Лаврушка

— Сыр добавлять? — спросил Андрей, умело орудуя ножом.

Колбаса, помидоры и зелень уже пали жертвой его лезвия и ждали своего часа на разделочной доске, пока Лавров взбивал яйца в миске.

— Добавляй всё, — коротко скомандовала. — Я никогда не пойму, как из хаотичного набора продуктов у тебя всегда выходит вкусная яичницы. Ты же просто как в мусорное ведро кидаешь в сковородку все, что рука зацепила в холодильнике.

— Всё дело в колбасе. Разве с ней может быть хоть что-то невкусным? С ней даже хлеб вкуснее.

— Значит, твой секрет в колбасе? — вскинула я брови и взяла один ломтик сакрального ингредиента, отправляя его в рот.

— Да, все дело в моей колбасе, — резюмировал Лавров в своем озабоченном репертуаре.

— Еще пара лет вот таких вот сношений, — указала большим пальцем себе за спину, намекая на девиц, что часто гостят в его квартире. — И от твоей гордой колбасы останется шнурочек, за который колбаску подвешивают.

— Я всегда знал, что ты тайно волнуешься за мою колбаску.

Молча закатила глаза.

Лавров закинул всё, что было на разделочной доске в сковородку, перемешал, залил сверху взбитыми яйцами и накрыл крышкой. С тщательностью опытного бармена протер барную стойку полотенцем и сполоснул разделочную доску, отправив ее на сушилку вместе с ножом. Снова перемешал содержимое сковородки и посыпал сверху тертым сыром.

— Меня даже совесть немного грызет, что я спугнула ту прелестницу, — протянула задумчиво. — Симпатичная девчонка, кстати. Мог бы и попытаться с ней хотя бы позавтракать. Может, всё не так плохо?

— Да, брось, — усмехнулся Лавров и поставил передо мной сковородку с шипящей маслом яичницей. Рядом положил вилку и поставил кружку, наполненную горячим кофе. — Таких прелестниц с пустой головой под красивой прической, что рыб в океане: бери любую, даже если будет брыкаться, всё равно, пожаришь. А вот таких странных, как ты, я видел только одну, и та сейчас сидит передо мной в пижаме с неправильно застегнутыми пуговицами.

— Фигасе! — выдохнула в кофе, и очки затянуло поднявшимся паром. — И после этого тебе дают?

— Без колебаний, — самоуверенно ответил Лавров и пафосно поправил темные волосы, убирая их ото лба. — И не делай вид, будто тебе не понравилось изображать истеричку. Видел же как глазки горели.

Сказав это, Андрей протер очки полотенцем, не снимая их с моего лица.

Когда иллюминаторы оказались очищены, лукавая улыбка на лице с темной щетиной стала видна гораздо четче.

— Понравилось же? — подтолкнул он меня к откровению.

Опустила взгляд на широкие обнаженные плечи и, таки, призналась:

— Да! — лицо озарила столь же лукавая улыбка, как и у Лаврушки. — Но это плохо. И я, наверняка, буду гореть за это в аду. Но весело было, да.

— Не благодари, — Андрей подцепил вилкой кусок яичницы и отправил в рот. — Какие планы на выходные? Родственники звонить не будут, а то я хочу сгонять в горы с корешами.

— Сгоняй, — дернула плечами и последовала его аппетитному примеру, уплетая яичницу. — Если родители позвонят, то скажу им, что ты на работе или спишь. Всё равно весь разговор сводится к тому, как там у Андрюшеньки дела. В общем, придумаю. Если сама в эти выходные смогу отвечать на звонки.

— Ампутация рук на выходные назначена?

— Ха-ха, — выдавила без капли улыбки. — Девчонки зовут в какой-то клуб. Пристроить незамужнюю меня в накаченные руки неженатого самца. Заодно тряхну стариной, а то она у меня уже плесенью поросла.

— Отличный план на выходные, — одобрительно кивнул Лавров и заинтересовано заглянул в глаза. — А что за клуб?

— В душе не ведаю, — задумчиво посмотрела над его плечом в окно и сыронизировала. — Надеюсь, смогу отбиться от толпы женихов.

— Только не ходи в клуб в этой пижаме, иначе точно не удастся отбиться. Я сам едва держуся, — подтрунил сосед и указал взглядом на грудь.

Проследив за его взглядом, опустила свой и поняла, что пуговицы застегнуты коряво. Одна полочка была выше другой.

— И я в таком виде орала на бедную блонди?

— Угу.

— Даже страшно подумать, чего она больше испугалась: моей истерики или внешнего вида.

— Думаю, сработала совокупность, — с набитым ртом проговорил Лавров. И, словно между делом, добавил. — Из клуба сама домой попасть сможешь? Или как полгода назад заночуешь на скамейке у подъезда.

— Я тогда не пыталась заночевать на скамейке, а просто немного прилегла, дожидаясь того, кто владеет магией открывания тяжелой подъездной двери, — обижено скуксилась.

— Хорошо, что я с работы раньше вернулся, иначе бы окоченела моя Шунька.

— Я не твоя и не Шунька, — пригрозила ему пальцем.

— Ага, конечно, — кивнул он лениво. — Но название клуба, на всякий случай, сообщи мне. Либо домой доставлю, если у тебя сил не останется после сватовства, либо женихов твоих раскидаю.

— Прям, женихов, — фыркнула я. — Один подойдет и тот хромой.

— Так, светило научное, — отряхнул Андрей руки от крошек хлеба. — Я в душ и на работку. Твой арбузный гель для душа еще живой?

— Это мой арбузный гель для душа, — проворчала я. — И мойся у себя, Лавров!

— У тебя столько прикольных штучек в душе. Девчонкам нравится, как я пахну после них.

Вещал он, скрываясь в моей ванной комнате.

— Лавров, блин! — гаркнула ему вслед.

— Полотенце потом принесешь? — крикнул он из глубин комнаты, а затем выглянул, ехидно ухмыляясь. — Или я сам дойду до твоего шкафа: мокренький, голенький и весь такой блестящий?

— Принесу! Мне твоя срамота уже сниться скоро будет.

— Счастливая, — протянул Лавров мечтательно.