Страшная книга. Что мешает нам жить

Молодецкий хохот разорвал в клочья тишину спящего леса. Сосны и ели нахлобучившие на макушки снежные малахаи недовольно встрепенулись. Хлопанье крыльев испуганных птиц звонким эхом напугало лес. По узкой тропинке шли два юноши в неряшливых нарядах из бобровых и заячьих шкурок.

— Галвин, — смеясь, сказал тот, что был значительно выше ростом. — Тебя не зря назвали воробьём. Надоедлив, как эти маленькие бестии и везде тебе надо всунуть свой любопытный нос.

— Нет, ты скажи! — меньший дёргал большего за рукав и пристально смотрел ему в глаза. — Она тебе нравится?

— Да, — вылетело на волю, томившееся взаперти, признание. — Очень нравится! Я хочу просить твоего отца, чтобы выдал её за меня. Как думаешь, он согласится?

— Не знаю, не знаю! Уж, больно видок твой не очень хорош, — скорчив сверх недовольную мину, нарочитым тоном сказал Галвин.

— Да ну тебя! Я серьёзно спрашиваю.

— За кого её ещё отдавать, если не за тебя, — смеясь, сказал меньший, потом опять надул щёки и важно пробубнил: — Ты ж у нас лучший парень во всей округе!

Больший схватил в охапку друга и повалил в снег. Тот быстро вскочил на ноги, дёрнул ветку ели, нависавшую над ними, и отскочил в сторону. Снег окатил здоровяка с головы до ног, а Галвин весело хохотал, продолжая терзать дремлющие сосны непривычным шумом.

— А вот и твоя ненаглядная идёт, — ткнул пальцем в сторону опушки меньший, потом закричал: — Лавена, мы здесь.

Стройная девушка в оленьей шубке быстро приближалась к ним. Её большие карие глаза зачарованно смотрели на осыпанного снегом юношу. Когда их взгляды встретились, оба смущённо опустили головы, заулыбались, а бардовые щеки ещё ярче зарделись под ослепительным солнцем.

— Ой, ой, ой! Голубки вместе, сейчас растают от счастья, — стал шутливо кривляться Галвин. — Лавена, ты знаешь, что Анвел только что у меня твоей руки просил?

Здоровяк тут же накинулся на малыша, опять повалил его в снег. Тот ловко вскочил на ноги и, отбежав в сторону, крикнул:

— Ладно, воркуйте без меня, не буду мешать. Я домой пойду, смотрите в лесу не заблудитесь! А то знаю вас, влюблённых, ничего вокруг не видите за своей любовью, — последние слова он прошептал себе под нос. Улыбаясь, взглянул на сестру и друга и побежал в сторону селения.

Оставшиеся молча побрели вглубь леса. Выйдя на небольшую поляну, они остановились.

— Это правда? — тихо спросила Лавена.

— Что?

— То, что брат сказал?

— Слушай его больше, — испуганно выпалил здоровяк, но после небольшой паузы тихо спросил: — А ты бы вышла за меня?

Девушка засмеялась, посмотрела ему в глаза, потом радостно сказала:

— Да, — быстро развернулась, метнув длинную, русую косу в сторону опешившего юноши и весело побежала вслед за братом.

В это время из-за густой ели, покосившейся от снега и времени, за разговором на поляне внимательно наблюдал горбатый старик, облачённый в лохматые накидки из шкур разных животных. Рукой он упирался в большой посох с резным набалдашником в виде головы медведя. Когда девушка убежала, старик долго смотрел ей вслед. Потом почесал бороду под жутким шрамом на левой щеке, ехидно улыбнулся и тихо побрёл в чащу леса, словно чёрная тень, растаяв за пушистыми лапами елей.

Марвин седовласый, крепкий мужчина, лет пятидесяти чинил сеть возле очага в старой хижине. Его жена Уна что-то стряпала на столе рядом с узким окном, обтянутым бычьим, мочевым пузырём. В тесной избёнке было темно, дымно и холодно. Дети играли во дворе. Их весёлый гомон ласкал слух любящих отца и матери.

Вдруг дверь распахнулась, окатив старого рыбака ледяным паром. На пороге стоял здоровенный мужчина в медвежьей шубе. Он жадно всматривался в темноту, пытаясь разглядеть тех, кто был внутри.

— Марвин, ты здесь? — пробасил пришелец. Марвин узнал голос Атти, ученика друидов.

— Здесь. Дверь закрой, а то всю хату выстудишь.

— Меня Джодок к тебе послал по важному делу, — великан втиснулся в проём, заполнив собой утлую избёнку.

— Главный друид прислал тебя ко мне? — удивлённо спросил хозяин, отложил сеть в сторону и поднялся с небольшого пенька, на котором сидел.

— Да, он хочет, чтобы ты поймал ему большую щуку для жертвоприношения, скоро Новый Год. Время задабривать Кроноса.

— Хорошо, я завтра поймаю, если будет угодно богам.

— Отлично! Так и передам. Он будет ждать твой дар завтра, на заходе солнца, у себя.

— Но я не могу входить в священный лес, я же не друид!

— Твоя дочь Лавена может, ведь она девственница, — хмыкнул Атти и резко повернувшись вышел из избы.

Мороз становился всё крепче. Было слышно, как трещали лопающиеся от его натиска ветки. Солнце уже зацепилось за макушки белобрысых сосен.

— Ну, вот мы и пришли. Это лес друидов, — Галвин говорил шёпотом, боязливо зыркая по сторонам.

— Что, боишься? Точный воробей, — вполголоса сказал Анвел и тоже стал озираться.

— Я не хочу туда идти! — чуть не плача, прошептала Лавена.

— Не бойся! Мы тебя здесь подождём, быстро отнеси и назад, — Галвин очень любил сестру, поэтому переживал ничуть не меньше.

Девушка нерешительно пошла в чащу леса. Тропинка резко повернула направо, там была поляна и замёрзшее озеро, на берегу стоял посёлок друидов. Рубленный терем Джодока выделялся на фоне невзрачных жилищ других друидов. Лавена осторожно постучала в массивную дверь.

— Войди, дочь моя! — услышала она скрипучий голос хозяина.

В просторной комнате было тепло и светло. На стенах висели масляные светильники. Возле пылающего очага на небольшом троне сидел горбатый старик с крючковатым носом и безобразным шрамом на левой щеке. Увидев вошедшую девушку, он сладко улыбнулся и встал ей навстречу:

— Рад тебя видеть, краса ненаглядная! Проходи, присаживайся, шубку можешь снять. У меня здесь тепло.

— Я принесла дар. Вот, — девушка протянула огромную щуку.

— Хорошо, — старик взял щуку и бросил её на стол. — Мне ты нужна, красавица. Ублажи старика и я тебя озолочу, ты ни в чём не будешь нуждаться, твоя семья забудет, что такое нищета. Всего одну ночь и боги никогда тебя не оставят.

Старик говорил всё быстрее, схватил девушку за руку и стал тащить её к себе. Лавена почувствовала гадкий запах из приближающегося рта. Друид обхватил девушку за талию и стал быстро развязывать пояс на шубке. Жёсткая борода впилась в нежную девичью шею.

— Будь ласковой и я тебя озолочу, — шипел друид, распаляясь от близости гладкой кожи и пьянящего запаха девушки.

Лавена не могла пошевелиться от ужаса. На мгновение она потеряла чувства, когда пришла в себя, то уже лежала на деревянной кровати, застеленной медвежьими шкурами. Мерзкий старик трясущимися руками пытался снять с неё шубу. Девушка резко оттолкнула его, спрыгнула на пол и побежала к двери, распахнула настежь и, не оглядываясь, побежала прочь от страшного места.

Жители со всей округи собрались на широченной поляне встречать Новый Год. Огромная ель с толстым голым стволом внизу величаво возвышалась посредине. Косматые ветви колючей великанши были украшены потрохами принесённых жертв. Кишки баранов, оленей, быков и медведей застыли в самых замысловатых положениях на нижней части ели. А заячьи, куриные и свиные на верхней. Все старались закинуть внутренности даров, как можно выше. Считалось, что от этого зависит благополучие в новом году.

На макушке красовался человеческий череп. Когда-то он был частью вождя северного племени, но его пленили во время очередного набега и принесли в жертву Кроносу, а голову водрузили, как главное украшение священного дерева. Многие годы череп вождя тешит воинскую гордость мужчин южного племени.

— Дети мои! — раздался зычный скрипучий голос над поляной, эхо несколько раз повторило призыв.

Горбатый Джодок, опираясь на посох, стоял на возвышенности возле ели. Услышав главного друида народ быстро затих, все повернули головы в его сторону.

— Дети мои! — ещё раз громко повторил старик. — Вы все знаете, что следующий год будет високосным, поэтому нам нужна особая жертва, чтобы ублажить Кроноса.

Народ восторженно закричал. Джодок дождался тишины и продолжил:

— Сейчас боги подскажут нам кого выбрать в невесты Кроносу.

Ликующий рык толпы сотряс поляну. У Лавены похолодело сердце. С того случая она не находила себе места, но никому не говорила, что произошло в хижине главного друида. Ведь ей просто не поверили бы, более того могли сжечь за клевету на друида. Анвел и Галвин могли наделать глупостей и попасть в немилость богов. Этого Лавена боялась больше всего, поэтому молчала.

К тому же, следующий дар Джодок может потребовать только весной к празднику Омелы, но тогда она уже будет обручена с Анвелом и вход в священный лес для неё будет закрыт. Девушка очень надеялась, что опасность миновала, но услышав объявление главного друида, Лавена внутренне поняла кого выберут боги.

— Все девственницы от четырнадцати лет до семнадцати пусть подойдут ко мне, — проскрипел горбун и незаметно ухмыльнулся.

Девушки стали выходить из толпы и выстраиваться в длинную очередь перед главным друидом. Подойдя к старику, девушки опускались на колени и склоняли голову. Горбун достал из-за пазухи ветвь омелы и стал прикладывать её к девичьим головам, потом подносил ветку к своему носу, нюхал и говорил:

— Нет, дочь моя, Кронос тебя не хочет.

Лавена старалась до последнего оттянуть свою проверку, но её вытолкнули соседи и вот она перед страшным старцем. Тот довольно посмотрел на девушку, приложил омелу к её голове, потом долго вдыхал запах, сильно чихнул и громко крикнул:

— Вот невеста Кроноса!

— Нет! — закричал Анвел, но его голос потонул в безудержном ликовании. Люди подхватили Лавену стали бросать её в воздух, а несчастный возлюбленный кинулся пробираться через толпу, чтобы спасти любимую.

Джодок заметил это, тут же подозвал к себе Атти, что-то шепнул ему на ухо и опять громко закричал:

— Тише, дети мои! Отдайте невесту моим ученикам, пусть её приготовят к венчанию. А мы можем начинать праздновать! Выкатите бочки с вином! Все в хоровод! Музыканты играйте!

Люди быстро окружили ель огромным живым кольцом и стали весело скакать под громкий стук бубнов, гудение рогов и звон лютней. Два сильных воина подхватили Лавену, резко сорвали с неё всю одежду и привязали к стволу ели. Потом на санях привезли огромную бочку воды из священного озера. Поставили рядом с обнажённой девушкой и стали обливать её. Джодок сладострастно наблюдал за тем, как прекрасное тело медленно замерзает под фанатичное улюлюканье веселящейся черни.

Вот и взгляд Лавены остекленел. Последнего, кого она видела, был любимый. Его тащили в сторону леса два здоровенных ученика Джодока. Юноша старался вырваться, что-то кричал, но за громкой музыкой, истошными воплями толпы его никто не слышал.

Народ весело прыгал по кругу, раскручивая колесо времени, чтобы оно летело вперёд к счастью, а горе унесло прочь в позабытое, но вновь повторяющееся, прошлое.

Конец ознакомительного фрагмента.