Ферромант

— Это вызов не только королевству, но и лично тебе, отец! — гремел Артан, выхаживая перед троном, точно разъярившийся медведь. — Никогда прежде ни один враг не осмеливался на подобную подлость! Железная ведьма должна быть уничтожена, несмотря на последствия, иначе следующим похитят кого-нибудь еще!

— Несмотря на последствия?! — в гневе выкрикнул Эльбер. — Хочешь, чтобы Амиса порезали на кусочки?

— А если эта тварь завтра похитит Альвина! — средний сын вздрогнул, когда в его сторону ткнули закованным в латную перчатку пальцем. — Или моего сына? Или мою жену? Или нашу мать?

Сидящая рядом с мужем пожилая дама в закрытом золотистом платье охнула и коснулась груди.

— О них ты подумал? — рыцарь махнул кулаком. — Пока в поганых руках такая магия, никто из нас не защищен!

— Смею возразить, ваше высочество, — встал дряхлый старик в красной мантии с капюшоном. — Мы начертили барьерные руны во всех комнатах. Больше ведьма не сможет воспользоваться зеркальной телепортацией.

— Чушь! — старший схватился за рукоять меча. — Руны наносили и раньше — и что с ними стало?! Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят. Пока гадина не сгорит дотла, никому из нас не видать покоя!

— Не смей мне перечить! — Эльбера разбила мелкая дрожь, и стоящий за спинкой лекарь тут же подал зелье. — Я прикажу напасть лишь в самом крайнем случае! А до тех пор попытаемся решить вопрос миром. Я уже отправил гонцов к проклятой горе. Возможно, удастся договориться.

— С кем? — Артан не поверил своим ушам. — С этим чудовищем?

— Вопрос закрыт! — отец стукнул посохом в пол. — Возвращайся к своим делам.

Принц-воитель ничего не сказал, лишь развернулся на пятках и направился к выходу столь быстрым шагом, что синий плащ развевался, как на ветру.

— Как прошел первый рабочий день? — спокойно и буднично спросила ведьма, словно жена у вернувшегося домой мужа.

Девушка сидела за столом в черном платье с глубоким вырезом и накинутом на плечи меховом манто. Напротив стояла корзина с углями, над которыми попыхивал паром чайник, а рядом — тарелка бутербродов с вареньем и маслом. Амис бросил усталый взгляд на свежую сдобу, истекающую сочной начинкой, и тихо вздохнул.

Его чуть живого притащили на балкон прямо из шахты, где он махал киркой до глубокой ночи. И проклятая истязательница нарочито отложила ужин на столь поздний час, чтобы подразнить пленника едой, ведь за всю смену он получил лишь кружку воды. А теперь на расстоянии вытянутой руки стояли и вино, и лимонад, и простая колодезная вода, и если раньше принц велел бы выпороть любого, кто предложил бы ему этот холопский напиток, то теперь без раздумий продал бы душу за пару глотков.

— Отвечай, когда спрашиваю!

Амис не хотел отвечать. Он хотел упасть и заснуть прямо под столом и больше никогда не просыпаться. Все саднило и болело так, что удавалось с трудом двигать даже глазами. Особенно досталось ладонями, кожа с которых сошла чуть ли не до мяса, а рукоятка кирки сплошь окрасилась в темно-красный.

— Тебя опять высечь?

— Делай, что хочешь, — принц сдул со лба прилипшую прядь и откинулся на спинку. После каторги и обычное кресло доставляло райское наслаждение.

— Встать, — строго произнесла колдунья, и, не дождавшись покорности, мысленно велела Наставнику поднять пленника за шиворот. — Так и стой. А если пожелаешь сесть или стакан сока — попроси вежливо и по всем правилам.

— Моя госпожа, — Амис поклонился, и если бы не «поддержка» чудища, точно грохнулся бы лбом в тарелку. — Позвольте мне стаканчик сока.

— Хм… — она как назло выдула полный кубок и причмокнула. — Даже не знаю. Как-то неубедительно. Не чувствуется уважения и подобострастия. А раз ты не готов просить искренно, от сердца, значит, и пить не очень-то хочешь.

Принц хмыкнул:

— Ладно.

— Ладно? — ведьма приподняла голову. — И это все?

— Я не собираюсь перед тобой унижаться. Ты просто сумасшедшая, злобная и никому не нужная старая дева. Искренно могу пожелать тебе лишь поскорее сдохнуть. Большего, увы, не заслуживаешь.

Девушка надолго замолчала, выстукивая ноготками по столу. Затем холодно произнесла:

— Никак не возьму в толк: ты еще не понял, где оказался?

— Мне все равно, — угрюмо бросил узник.

— Что ж… — хозяйка поднялась и направилась к выходу, — тогда до завтра.

Амис заснул, едва рухнул на холодные камни, и мысль о том, что он не поддался гюрзе и не плясал под ее дудку, грела сильнее самого теплого одеяла. А поутру пленника отвели, как ни странно, в душ, дали чистую одежду и сопроводили на балкон, где уже чаевничала ведьма в привычном черном платье. В этот раз принца не только не заставили стоять, но и подали тарелку яичницы с сыром и большущий ломоть свежего хлеба. Заложник машинально схватил вилку, но тут же отбросил, будто ядовитую змею, и скрестил руки на груди.

— Ты не голоден? — колдунья изогнула тонкую бровь.

— Я не буду больше есть, — с вызовом произнес юнец. — И достойно встречу смерть. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

— Ах, вон оно что. Ну, ты особо не ярись, потому что конец уже близок. Я ошиблась, выбрав самого бестолкового из сыновей. Видят боги, твою наглость, избалованность и лень победить невозможно.

— И что это значит? — юнец нахмурился, внимательно следя за каждым жестом собеседницы.

— Держать тебя здесь слишком накладно и, признаюсь честно, не очень-то приятно. Поэтому сегодня мы попрощаемся навсегда.

— Ты… — Амис вцепился в подлокотники и часто задышал. — Ты ведь врешь, да? Это какое-то очередное издевательство?

— Не суди всех по себе. Я всегда держу слово, — ведьма встала и взяла с собой половину каравая, явно намереваясь перекусить по дороге. Удивительно, как она не толстела при таком зверином аппетите. — Идем.

Они миновали гудящую галерею и вышли во внутренний дворик, освещенный столбом света из круглого люка на потолке. То ли хозяйке не хватало слуг, то ли ее мало заботило это место, но обветшание тут царило страшное, словно замок стоял заброшенным несколько сотен лет. Мраморные плиты изошли волнами, из многочисленных трещин торчали сорняки, лепнина посерела от пыли, а кое-где и вовсе отвалилась. Все это намекало на то, что основа здания — вполне обыкновенная, а все железо навесила уже чародейка, поселившись здесь много позже прежних владельцев. И только посреди площадки стояло нечто, возведенное совсем недавно — высокая стальная плита на трапециевидном помосте, сплошь состоящем из роликовых катков. В самом низу плиты виднелось широкое полукруглое отверстие, похожее на мышиную нору, и как Амис не всматривался, так и не понял, зачем оно нужно.

— Нравится? — девушка положила хлеб на ролики и оттряхнула ладони.

— А что это? — и тут до принца дошло. — А, так это колдовской артефакт, с помощью которого ты меня похитила? И теперь вернешь тем же способом? Здорово, хоть идти не придется.

— Нет, это не телепорт, — с тонкой ноткой иронии прозвучало в ответ.

Валы пришли в движение, унося каравай прямиком к отверстию в плите. Когда хлеб заполз в него наполовину, раздался громкий щелчок, и упавший клинок рассек снедь надвое.

— Я так понимаю, — узник сглотнул и попятился, — это не хлеборезка…

— Нет. Это механический отрубатель голов. Я еще не придумала подходящего названия. Автодекапитатор — слишком длинное и громоздкое.

— А-а-а… Что ж, удачи в поисках. Занятная штука — уверен, она еще оставит след в истории. Ну что, пойдем на выход?

— Амис, — ведьма повернулась к побледневшему, как мел парню. — Это и есть твой выход. Здесь мы распрощаемся навсегда.

— Но… я… — колени предательски задрожали, а вслед за ними дрогнул и голос. И если бы не Наставник позади, Амис точно рухнул бы без чувств. — Я же…

— Ты хотел достойно встретить смерть. Обезглавливание — самая распространенная казнь в твоем королевстве. Ничего позорного в ней нет. Сам ляжешь или помочь?

— Это ведь шутка, да? — льдисто-голубые глаза заметались, как пойманные в банку мухи. — Очередной урок? Решила меня проучить, верно?

— Не начинай, пожалуйста, — девушка подошла вплотную и отвернула воротник, оголив длинную поросшую жиденькой щетиной шею. — Я все решила.

— Но я же важный заложник! — он дернулся, но без толку — Наставник держал мертвой хваткой. — На тебя вновь нападут!

— Благодаря тебе я выиграла достаточно времени для разведки и обороны. Рыцари Артана никогда не возьмут Железный замок. Давай, ложись. Не трать ни мое, ни свое время.

— Ладно, я передумал… Пойду лучше поработаю в шахте. Нарублю пару телег угля, выпью воды за твое здоровье и все такое…

— Знаешь, казнь на декапитаторе — самая быстрая и безболезненная. Но раз ты вновь отвергаешь мою доброту… что ж, твое право.

Наставник выпрямился в полный рост, нависнув над принцем как скала. Завязав кончик кнута, перекинул петлю через согнутую под прямым углом конечность, а затем сковал запястья юноши за спиной.

— Не дергайся, — ведьма поправила узел. — Наставник дернет быстро и сломает позвоночник. Если все получится, боли не почувствуешь. Ну, разве что совсем чуть-чуть.

— Не надо, — Амис облизнулся и закусил губу. — Подумай…

— Прости, что так вышло, — холодная ладонь скользнула по влажной колючей щеке. — Если хочешь что-нибудь передать родным — говори, я отправлю ворона.

— Мам… — он шмыгнул и зажмурился. — Пап… Простите, что подвел. И не вырос таким умным, как Альвин. Или храбрым, как Артан. Знайте: Железная ведьма очень сильна. У нее полный замок живых доспехов и прочих чудовищ. Не надо мстить за меня. Оставьте ее в покое… не губите зазря людей.

— Очень трогательно, но это я писать не стану. А то подумают, что фальшивка или выбито под пытками. Давай еще раз: про маму и папу запомнила, можешь не повторять.

— Иди ты к черту… — Амис скривился, точно лимон укусил, и посмотрел сквозь люк в синюю высь, где проплывало стадо кучерявых облаков.

Удавка впилась в кожу, стопы оторвались от земли. В висках загудели барабаны, легкие обожгло огнем — не вдохнуть! Тогда-то парень понял, что это — не шутка и не очередной урок, а здесь и сейчас его убьют по-настоящему. Радужные пятна в глазах потемнели и залили все вокруг, сильнейший, непреодолимый сон наполнил голову свинцовой тяжестью. В отчаянии и предсмертной агонии принц задергался, как пойманная на крючок рыба, но уже ничто не могло его спасти. Вот и все. Это конец.

— Почему ты все спускаешь ему с рук?! — из непроглядной глубины эхом донесся голос брата — еще совсем молодого. — Почему мы должны днем и ночью учиться, а он может играть сколько захочет?

— Праздность — его награда, — с назиданием ответил король. — Ведь Амис никогда не взойдет на престол.

— Амис! — королева-мать золотым вихрем пронеслась по саду и схватила извивающегося мальчугана. — Уже такой большой! Скоро я тебя не подниму!

— Артан и Альвин дерутся на мечах. Можно и я подерусь с ними?

— Ну что ты, — мама прижалась носом к щеке, и принц звонко расхохотался. — Еще поранишься.

— Братья уже поранились. Почему мне нельзя?

— Потому что они скоро упорхнут из гнезда. А ты будешь радовать нас с папой долго-долго, до самой старости.

— Тупая псина, — малец швырнул в гончую камень. — Пошла вон!

— Ваше высочество! — кухарка опустилась на колени и простерла к принцу морщинистые руки. — Умоляю, помилуйте!

— Я просил бисквиты, а не сдобные булки! Я кто, по-твоему — холоп, чтобы давиться простым хлебом?!

— Я все сейчас приготовлю. Полчаса, прошу!

— Бестолковая старуха! А ну вставай на четвереньки и лай, не то расскажу отцу!

— Уф, уф. Ррр-гав!

— Неубедительно! — мысок сапога впился под тощий зад. — Старайся лучше, иначе под кнутом завоешь, как надо!

— Встретиться еще раз? Ты что, сука, о себе возомнила? Может тебя и в жены взять?

Амис распахнул глаза, резко сел и схватился за шею. То, что он увидел, мало напоминало загробный мир — скорее спальню злобной одинокой ведьмы. Узкая кровать без балдахина, огромный — почти во всю стену — книжный шкаф, занавешенный кружевной скатертью туалетный столик и небольшой гардероб. Сама же хозяйка сидела у круглого окна и читала книгу, попивая чай и закусывая печеньем.

— Ты… ты… — принц с трудом подбирал слова и дышал так глубоко и часто, будто его в любой миг могли снова вздернуть. — Убийца!

— Ты слишком шумен для мертвеца, — равнодушно отозвалась чародейка и хрустнула ржаной «монеткой».

— Но… — юноша мотнул головой, не убирая руку от шеи, — как я выжил? Ты что, и воскрешать умеешь?

— Нет, — хрум. — Просто тебя никто не вешал. Я ослабила приток крови к мозгу, и ты заснул.

— А как же петля?!

— А что — петля? Ну, придушила слегка для верности — эка невидаль. Даже следа не осталось.

Амис в который раз коснулся горла — борозда, какая обычно бывает у висельников, действительно не прощупывалась.

— Это… — он потер щеки, — уже перебор.

— С чего вдруг? — тонкие плечики приподнялись и опустились. — Ты же не посчитал перебором тыкать в меня дрекольем. Если бы я зазевалась хоть на миг, то умерла бы пару дней спустя в страшных муках. Проникающее ранение брюшной полости, разрыв кишечника, сепсис, внутреннее кровоизлияние, лихорадка… Такой смерти я, по-твоему, достойна?

— Нет, конечно, — принц оскалился. — Ты заслуживаешь куда большего…

— Какой ужас, — она наиграно прикрыла губы ладошкой. — А я всего лишь хотела убедиться, что ты трус, лжец и намочишь штанишки, едва почуешь запах смерти.

Парень заглянул под одеяло.

— Я ничего не намочил.

— Мама, папа, простите непутевого сына… — передразнила девушка.

— Ты за этим притащила меня в свою комнату? Чтобы продолжить измываться? Думаешь, после этого я захочу тыкнуть в тебя чем-то другим?

— Это не моя комната. Здесь таких много. Я просто хочу показать, чего ты лишаешься из-за непослушания. Разве здесь хуже, чем в темнице? Разве прислуживать на ужине тяжелее, чем рубить уголь?

— Нет, — Амис встал с кровати. — Но я никому служить не собираюсь. Особенно тебе. Служат — мне, потому что я — принц. И знаешь, что? Я попрошу отца отсрочить казнь. И все это время ты будешь моей рабыней. Будешь ползать на коленях, целовать сапоги и вкалывать дни напролет, а по ночам развлекать моих друзей. Хотя нет… — он щелкнул пальцами, — я закую тебя в колодки на главной площади. И любой нищий сможет выдрать великую Железную ведьму, куда захочет. Вот что тебя ждет.

— Какое богатое воображение, — ведьма пронзила печенье клыком. — Дамские романы писать не пробовал?

— Катись ко всем чертям! — пленник подошел к двери и дернул ручку, но та не поддалась. — Открывай! Лучше пойду в шахту, чем проведу еще хоть минуту в твоем обществе.

— Жаль тебя огорчать, — колдунья отставила поднос и выпрямилась. — Но сегодня ты проведешь в моем обществе весь день.

— Ч-что?.. — голубые глаза округлились, что то печенье. — Нет… Не заставишь!

— Как тебе доспех? Хорошо сидит?

Амис вышагивал рядом с колдуньей внутри «живых» лат, и при всем желании не мог ни развернуться, ни толком пошевелиться. Он в точности повторял все, что делала броня, а та, в свою очередь, напрямую подчинялась чародейке. Металл облегал тело плотно, но не сдавливал и не мешал дышать, хотя с учетом талантов мучительницы, она могла в любой миг размозжить панцирем грудь или переломать кости.

Заложник и похитительница брели по каменистому безжизненному склону, точно влюбленная парочка. Тут и там из-под валунов торчали почерневшие ветви, а иногда попадались и спиленные пни — скорее всего, черная волшба убила все живое на горе, а сухая древесина ушла на растопку. Но самым жутким зрелищем была не мертвая природа, и даже не нависающая с уступа громада — темно-серая с пятнами ржавчины и вмятинами от давешних осад. Подножье выглядело как настоящее поле боя, где в беспорядке лежали изорванные, разрубленные и пробитые стрелами доспехи. Слуги госпожи дожидались приказов, готовые при нужде встать в строй и напасть на проходящих мимо воинов. И как Амис ни напрягал зрение, так и не сумел хотя бы приблизительно прикинуть число защитников, особенно с учетом их постоянного пополнения.

— Лорд Вальдемар, — девушка подошла к скелету в проржавевшей насквозь кирасе. — Как поживаете?

Погибший годы назад рыцарь с лязгом выпрямился и отвесил поклон в пояс, дергаясь, как марионетка в руках пьяного кукловода.

— Хорошо, миледи, — пробасила ведьма, озвучивая клацающее забрало. — Лежу, отдыхаю. Как жаль, что не ослушался своего бестолкового и недальновидного сюзерена. А то сейчас бы проводил время дома, с семьей, а не кормил бы плесень на этом склоне.

Она сошла с ума, подумал принц. Окончательно и бесповоротно. И это уже не оскорбление и не попытка задеть, это — медицинский факт. Колдовство сожгло ее душу, а одиночество и затворничество истребили разум. И это очень многое объясняет, в том числе жестокость и тягу к насилию.

— Лорд Бальтазар! А вы заметно похудели с нашей прошлой встречи!

Скелет древнего рыцаря поднялся вместе с мертвой лошадью, так же закованной в латы, и отсалютовал обломком меча. Голова бедолаги где-то потерялась, что и уберегло его от дальнейшего надругательства.

— Думаешь, у твоего братца получится лучше? — колдунья с укоризной усмехнулась. — Идем. Это далеко не все, что я хочу тебе показать.