнее разузнать о правилах и традициях хищников, так сама виновата. Никто не заставлял. И деньги родителям нужны.

В общем, я попала.

А то, что Ник меня еще уговаривал, было большим плюсом. А то нормальный хищник, невзирая на все сопротивление, распластал бы мою тушку по дивану и покусал. Вполне возможно, что не только за шейку.

— Мне надо лечь? — деловито уточнила я.

И пусть от страха у меня всё внутри дрожало, а больше всего хотелось с криком убежать и запереться в ванной, показывать этого я не хотела.

Поэтому, не дожидаясь ответа, легла на диван и вытянула шею, повернув голову набок.

— Кус-сай.

А голос всё-таки предательски дрогнул.

Ник как-то странно крякнул, кашлянул, быстро отводя взгляд в сторону, и тихо скомандовал:

— Вставай.

Послушалась и замерла, ожидая дальнейших распоряжений. Тут он босс, а мне лучше не делать резких движений и всё выполнять. Чётко и по существу.

— Иди к стене.

Брови поползли вверх.

— К стене?

— Да.

Ладно, хозяин — барин.

— К какой?

Стен-то в гостиной четыре, и все красивые.

— Туда, — и ткнул пальцем в сторону пустого участка, свободного от мебели.

Подошла и выразительно на него взглянула.

— Повернись к стене.

Уже интересно.

Повернулась, изучая узор на обоях.

— Сними майку.

Я дёрнулась и посмотрела на Н’Ери через плечо. Хищник продолжал стоять на месте, спрятав руки в карманы брюк.

— Тебе не кажется, что это похоже на секс по телефону? Сейчас я сниму один носочек, потом другой…

Хмыкнул, приподняв уголки чувственных губ. Напряжение, которое сковало сильное тело, сошло на нет. Снова Ник, вредный, обаятельный и привычный Ник, а не сексуальный хищник, поведение которого я никак не могла предугадать.

— Ай-ай-ай, Измайлова. Теперь я знаю твои грешные фантазии. Балуешься сексом по телефону?

— Женщины любят ушами, — пожала я плечами. — А раздеваться обязательно?

Снова напряжение и огонь в зелёных глазах. Всего лишь короткая вспышка, но сердце ухнуло вниз.

— У тебя же там есть белье?

— Есть, — вздохнула, понимая, что открутиться уже не получится.

Снова повернулась к стене и медленно стащила майку. Кончик хвоста махнул по голой спине, когда я лёгким движением отбросила деталь гардероба в сторону.

— Дальше? — не поворачиваясь, спросила у него.

— Замри, — произнёс Н’Ери, неожиданно оказавшись рядом со мной. Так близко, что я чувствовала тепло его тела. Проклятая теплокровность хищников.

Послушно застыла, положив руки по швам.

— Закрой глаза, — шепот на грани слышимости, хриплые нотки, от звука которых по телу пробежал строй мурашек.

«Ать-два, левой-правой».

Нервно прыснула и замерла, ощутив горячее дыхание на плече.

— Тор-р-р-р-ри, ты опять о чём-то не том думаешь.

— Больше не буду.

— Глаза закрой.

Зажмурилась и сосредоточилась на собственном дыхании. Когда-то я ходила на йогу, и там нас учили, как надо правильно дышать и прочее.

О-о-ох.

Н’Ери мягко, но требовательно поднял мои руки и заставил опереться о стену.

— Стой так, — шепнул мужчина.

«Если ноги развести, то прям ролевые игры — коп и преступница, пойманная на месте преступления. Наручников только не хватает. Ой!»

— Измайлова, опять? — недовольно рыкнул, вызывая очередной строй мурашек.

— Я молчу.

— Ты думаешь.

Тут уже я разозлилась.

— Не знаю, как у вас, хищников, но вообще людям свойственно думать.

Тишина и горячее дыхание, от которого на загривке волоски встали дыбом.

— Хорошо. Переходим к решительным мерам.

— Э-э-э…

— Помолчи! И глаза не открывай.

— Хорошо, — обиженно буркнула в ответ.

«Тоже мне доминант!»

Дышать так дышать. Главное — не думать о том, что последует потом. Может, надо было обезболивающего выпить или вина? Второй вариант нравился мне больше. Мда, сглупила, не подготовилась.

А Ник начал действовать.

Тупым ноготком медленно провёл по позвоночнику, слегка царапая кожу.

Дёрнулась — всего на миллиметр, но хищник почувствовал.

— Ты знаешь, что твоё белье сливается с кожей и издалека кажется, что на тебе почти ничего нет, лишь прозрачное кружево. Тонкое. Оно ничего не скрывает… но возбуждает.

— Кхм…

Указательный палец пробрался под застёжку, оттягивая её на себя и заставив меня тихо охнуть, усиливая напор на стену.

— Говоришь, что женщины любят ушами, — шепнул Ник и неожиданно прикусил мочку.

Совсем не больно, но по позвоночнику прошёлся разряд, а грудь болезненно налилась, заныв от предвкушения и ожидания. Ведь не зря Н’Ери заставил меня снять футболку. Ох, не зря.

А Ник снова отстранился, после чего принялся медленно выводить узоры на спине, то усиливая нажим, то едва касаясь.

Поглаживание боков. Вверх-вниз.

Чё-о-рт! Это ведь не может заводить. Совсем не может. Не должно.

Но заводило и возбуждало. А ведь шеф меня даже толком не коснулся и не пощупал. Сумасшествие!

Но теперь я понимала, почему все наши пищали от хищников, а любовницы Ника поголовно ходили с глупым восторгом на лице.

Если это только прелюдия, что происходит потом дальше?

«Ох, Измайлова. Не стоит тебе об этом думать. Совсем не стоит!»

Но тем не менее Ник к главному приступать не спешил. И это раздражало, даже в какой-то степени бесило.

С рисунками на спине было покончено.

Движение ко мне, и рука легла на живот. Горячая, неожиданно нежная.

И Ник встал вплотную, разгорячённой кожей я ощущала мягкость его футболки, которая не могла скрыть жара тела и возбуждения мужчины.

Оказывается, эффект-то двухсторонний.

А я чуть воздухом не подавилась.

— Дыши глубже, Измайлова, — усмехнулся мне в шею Ник, невесомо касаясь её губами.

«Неужели? Вот прямо сейчас?»

Желание исчезло, уступив место страху.

Господи, да я в свой первый раз так не нервничала, как сейчас.

Но ничего не произошло. Не совсем так — соблазнение продолжилось, а вот укус был отложен на потом.

— Расслабься, — снова шепнул хищник. — Рано. Ты не готова. А мы же не хотим, чтобы тебе было больно.

Снова поцелуи, нежные, едва уловимые: на изгибе плеча, на жилке, которая лихорадочно билась на шее, в чувствительное место за ушком. Руки, которые требовательно ласкали и поглаживали живот, бока и бёдра.

Тело против воли выгнулось.

Тихий стон и откинутая назад голова, открывающая доступ к другим кусочкам кожи, которые также жаждали внимания.

Твёрдая стена под руками и зуд на ладонях — как хотелось коснуться его, зарыться пальцами в волосы, ощутить их жесткость или мягкость.

То ли всхлип, то ли стон, когда я повернула к нему голову, подставляя сухие, опалённые жаром губы для поцелуя.

Едва слышный рык и Ник прикусил подбородок. Совсем не больно, но ах как возбуждающе.

Во рту всё пересохло, а дыхание давно уже сбилось.

— Вкусная, — сиплый шепот у ушка. — Горячая. Сладкая. И где ж ты пряталась всё это время?

Да разве я пряталась? Чуть ли не каждый день виделись по сотне раз. Шеф и его секретарша. Всё как в бульварных романах. Только в жизни по-другому.

Ярко, обжигающе и опасно.

Еще один лёгкий укус за плечико, и я снова застонала. Его зубы уже не казались такими жуткими.

Руки накрыли чувствительную грудь и осторожно сжали.

— Н-ник…

— Чихнуть решила? — невинно уточнил он, теребя большими пальцами горошинки сосков.

— Иди к чёрту, — фыркнула в ответ, тяжело сглотнув.

Внизу живота всё горело от желания, которое, я была уверена, ему никогда не пробудить во мне.

Но это же хищник. Он не знает слов «нет» и «невозможно».

— Может, пересмотрим наше соглашение? Нам может быть хорошо эти месяцы. Очень хорошо.

Но страсть — это не любовь. Всего лишь вспышка желания. Пусть и сладкого, но такого короткого.

— Тор-р-р-р-ри, — его стон, когда я выгнулась и потёрлась бёдрами о его бёдра.

Провокационно. Не думая о последствиях, которые не заставили себя ждать.

Короткая боль на шее, стальной захват, который не давал мне дёрнуться, звездочки перед глазами, навернувшиеся слёзы — даже не боли, а разочарования — и остатки желания, прогоревшие и исчезнувшие в один миг.

Всё произошло слишком быстро, чтобы я испугалась.

Укус, и вот он уже отошёл, тяжело дыша. И ручеек крови, стекающий по шее. Щекотка на коже. Я медленно выпрямилась, утыкаясь лбом в стену.

— В ванной есть антисептики, — глухо произнёс он, — обработай рану.

— Хорошо.

Шаги и громко хлопнувшая дверь. И только тогда я решилась открыть глаза.

Чёрт, Измайлова. Что же вы оба творите?