Проклятие Эммы де Марше

Джордж Кинер родился в семье полицейского и потому, с самого раннего детства его предназначение было определено: служение закону. Мальчиком он не познал всего ужаса бытия английских двориков и кварталов, живущих за чертой бедности, поскольку рос в средних слоях населения. Ему не довелось рыскать в поисках пропитания по улицам, как это делали многие его сверстники, вместо этого Джордж ходил в школу и получал образование, ему не суждено было оплакивать умершего братика или сестренку от голода, он мог лишь следить за успехами, которые делал его старший брат в университете. Кинер-младший считался баловнем судьбы. К слову, не только потому, что провел свое детство далеко от нищеты, но и юность, а позже и молодость, его прошли в удаче. Джордж обладал особенной, тонкой красотой. У него были по-женски изысканные черты лица, но не до того лощеного эффекта, когда полностью отсутствует мужественность, а напротив, казалось, обрамляли ее. В молодом человеке всегда ощущалась сила, вначале убеждения, а позже ума и смекалки. Став констеблем Джордж показывал все самые нужные в работе качества своей натуры и быстро стал любимчиком начальства. Однако, вечного счастья не существует. У каждого в жизни найдется слабость, которая способна погубить все его стремления. Такой слабостью для Джорджа оказалась вина, вызванная делом Джека Потрошителя. Конечно, молодого констебля никто не допускал до розыска самого опасного преступника того времени, но Джордж сумел все же приобщиться к знаменитому делу: он искал улики и изучал дела. Потрошителя так и не поймали, хотя и подозреваемых было не счесть. Возможно, именно то, что на очень многих падало подозрение и сделало «Джека-Потрошителя» не уловимым. Джордж не мог ответить на этот вопрос. Однако, сразу после этого дела, к которому молодой человек и допущен-то не был, Кинер подал в отставку.

Он сам ощущал себя трусом, бежавшим после первого же кровавого дела, но по-другому уже не мог. Долгие годы, Джордж скитался по свету, в поисках убежища, того места, где кошмар перестанет преследовать его, но мир всюду был одинаковым.

«Спасите!» — заглушенный стон молодой девушки не давал ему спать. И лишь подскакивая с кровати, Джордж осознавал, что это всего лишь сон. Жуткий, правдоподобный, но сон. Он не знал эту девушку. Она не являлась жертвой маньяка, память о котором не давала молодому человеку отдыхать. Нет, она была другой. Ее темные волосы, вьющиеся на концах и большие испуганные глаза, напоминали не девушку с улицы фонарей, а скромную и нежную заблудшую душу. Вот только, что ее так напугало, Джордж не знал.

Наконец, спустя несколько лет бегства от самого себя, Джордж окончил свой путь в графстве Ланкашир. Здесь природа была холодная и сурово-серая. Но только в этих местах, память погасила пожар в душе Кинера. Он остановился и осознал, что это именно то спасение, которое он искал долгие годы.. Сейчас Джордж снимал маленькую комнатенку в городе Нельсон. Хозяин квартиры был старый и немощный мужчина. Его темные глаза недобро блеснули на Джорджа, в момент их знакомства, когда путник впервые постучал в двери покосившегося, серого домишки. «Чего тебе?», голос у хозяина оказался сиплый и рычащий. Кинер равнодушно оглядел незнакомого пожилого мужчину и опустил багаж, две небольшие сумки наземь. «Вы ведь комнату сдаете?» — вопросом на вопрос ответил Джордж и заметил, что в глазах старика блеснуло уважение.

Сама комната была давно закрыта. По словам хозяина, постояльцев уже год как не было, и он уже забыл, когда в последний раз пользовался ржавым ключом. «А почему отсюда все бегут?», — удивился Кинер и встретил усталый взгляд старика. Ответа не последовало. Лишь ржавый скрип открывающейся двери, разрезал тишину.

Комната оказалась маленькой и не уютной. Непропорциональной формы окно. Деревянная кровать, застланная пыльным одеялом. И деревянный покосившийся столик. «Неужели такого наследства желали мне родители?», — мысленно вздохнул Джордж и пробежался взглядом по новому жилищу.

«Ваш ключ», — подал голос старик и бывший констебль обернулся к нему. Сейчас, стоя в дверях, хозяин напоминал скорее упыря вырвавшегося из ада. Его темные глаза блестели неясным огнем, а тонкие губы сложились в язвительную улыбку. Казалось, что он протягивает ключ не от комнаты, а от самой преисподней. Но Джордж никогда не отличался верой в потусторонние силы. «Спасибо», — холодно проговорил он, взяв из рук старика ключ.

***

Утро настало внезапно. Яркий свет ударил в глаза. Робби пришел в себя от охвативших тело судорог. Молодой человек лежал на полу, прижимая к груди книгу. Тяжелая и громоздкая, она сдавливала ему грудную клетку. Хриплый стон то и дело, рвал его легкие и вызывал новые судороги. Рядом раздались быстрые шаги.

— Братишка, — протянула Надель, опустившись рядом. Ее каштановые волосы рассыпались и окутали его, словно покрывало. — Робби, ты жив, — ее голос дрожащий и тихий пробудил в молодом человеке страшные воспоминания детства. Тех лет, которые они так стремились позабыть.

— Что случилось? — сухими губами, прошептал Роберт, и Нелли непонимающе улыбнулась.

— О чем ты? — вновь прошептала она.

Роберт медленно поднялся на ноги. Нелли удержала его за локоть и помогла дойти до кресла. Молодой человек с недоумением посмотрел на книгу и отложил ее прочь. Она громко ударилась об пол, и тяжелая обложка почти распахнулась, но под собственным весом брякнула замком и вновь затворилась. Долгие годы священники пытались уничтожить это детище Сатаны, но огонь не сжигал ее, и в воде, при всей ее тяжести она не тонула.

— Голова болит, — простонал Робби, обхватив лоб ладонями. Надель опустилась перед ним на колени и мягко дотронулась до его щек. — Что произошло? Я никак не могу вспомнить вчерашний день…

Услышав эти слова, Надель отшатнулась. В ее синих глазах отразилось недоумение. Руки дрогнули. Но вернув себе самообладание, девушка приблизилась к брату и пристально посмотрела в его уставшие глаза.

— Ничего особенного, Робби, — как можно более ласково, произнесла она.

Молодой человек снова скорчился от накатившей боли. Казалось, череп сдавливали раскаленные клешни. Нелли бережно обняла брата и стала ждать, когда приступ отпустит его. Но Роберт продолжал стонать от жгучих ощущений внутри. Боль от головы расползлась по всему телу. Молодой человек вцепился пальцами в край кресла и с силой закусил губу. Спустя мгновение, по подбородку побежала кровь. Надель сильнее прижала к себе брата и стала ждать мгновения, когда боль отпустит его. Приступы молодого человека никогда не длились более полутора минут, но для Нелли они превращались в целую вечность.

Конец ознакомительного фрагмента.