Не герой

Обретение очередной временной крыши над головой заняло секунд сорок чистого времени — именно столько понадобилось Блэквуд, чтобы коротко протараторить волонтёру вводную про меня и получить электронную подпись-отметку о моём приёме. Ну здравствуй, новый, гм, дом. Волонтёр, немолодая негритянка, даже скорее мулатка плотного сложения и с усталым лицом, забыв представиться, махнула рукой, увлекая за собой. Я, разумеется, пошёл.

Приют, насколько успел его разглядеть снаружи, располагался в частном доме, скорее даже коттедже — участок, засаженный ровно подстриженным газоном, прилагался. Архитектор проекта этого здания явно не стал заморачиваться с дизайном, так что приют выглядел даже несколько… безлико, но, может, я оценил слишком пристрастно, зная, что внутри располагается учреждение.

Однако интерьеры, включая мебель, шторы и даже разбросанные по полу игрушки в зале на первом этаже, на казённый дизайн совсем не тянули — скорее могло показаться, что тут живёт многодетная семья. Может, всё дело было в том, что приюты в принципе не набирают больше десяти, очень редко пятнадцати детей? Ладно, скоро узнаю.

— Сейчас все в школе, кроме Лю, тот у логопеда, — просветила меня женщина, — но зато здесь Меган, она выбрала домашнее обучение. Ей тринадцать, но, пожалуйста, выслушай её внимательно. Никто как она не умеет рассказывать новичкам-иностранцам о том, что их ждёт — тебе будет очень полезно всё запомнить! Я как раз успею подготовить тебе кровать и тумбочку в комнате старших мальчиков…

Ну да, как минимум полтора года личной комнаты у меня не будет. Но в колледже во всяком случае комнаты по стандарту на двоих — что, в принципе, терпимо. Ещё один крайне веский стимул туда как можно скорее попасть!

— Меган, я вхожу! — предварительно постучав в дверь, предупредила афроамериканка. — Вот, познакомься: Алан из Японии.

— Из Японии? — Меган оказалась субтильной серой мышкой в огромных очках и растянутом свитере, из-под которого даже коленей видно не было. Довершали прикид просто циклопических размеров мохнатые меховые розовые тапочки. Нацепив что-то подобное в этом климате, лично я бы запарился уже через десять минут. — Точно?

— Так сказала мадам инспектор, — деланно пожала плечами волонтёр, и, чуть повернув голову, вдруг с озорным видом подмигнула мне так, чтобы девочка не заметила, — но если хочешь, спроси у него сама.

— Обязательно спрошу, — серьёзно подтвердила носительница очков и уставилась на меня. — Так ты новенький и в стране, и в Системе?

— Всё верно, — подтвердил я, краем глаза наблюдая осторожную ретираду негритянки, — я действительно долго жил в Японии, хотя меня на самом деле зовут Алан. Алан Смит.

— Я буду называть тебя просто Алан, а ты меня Мэган, Мэг, можно даже Мэгги, но только не Занудой, мне это прозвище не нравится, — обстоятельно расставила всё по местам собеседница, дождалась, пока я кивну, и быстро, с нажимом спросила: — Как ты относишься к Хэллоуину?

— Никак не отношусь! — открестился я.

Ну да, сложно проникнуться зарубежным праздником, если у тебя в стране его празднуют в основном в соцсетях и немного в кофейнях, выставляя тыквенное печенье к кофе. А из Японии просто банально уплыл раньше, чем наступило 31 октября.

— Ответ верный, — как-то даже величаво согласилась со мной собеседница и указала рукой на стену. Там, над её кроватью, висел старательно вырезанный из бумаги и раскрашенный вручную знак с перечёркнутой тыквой. — Знай, в этом помещении Хэллоуин запрещён! Если придёт нужда, дарую тебе право испросить у меня убежища от этого ежегодного безумия.

— С-спасибо, — только и смог я выдавить из себя.

— Пожалуйста, — Мэг кивнула. — А теперь список правил для иностранцев. Так запомнишь или дать записать?

— Пока что положусь на память, — н-да, теперь понимаю, почему беднягу погоняют занудой.

Крайняя обстоятельность плюс очевидные заскоки не от мира сего — детки могли ещё чего похуже придумать.

— Тогда я начинаю.

Мэгги жестом развернула голографический монитор, который у неё оказался во всю стену — наверное, убрала изображение, когда в дверь постучали. Целая пачка открытых окон следующим небрежным движением кисти отправилась за край экрана, а взамен открылось окно презентации.

«Правила Мэган для иностранцев, версия 1.2.0.14», — гласило название. И впрямь зануда!

— Пункт первый, самый важный, — провозгласила девочка, одновременно переворачивая виртуальный лист. — Отныне ты — патриот!

— П-понял, — согласился я, не зная, плакать или смеяться.

На слайде рядом разместились фотографии развевающегося звёздно-полосатого флага, Белого Дома, шпиля Мемориала в Вашингтоне, идущего полным ходом авианосца и… «Макдональдса». Все это было крупно подписано: «Горжусь!!!»

— Если кто к тебе полезет, сразу ори про то, что ему наплевать на собственную страну и ради собственного гонора он готов растоптать Америку и Демократию, — деловым тоном пояснила мне Мэган. — Я проверяла, всегда срабатывает.

— Запомнил накрепко, — пообещал я и поблагодарил: — Спасибо!

— Это моя работа, — важно согласилась хозяйка комнаты и перелистнула слайд. — Правило второе: про цвет кожи нельзя говорить и писать. Вообще ничего. Совсем. Табу. Один раз ляпнешь — все узнают, соцсети и мобилы у всех. И тогда даже в нашу национальную гордость номер пять уборщиком не возьмут. Потому если тебя ограбил чёрный — говори полицейскому «афроамериканец», если узкоглазый и жёлтый тип продал вместо удона жареных земляных червей — проклинай «чёртова азиата», а если твои мозги собрался сожрать зелёный мужик в трупных пятнах — кричи, чтобы тебя спасли от зомби или некрогражданина. Доступно?

— Вполне, — заверил я.

— Правило третье, — Мэгги опять переключила слайд, заставив меня натурально зависнуть, глядя на изображённое. — Держись подальше от любых организаций с политической повесткой, кроме собственно Демократической и Республиканской партий. Даже если тебя позовут в общество за легализацию права хомячков на досрочную добровольную эвтаназию — немедленно отдались от этих людей.

— Или предложат вступить в ку-клукс-клан, — ткнул я пальцем в сторону дисплея, потому что до сих пор не смог отойти от увиденного. На виртуальном листе рядом располагались две крест-накрест перечёркнутые фотографии: с белым остроконечным характерным колпаком с прорезями для глаз и рядом с радужным флагом. Фоточки обстоятельной Занудой, разумеется, были подписаны, — или в ЭлГэБэТэКью-плюс…

— И в тех и других обожают играть молодые идиоты и идиотки, — поморщилась девочка с таким видом, словно ей самой уже стукнул полтинник. — Не понимают, что с огнём шутят. За такое можно реальный срок выхватить и приговор вплоть до высшей меры! Ведь просто же всё: хочешь делать больно афроамериканцам — вступай в БДСМ-клуб и выбирай соответствующих партнеров. А если любишь мальчиков вместо девочек — просто в профиле на своей страничке напиши и всё…

Твою мать, надо было держать рот на замке!

–…А если приглянулась коза или там собачка — обязательно нужно сначала вдвоём зоопсихолога навестить, — кажется, маленькая всезнайка попросту решила меня добить! Приходя послушать тринадцатилетнюю девчонку как-то не ожидаешь, что разговор сползёт на… такое!!! — Ну и он там всякое подскажет… По ветеринарии… В общем, я никогда особо не интересовалась, извини. Но могу узнать, если хочешь.

— П-проехали, — скорее прохрипел, чем сказал я: звуки пришлось из себя натурально выдавливать.

Чёрт! Мне, конечно, немного интересно, чем так называемое общественное движение нетрадиционно трахающихся смогло себя настолько дискредитировать, чтобы попасть под тотальный запрет в США этого мира, но я лучше себе язык откушу, чем спрошу!

— Правило номер четыре, — Мэгги опять провела пальцами по дисплею. — Забудь слово «толерантность», если ты его знал. Даже если это медицинский термин, записанный в твоей медистории, никогда не озвучивай его. Отвернутся все и мгновенно.

— Почему? — не удержался и всё же спросил я, мысленно себя костеря.

Но обошлось, в этот раз объяснение оказалось корректным и нормальным.

— Когда сформировались так называемые аномальные зоны и из пробоев пространства полезли монстры и неизвестные болезни, — взгляд Мэг затуманился, словно она сама была свидетельницей событий пятидесятилетней давности, — некоторые стали кричать и убеждать остальных, что нам надо их принять. Мол мы не можем уничтожать пришельцев только из-за того, что они выглядят как чудовища из ночных кошмаров и с удовольствием жрут человечину. Что надо наладить с ними диалог… Дошло до того, что активисты устроили массированную атаку с оружием в руках, ударив в спину оцеплению вокруг оклахомской зоны. Каким-то образом это событие совпало с попыткой прорыва изнутри… Армия с огромным трудом и потерями, ценой превращения целого штата в арену боевых действий, смогла вновь взять контроль над регионом.

Вот теперь мне всё понятно. И почему ЛГБТэшников объявили вне закона, и почему прижали любое шевеление, если оно хоть чуть-чуть напоминало оппозиционный политический процесс. Немудрено — после таких-то событий. Против иномировой угрозы потребовалось завернуть все гайки и вновь консолидировать общество, одновременно жёстко контролируя, чтобы маятник социального процесса не качнулся в обратную сторону слишком уж сильно, загоняя чернокожих и латиносов в людей второго сорта, как это было ещё в пятидесятых годах двадцатого века. Что ж, власти США справились, не без перегибов, но в целом успешно. А мелкие неудобства вроде табуированных слов можно и потерпеть.

— Сколько там у тебя правил? — на всякий случай поинтересовался я у Зануды.

— На данный момент — четырнадцать, — «порадовала» она.

Запомнить и потерпеть. Ничего сложного, правда?