Сказка На Ночь II: Имаго

Двухметровый черноволосый мужчина в старомодном тяжёлом плаще остановился в центре площади в Старом Городе. Фонари осветили его бледную кожу с зеленоватым оттенком. Он стоял, опустив голову, чуть поворачивая из стороны в сторону.

— С вами всё в порядке? — две девушки с рюкзаками и фотоаппаратами замедлили шаг. — Вы что-то потеряли?

В жёлтых глазах заплясали бесенята. Тонкие губы расползлись в широкую улыбку, открывая длинные клыки как на верхней, так и на нижней челюсти.

— Красавицы, будьте моими невестами! — пророкотал мужчина и девушки испарились. Он стёр улыбку и снова уставился себе под ноги.

«Крик Вероники пришёл отсюда. Но место не то, хотя камни похожи. И было темнее, как будто под землёй. Проверю ниже.»

Мужчина встряхнул руками, сбрасывая напряжение с кистей и шагнул в пол, обращаясь в туман. Просочился в щели между камнями, между частичками земли и песка, нашёл трещинку в бетоне туннеля канализации. «Ниже.» По сливам и трубам просочился в старую часть очистных сооружений, по вентиляционным решёткам — ещё глубже, в заброшенные изломанные коридоры, куда не проникал ни единый луч света. Древние катакомбы, над которыми надстроили современный город.

Приняв человеческий вид, он опустился на колени. В многовековой пыли отпечатались следы аккуратных туфелек.

«Забери меня баньши, если это не Веро. Отпечатки широкие, смазанные. Она бежала.»

Вновь обернувшись туманом, чтобы не смахнуть следы, он пронёсся по коридорам. Выскочил в помещение, напоминавшее колодец, с пятью проходами в разные стороны. Вернулся в физическую форму. Широкие полы плаща упругими крыльями легли на воздух и плавно опустили мужчину на пол около кучи битого кирпича. На ней, с запрокинутой головой, будто подставляя лицо невидимому солнцу лежала женщина. Фиолетовое вечернее платье разорвано почти до пояса, открывая округлое бедро. Белые волосы снегом покрывали старые камни.

«Здравствуй, моя Королева. Твой верный Кренг пришёл.»

Мужчина встал на одно колено, склонил голову. Чтобы не видеть некогда белоснежную мраморную кожу, ставшую чёрной сгоревшей бумагой, не рассыпавшейся лишь из-за отсутствия ветра. Не видеть рытвину разорванного горла.

«Двести лет Веро. Двести лет ты правила. Тебе служили не из страха, но из уважения. Я преклонялся пред тобой, несмотря на то, что ты со мной сделала. И что ты сделала с другими. Ты была настоящей королевой. И не должна была умереть вот так. Одна, в безызвестности, сожранная выжившим из ума стариком.»

Правое ухо чуть дёрнулось, ловя шорох в проходе. Ноздри втянули воздух.

— А вот и ты, — хриплый бас разнёсся по катакомбам, — я узнал твой запах. У Смерти специфичное чувство юмора, не правда ли, Веро?

Мужчина встал спиной к проходу, из которого донёсся звук, как будто летучая мышь расправила крылья. Посыпались камушки из-под потолка, ветерок чуть взъерошил волосы на затылке. Мёртвый, зловонный ветерок.

Сладковатый запах тлена появился справа от воротника дорогого пиджака.

— Ну и воняет же у тебя из пасти.

Кренг резко дёрнул плечом вверх, развернулся на каблуках и вогнал пальцы в горло подобравшегося сзади. Но вместо того, чтобы отделить голову, когти упёрлись в позвоночник. Убийца Вероники сглотнул, выталкивая пальцы зеленокожего вампира из себя. А потом махнул когтистой лапой. Кренг так же стремительно отскочил, разрывая дистанцию.

Цепляясь за стену трёхпалой рукой, по тыльной стороне переходящей в крыло, в помещение выползло существо. Покрутило лысой с старческими пятнами башкой. Принюхалось.

— Да один я, один, никакого подвоха. И вот это венец эволюции вампиров? Что толку от силы, если разум деградировал до состояния животного. Правда ведь, стригой? — Кренг посмотрел в круглые как плошки глаза, со зрачками, заполняющими всю радужку. Большие заострённые уши подёргивались, ловя каждое его слово. — А, с кем я говорю! Ты даже не понимаешь, поглощённый Безумием Вечности.

Мужчина сбросил пылинку с плаща.

— Ты понимаешь только такое, — Кренг оскалился и зашипел.

Существо, с серой кожей с зеленоватым оттенком, как у подгнившего мяса, зашипело в ответ, показав длинные клыки как на верхней, так и на нижней челюсти, и бросилось на вампира.

Кренг в прыжке пнул в голову стригою, заставляя нелепо взмахивать крыльями, чтобы удержать равновесии, и выхватил Копьё Праха. Серая сфера собралась на кончике палаша и выстрелила в деградировавшего старейшину. Стригой увернулся, двигаясь быстрее, чем луч праха. Крылья свернулись в искривлённые копья и клешнями богомола ударили в вампира. Одно пригвоздило Кренга к стене, второе раздробило кисть руки, державшей лопатообразный палаш. Оружие звякнуло об камни.

Кренг пнул обеими ногами в грудь стригою, махнул полой плаща и как топором обрубил пронзившую его пику крыла. Бросился на старейшину, распался на десятки летучих мышей, и собрался вновь за его спиной. Ударил. Кисть Кренга погрузилась в поясницу стригоя, обхватила позвоночник. Тот дёрнулся, оставляя в ладони вампира пару позвонков, крутанулся, махнул лапой снизу вверх.

«Зацепил всё-таки,» — поморщился Кренг, провожая взглядом оторванную руку. Та в полёте рассыпалась прахом. Со стороны схватка казалась лишь набором звуков: шарканье и клацанье по камням, влажные трески плоти, редкий глухой стук капель о пол и стены. И ни единого звука дыхания: никто не запыхался, не остановился, переводя дух.

Зеленокожий вампир уклонялся и уворачивался от ударов, давая время восстановиться руке. Но и стригой регенерировал крыло. Он взвился в воздух и упал на Кренга, выставив вперёд когтистые задние лапы, как орёл, хватающий зайца. Вампир проскрёб боком по полу, поднырнув под стригоя, подхватил валяющийся палаш, рубанул налетевшего старейшину по шее. Тот чуть дёрнулся, и удар пришёлся ниже, клинок разрубил ключицу, дошёл до рёбер и застрял. Лапа стригоя выдрала кусок мяса из бедра Кренга, свернувшееся крыло ударило в живот, выходя из спины. Зеленокожий вампир вцепился когтями в морду противнику, запустив пальцы в глазницы.

Две фигуры, сжавшись в плотный комок, упали на пол. Кренг держал башку стригоя, мышцы разорвали рукав пиджака, рука дрожала, но клыки старейшины приближались к шее зеленокожего вампира. Тот вырвал меч и сразу же вновь вонзил его между рёбер, пытаясь поразить сердце. Это ничего не изменило. Клыки стригоя добираясь до артерии Кренга. Боли не чувствовалось, страха тоже. Только рука просто лежала на морде старейшины, не отталкивая, только рукоять Копья Праха выскальзывала из ладони. Ноги проскребли по полу каменного колодца и вытянулись. Кренг скосил глаза. В пылу схватки они потревожили останки Королевы Вампиров, и они осыпались тёмно-серым пеплом.

«Сил нет, чтобы стать облаком летучих мышей. Я опять подвёл тебя Веро. Не успел спасти и отомстить не смог. Прах к праху…»

Жёлтые глаза Кренга прищурились, он сжал рукоять палаша и активировал дремавшее в клинке заклинание.

Стригой вздрогнул. Он отшвырнул от себя зеленокожего вампира и стал царапать грудь, по которой расползалось тёмное пятно. Серо-зелёная кожа, более темная, чем у Кренга, тускнела и чёрными чешуйками осыпалась на пол. Постепенно показались рёбра, чернота перекинулась на них, продолжая расползаться по плоти.

Кренг привстал с пола, пачкая его тягучей тёмной кровью, опёрся на стену, выпрямился. Стригой пополз к нему. Кренг не шевельнулся. Потемневший череп оскалился чёрными клыками у его ног. Костлявые пальцы сомкнулись вокруг лодыжки, но кисть не выдержала и рассыпалась пеплом.

«Прах к праху.» — Кренгоур орс Греммор посмотрел в пустые глазницы и наступил на череп стригоя.

— Здорова, друг оборотень. — Массивная фигура в длинном плаще мягко спрыгнула с ветки дуба.

— Ты сошёл с ума, Кррренг? — рыкнул крепыш в толстовке и спортивных штанах. — А если бы не только я тебя учуял?

— Слабоумие и отвага, как говорил один наш старый знакомый, — вампир ощерился в ухмылке.

— Чего припёрся? Я немного занят, — оборотень взглянул исподлобья.

— Я в курсе, с моими воюете. Вот это, Люк, и надо прекратить, пока не стало поздно. Я выяснил, кто убил нашу Королеву. Вы не причём.

— Кто бы сомневался! — Люк всплеснул руками. — Что это меняет? После стольких трупов с обеих сторон, мы не остановимся, пока не перебьём друг друга.

— Попытаться стоит. — Жёлтые глаза прищурились. — Я готов выступить парламентёром и стать добровольным заложником.

Оборотень помотал головой.

— Ты договорись о встрече с вашими, а дальше уже мои проблемы, — Кренг скрестил руки на груди.

Люк зарычал, заходил из стороны в сторону, пригнув голову.

— Тьма с тобой! Хочется собственноручно вбить осиновый кол в сердце — мешать не буду! А теперь вали отсюда подальше! Я тебя сам найду.

Гигантская уродливая летучая мышь взмыла к облакам. Белый волк пронёсся по лесу, петляя между стволов.

Глава 2.2

Максим открыл глаза. Взгляд радовало голубое небо с редкими перьями облаков. Невесомый ветерок качал травинку рядом с лицом, по которой ползла божья коровка. Парень сел и завертел головой. Полуденное солнце ярко озаряло цветущий луг с порхающими бабочками. На дереве в паре метров от него копошились птицы, иногда выдавая мелодичные трели.

— Это что — Рай? — пробормотал Макс и встал. Из одежды на нём были только эти дурацкие холщовые бриджи, в которых он лежал в саркофаге. «Почему они-то остались?! Где мои крылышки, нимб и арфа?!» Максим пошёл по полю. Стебли травы сочно хрустели под голыми ступнями. Макс поднялся на вершину пологого холма. Вокруг, насколько хватало глаз, были такие же луга, перелески, а может и леса, воды видно не видать. Людей или любых их признаков — тоже.

— Аа-ууу!! — Заорал парень что было мочи. — Люу-дии!! Аа-ууу!!! Ангелы! Демоны, в конце концов! Хоть кто-нибудь есть?!

Нет ответа, только стайка птиц вспорхнула с ближайшего деревца и закружила под облаками, раздражённо чирикая.

— Ладно, а что, если переодеться? — нерешительно спросил сам себя и застыл без движения.

— Ну же, давай, создавай броню! — но мысленного приказа Максим не отдал. — Я опять в суперпозиции. И опять надо мной небо. Либо ничего не выйдет и я в реальности, либо…

Он встряхнул руками.

— Ладно, ладно, ладно… Всё равно когда-нибудь придётся это сделать, лучше раньше, чем позже… — Макс несколько раз коротко вдохнул-выдохнул, пытаясь сбросить нервное напряжение. Не получилось.

— Да что такое, в самом деле?! — взъярился Максим. Скрипнув зубами, он сильно сжал кулак. Из пор кожи выдавились капельки чёрной жидкости и лепестками цветов развернулись в мелкие антрацитовые чешуйки. Чёрная волна с лёгким потрескиванием пробежала по всей коже, одевая парня в новую, чешуйчатую броню. Всё получилось удивительно легко и естественно. Макс уже забыл, как это бывает: в Уроборосе он воспринимал это как само собой разумеющееся, в реальности забыл, как это делается. И вот теперь…

— Однако… — парень с интересом разглядывал своё тело. Сжал кулак — чешуя встопорщилась, как иглы дикобраза, расслабил — снова плотно прилегла. На подушечках пальцев и на ладони чешуйки были мелкие, едва заметные, зато на груди широкие, размером с ту же ладонь. Когда Макс дышал, чешуя, закрывавшая его лицо, щекотала губы. «Интересно, как я выгляжу со стороны? Человек-ящер, прям! А как эта броня в плане гибкости?» Парень побоксировал воздух, в прыжке с разворота рубанул его ногой, упал на руки, пополз, не отрываясь от земли. Сел, сорвал двумя пальцами травинку. Никакого сопротивления со стороны чешуйчатых доспехов, будто их вообще не было. Максим вытянул руки вперёд, сложив их вместе. Воздух замерцал, потемнел, пошёл рябью, собираясь в волнистое лезвие. Клинок стремительно наливался беспроглядной тьмой. Казалось, будто само пространство вокруг него потускнело, потеряв часть красок. Но даже фламберг был новым: гарда практически не закрывала руки, так как изображавший её дракон плотно прижал к себе крылья, будто заснув, а волны на самом лезвии были небольшими, едва заметными.

Максим помахал клинком, сделал несколько сложных выпадов и финтов. Новый меч слушался отлично, не выскальзывал из чешуйчатой перчатки. Парень приставил его к ноге: да, фламберг определённо короче его старого, этот тянул скорее на полуторник, чем на двуручник. Макс опять поднял меч, отсалютовал им невидимому противнику и повёл кистью. Клинок исчез. Снова тоже движение рукой и вот чешуйчатые пальцы сжимают туго свернутый шершавый драконий хвост рукояти.

— Так. Доспехи, одна штука — есть; меч, одна штука — есть… Что там ещё входит в стандартный набор героя? Коня нет! Может повторить тот же фокус, что в Миратии? — Макс поскрёб затылок. Звук получился интересным, будто камешки пересыпаются. — Нее, как-то не охота. Кустов тут много и лесов: через них скакать неудобно. Пройдусь-ка я на своих двоих. Вот только куда? Куда там у нас обычно герои ходят? Хе, даже подумать стыдно, куда они только не ходят… Ну, скачут они, по крайней мере, в закат. А так как у меня коня нет, я пойду на восход.

Парень покрутился вокруг себя. Солнце было ещё высоко, знаний Максима не хватало определить стороны света по окружающим предметам, так что оставалось ждать вечера. Он сел на землю. Хотя было не жарко, солнце словно давило на плечи парню, чувствовал он себя отвратительно. «Наверное, это акклиматизация…» — подумал Макс и усмехнулся. — «Интересно, а в Раю она бывает? Как бы то ни было стоит перебраться в тенёк.» Парень вяло поднялся на ноги и побрёл к ближайшим кустам. Забравшись в их дебри, он лёг на спину, заложил руки за голову и стал рассматривать облака. Подумав, убрал чешую с лица. Едва заметный ветерок приятно освежал кожу, свежие запахи защекотали нос, всполошенные птахи вернулись на ветки и что-то насвистывали, облака медленно ползли по недосягаемому голубому куполу… Максиму полегчало. «Точно Рай. Спокойно, как в детстве. Так и лежал бы вечность.»

Вскоре облака покрылись позолотой, и Макс встал с земли. Оставив засыпающее светило за спиной, он пошёл на восток. Топча чешуйчатыми сапогами травы, Максим пересёк пару лугов, продрался сквозь кусты и оказался около небольшой канавы, по дну которой едва-едва полз ручеёк. Сделал шаг назад, оттолкнулся, отбрасывая комья сухой рыжей глины, и прыжком перелетел на другую сторону. Обернулся. Солнце полыхало за спиной, наливая чернотой тени. Они сильнее прижимались к земле, растягивались, будто стремились отползти подальше от приближающегося к земле раскалённого шара. Стоило поспешить пройти как можно больше, ведь в темноте он не сможет придерживаться выбранного направления. Парень побежал, пытаясь догнать собственную тень.

Увлечённо глядя только себе под ноги, он на полной скорости влетел в густой перелесок, пронёсся, ломая веточки, и оказался в лесу. Макс не стал останавливаться. Бежал, пока было свободное место на земле, потом стал перепрыгивать с одного поваленного дерева на другое, огибая буреломы по ветвям деревьев. Максиму стало казаться, что он невесом, так ловко у него получалось скакать с дерева на дерево или пробегать по туго напряжённой ветви. Только сорванные кусочки листьев зелёным шлейфом тянулись за ним, заразившись энергией фантастического бега.

Стемнело. Парень напряг глаза и мир изменился: предметы окутало серое свечение, съев краски окружающего мира, но сделав контуры чёткими, будто бы обведёнными тушью. Увлекшись, он по-прежнему не снижал темпа. Вскоре Макс увидел, что впереди будет небольшая полянка, которую он решил перепрыгнуть, а не оббегать стороною. Ускорил движения, и почти у самого её края одна из веток не выдержала его веса, подломилась, и парень полетел вниз, направляемый инерцией своего бега. Чёрным болидом вонзился он в землю и покатился кубарем по полянке, с хрустом ломая веточки и сдирая траву чешуёй брони. Остановившись у противоположного края, парень затих, распластавшись на земле без движения. Спустя минуту в лесной ночи раздался его голос:

— Ничего себе прокатился… — простонал он и оторвал голову от земли. Рядом с ним, на древесном корне сидела чёрная птица и, поворачивая голову в разные стороны, с любопытством рассматривала его то одним глазом, то другим.

— Чёрный ворон — я не твой… — сообщил ей Макс, но птица не обратила на это внимания. По размерам она тянула разве что на дрозда, а уж никак не на ворона. Максим выбросил из-под себя руку, пытаясь её поймать, но та без особых усилий увернулась и взлетела. Парень, постанывая, поднялся и с хрустом повёл плечами под аккомпанемент сухого треска чешуи.

— Охо-хо, пойду-ка я лучше по земле… — пробормотал Максим и, прихрамывая, пошёл вперёд, оставив после себя пропаханную полосу на поляне. Через несколько метров мох под сапогами зачавкал, и парень оказался у ручья. Шириной метра полтора, он не заслуживал даже звания речушки. Макс напряжённо вглядывался в противоположный берег, примериваясь, как бы получше перепрыгнуть ручей. Вязкая грязь вперемешку с разбухшим мхом могла серьёзно испортить прыжок. Вдруг парень выпрямился и постучал себя кулаком по лбу.

— Что же я такое творю? Чему нас учит семья и школа? А тому, что ручьи впадают в реки, а около рек селятся люди! Не может же быть, что я тут единственное разумное существо?! — Максим уже собирался пойти вниз по течению безымянного ручья, как снова остановился. «А почему не может? В Уроборосе встречались такие миры — или вообще не заселённые, или в них было так мало людей, что искать бы их пришлось несколько лет. Чем месить грязь проще сразу же прыгнуть в другой мир! На Арену там, или в Реаклос. Да, воистину стоило мне пораньше башкой удариться: одна гениальная идея за другой.»

— Что ж, попробуем. — После успеха с бронёй он уверился в своих силах и уже не волновался. Сконцентрировался… но ничего не произошло. Мягко скользнуть в подпространство, укрывшись антрацитовой сферой, не получилось. Парень не расстроился. Повёл кистью, создавая из воздуха фламберг, встал покрепче, ухватившись за рукоять обеими руками. — Ладно, не получилось по-хорошему, будет по-плохому.

Макс стал раскручивать меч над головой, постепенно убыстряя темп. Мельтешащий клинок увлёк за собой листья, срывая их с веток, да и сами деревья как будто потянулись к угольно-чёрному лезвию. Свист разрезаемого воздуха переходил в нарастающий тревожный гул. Завораживающее взгляд стремительное вращение меча, слившееся в один непроглядный диск тьмы, вдруг оказалось взломано резким движением вниз. Фламберг ринулся к земле, чтобы разрубить пространство, открывая брешь в межреальность. Но вместо этого он натолкнулся на невидимую преграду и отскочил, ударив в плечо Максиму. Броня брызнула осколками чешуи, но выдержала, вот только правая рука упала плетью, выпустив меч. Грозный фламберг клюнул остриём грязь.

— Тысяча демонов, да что же это такое?! — парень едва не взвыл от боли. — Что за подстава, так ведь и убиться можно!

Пока регенерация восстанавливала сломанные кости, Макс потыкал мечом перед собой. Ничего не было. Побрёл вперёд пару шагов — никуда не уткнулся. Пошёл в другую сторону — тоже всё свободно. Рукой уже можно было действовать, хотя ушибленное место ещё немного ныло. Парень решил попробовать снова, но теперь в другом месте.

Раскрутил. Рубанул. Едва успел отпрыгнуть в сторону, выпустив рукоять меча. Клинок вонзился почти по гарду в дерево, пробив его насквозь.

— Угу, понял, не дурак, дурак бы не понял, — бубнил Максим, выкорчёвывая фламберг. — Вернёмся к «плану А». Надеюсь, хоть здесь-то мне повезёт…

Парень с ужасом думал о том, что будет делать, если никого не найдёт. «Это же Ад! Ад одиночества. В некоторых из прочитанных эзотерических книг говорилось, что у каждого свой Ад, так может этот мир — моя расплата? Получить обратно все свои возможности, кроме одной, как оказалось самой важной. Дарующей свободу. Это же кошмар!» Не обращая внимания на болотистые берега, Макс побежал: так велико было его желание поскорее добраться до людей. «Оборжаться! Я, самодостаточный, нелюдимый, необщительный, конфликтный, эгоистичный человек — больше всего на свете боюсь остаться один. Сказать кому, кто меня знает — не поверят. Эх, только сказать бы кому-нибудь, ну хоть кому-нибудь!»

Его движения ускорились неимоверно, но парень этого не замечал. Размазавшись в чёрную тень, он мчался по ночному лесу, огибая стволы, перепрыгивая корни, разрывая собой сплетения веток. Чешуйчатая броня прекрасно защищала от укусов потревоженной природы и не стесняла движений. Ничто не мешало отдаться бегу.

Берега ручья поднимались, или наоборот это он уходил вглубь земли, главное то, что Максу пришлось перейти на шаг, чтобы не сорваться. Да и уставать он начал. Видимые между ветвей редкие клочки неба светлели, серея на глазах. Максим брёл, едва передвигая ноги, поэтому не сразу заметил, как деревья поредели, раздаваясь в стороны, между ними начала появляться зелёная травка, привыкшая к частому появлению солнца, а ручей зажурчал по камням, ускоряясь. Парень очнулся только тогда, когда его едва заметная в бледном рассвете серая тень уткнулась в старые почерневшие брёвна какого-то строения. Его маленькие оконца были обращены в овраг, за которым сразу же высилась стена леса. Чёрный дым вырывался из покосившейся трубы, столбом возносясь в светлеющие небеса. Воротами оно выходило на изгиб бледного полотна грунтовой дороги, огибавшей тёмную дубраву.

«Люди! Как же я вам рад! Но надо сменить внешку. Возможно, рептилойды тут не в моде.» Воздух вокруг фигуры Макса заколебался и упал на плечи длинным черным плащом с глубоким капюшоном, прикрывшим голову. Убрав с лица и горла чешую и запахнув полы плаща, парень вошёл внутрь строения.

Широко распахиваясь, противно скрипнула никогда не смазываемыми петлями тяжёлая дубовая дверь, и внутрь вошёл, пригнувшись под низкой для него притолокой, высокий человек в длинном чёрном плаще. Низкий потолок, едва видные коптящие светильники, пытающиеся осветить комнату, занимавшую почти всё пространство дома, несколько квадратных столов с табуретами, их уменьшенными копиями, длинная стойка, за которой прятались тёмно-коричневые бочонки, и полный лысый мужик в сером засаленном фартуке с бурыми пятнами. Свет лучин маслянисто поблескивал на его потной макушке, когда он покачивал головой, протирая тарелки ветошью не чище фартука. Редкие посетители, из двенадцати столов были заняты только три, те, кто не ушёл ночью, обернулись на вошедшего и тут же снова вернулись к своим делам. Некоторые просто разговаривали, другие тихо выпивали, слушая разговоры соседей. Их шёпот тёк по залу вместе с чадом от светильников. Максим бросил на них короткий взгляд: они были чем-то друг на друга похожи — мрачные, в шрамах, кое-кто даже без носа или уха, рваная или странная, будто бы с чужого плеча, одежда, много холодного оружия, спрятанного или едва прикрытого.

Не поднимая головы, пришлый прошёл весь зал и остановился прямо напротив хозяина этого заведения. Глубокий капюшон скрывал верхнюю половину лица, а на нижнюю бросал густую тень, и непонятно было, как путник что-либо видит из-под него. Мужик в фартуке коротко зыркнул на него исподлобья, но даже не поприветствовал. Макс тоже не стал размениваться на эти мелочи.

— Где ближайший город? — глухо произнёс он из-под капюшона.

— А я почём знаю? — бросил мужик, но тарелку в покое оставил. — Забыл уже, давно тут живу. Вот бы чем память освежить? — Как бы размышляя продолжил он, посмотрел на парня и, ухмыльнувшись, потёр указательный и большой пальцы друг об друга.

«Я погорячился. Люди, как же вы меня бесите.»

Максим смерил его взглядом, полуобернулся к остальным. «Выхватить фламберг, снести башку наглецу. Ближайших смести Маревом. Отдельными лучами пробить дальних, и вон того, в коричневой курточке, сидящего отдельно. Если отнестись к ним как к простым мобам. Если не признавать их право на жизнь и совершение ошибок.»

Максим резким движением выбросил правую руку вперёд, ухватил кабатчика за грудки и притянул его тушу к себе, так что заскрипела стойка. Лицо толстяка оказалось рядом, и он увидел, как глаза чужака медленно заливает тьма. Сначала испуганное выражение лица хозяина кабака стало злым. Макс не обратил на это внимания.

— Повторяю вопрос для особо одарённых: Где. Ближайший. Город?

— От моего кабака по тракту на север, до развилки с камнем. Оттуда прямо, по старой дороге, — процедил он сквозь зубы в ответ.

Парень отпустил толстяка и пошёл к выходу. Услышал, как тот бросил ему в спину: — Не всех вас ещё перебили, кукловоды проклятые, ну да ничего, от жрецов никто не скроется…

Макс усмехнулся. Выйдя из трактира, он постоял у двери, вдыхая удивительно чистый после загаженного помещения воздух. «Надо же, он меня за кого-то принял! Интересно, что там за город? И, интересно, где тут север?!» Максим завертел головой. Тракт ровным полукругом загибался перед кабаком, словно специально сюда эту петлю прокладывали, и убегал в разные стороны двумя одинаковыми рукавами. «Чёрт! Я только сумел найти восток, как теперь надо искать север! Что за подстава!» Пока парень внутренне убивался, из кабака вышла ещё одна фигура, в таком же длинном чёрном плаще, как и у него. Максим обернулся. Вышедший сбросил с головы капюшон, открыв светло-золотые волосы, туго стянутые на затылке в хвост, аккуратные ушки с кольцами золотых серёжек, серо-голубые глаза под светлыми бровями, ничем не примечательные губки, немного длинноватый носик и узкий подбородок. Под плащом виднелись коричневая кожаная куртка, доходившая женщине до пояса, тёмно-зелёные лосины и высокие до колена сапоги. Пояс тянули вниз охотничий нож и короткий меч, а за спиной угадывался колчан с луком и стрелами. В руках она несла плотно набитый вещевой мешок.

— Я слышала, ты направляешься во Флаван? — спросила молодая женщина. «Флаван — это, наверное, ближайший город», — быстро сообразил Макс и ответил:

— А если да, то что?

— Я тоже туда иду. Составишь мне компанию?

— Зачем мне это? — фыркнул парень и развернулся, чтобы уйти.

— Во-первых, потому что вдвоём безопаснее, чем одному, — женщина спокойно продолжала разговаривать с его спиной. — Во-вторых, кабатчик тебе не ту дорогу указал.

«Хорошо, что я недалеко отошёл…» — про себя решил Макс, возвращаясь к трактиру. — «Ладно, я ему давал шанс. И «проклятого кукловода» заодно припомню. Сейчас будет мясо…»

— Подожди, подожди! — всполошилась женщина, разгадав его намерения. — Пёс с ним с кабатчиком, что время терять? Нам трое суток идти.

Парень скрипнул зубами. «Действительно, что мелочиться, обращать внимание на каких-то людишек? Сегодня у меня аттракцион невиданной щедрости.» Раздражённо дёрнув полой плаща, он пошёл по дороге. Судя по тому, что женщина последовала за ним, направление Максим угадал.

— Меня зовут Авийя. Авийя Драйян. — сказала она, когда поравнялась с Максом. Тот задумался.

— Ммм… Морок… Просто Морок… — наконец выдавил парень из себя. Голос, как обычно в моменты волнения, ушёл в глубокий бас.

Авийя кивнула. «Интересного я себе выбрала попутчика: весь в чёрном, под плащом металлически поблескивает угольная чешуя, облегающая его как вторая кожа. Может и не доспех это вовсе, а действительно он чешуёй покрыт? Лучше об это не думать. И что кинулась за ним, как дура, и одна бы добралась, что вдруг в силах собственных засомневалась? Так ведь интуиция. Вдолбили в меня ещё во время обучения в Соротопе, что доверять ей нужно, вот и среагировала теперь. А чем это обернётся? Странный он какой-то, этот Морок, то ли пьяный, то ли больной… То идёт едва ноги не подволакивает, то вдруг бодрячком зашагает, то опять чуть ли не шатается. Разве он мне помощник? Скорее обуза. Хорошо хоть молчит, вопросами не достаёт. А ещё есть в нём что-то от этих новых жрецов…»

Солнце поднималось всё выше, разгоняя лучами рассветные облака. Они розовели, словно от стыда, что посмели закрыть обзор небесному господину. Женщина остановилась, скинула плащ, свернула его в тугой рулон и привязала к вещмешку. Выглядывающее из-за деревьев солнце неярко блеснуло на металлических нашивках на плечах, прошлось по крутым рогам короткого, но мощного лука, застряло в сером оперенье стрел. Макс даже не обратил внимания, что она отстала. Догонит, сама напросилась, так что пусть терпит. Ему и так плохо. Странно, голода он не чувствовал, хотя не ел уже двое суток, жажды тоже, только усталость и какой-то дискомфорт, словно что-то высасывало его силы. Иногда наступали моменты просветления, и ему становилось немного лучше. «Нет, надо что-то с этим делать,» — думал Максим, — «а то прямо как древняя развалина какая-то…»

Настроение у Драйян было прекрасным. Она обожала путешествовать, да ещё такой пригожий летний денёк выдался! Она беспрестанно вертела головой, стараясь захватить мельчайшую деталь, а её золотой хвост беспокойно метался, не поспевая за хозяйкой. Учителя в Соротопе говорили, что это очень важно чувствовать мир, ведь из него мы черпаем Силы. А Авийя была прилежной ученицей, одной из лучших, потому-то и старалась чутко следовать советам наставников. Вот налились изумрудами под лучами солнца кроны окружающих дорогу деревьев, вот перепорхнула через пегую дорогу густо-синяя птица с жёлтой грудкой, уселась на качнувшуюся под её весом ветку, зачирикала, защебетала, выводя переливчатые рулады. Вот взвихрились серые воронки пыли за полами плаща её мрачного спутника. «И как ему только не жарко в этом непроницаемом чёрном плаще? Интересно, где он его купил? На вид такая ткань изумительная, блестит словно шёлк, а взгляд в ней утопает как в бархате.» Авийя сокрушённо, с тихой завистью, вздохнула.

Максим шел, глядя себе под ноги, просто переставлял ноги, как механическая кукла. «А я ещё задумывался, остаться мне в реальности или вернуться в Уроборос. Всё за меня решили. Сначала эти «костюмы», потом чёрно-белые монстры. Не оставили выбора, запустили вагонетку по рельсам сюжета. А сейчас? Это мой выбор идти по этой дороге или нет? Всё предопределено или можно побарахтаться? Эта Авийя, идёт рядом, то головой вертит, то хмурится, что-то обдумывает, то беззвучно шевелит губами, но не отстаёт. Хотя, это я себе льщу, как бы мне не отстать. Явно сильная женщина, на вид лет двадцать восемь-тридцать, да и смелая. Или, может, просто глупая: неизвестно, что ещё опаснее — путешествовать одной или со случайным попутчиком? Не думаю, что мой вид вызывает доверие. Так что скорее второе, блондинка ведь… Или…» Макс остановился, изучая её спину. «Может Авийя — засланный казачок? Будет направлять меня по рельсам, не оставляя выбора?»

После полудня вышли на развилку. На перекрёстке, как и говорил кабатчик, стоял массивный камень, почти до пояса Максиму. Старый, покрытый у подножья мхом и прижавшимися к боку бледными поганками, выглаженный ветрами и ливнями, без каких-либо надписей. Перед ним, справа налево шла дорога, её пересекала та, по которой они пришли. Дальше она превращалась в запущенную тележную колею, заросшую травой, сквозь которую виднелись крупные, с лошадиную голову, камни.

— Нам прямо? — Макс обратился к спутнице.

— Не совсем, лучше налево, — ответила она, подошла к камню и опёрлась на его скошенную поверхность. Видно устали ноги, хоть она и не показывала виду.

— А толстяк сказал прямо. — «Так-так. О чём я и думал. Сбивает с пути.» — А куда ведёт, та, что прямо?

— Ну, вообще-то во Флаван, — Авийя наморщила лоб.

— Но идти дольше? — не унимался Максим.

— Да нет, на день короче…

— А почему тогда это не та дорога?!

— Понимаешь, нехорошая она. — Молодая женщина нахмурилась. — Видишь, никто по ней не ходит и не ездит. Слышала разные слухи, да я не бабка старая, чтобы повторять их. Просто, было бы с ней всё нормально — все бы ездили прямо.

— Кто-то что-то ляпнул по пьяни иль просто, чтоб язык почесать, а ты и поверила. Я не суеверный. И время терять не намерен. Потому иду прямо.

И Максим направился вперёд, стараясь не оступаться в одну из выбоин, во множестве изрывших старую дорогу.

— Пёс с тобой, упрямый баран, — буркнула Драйян и направилась следом. Морок ходко шёл вперёд, откуда и силы взялись, даже не подумав хотя бы раз обернуться. «Самоуверенный, упрямый баран, и что я за ним плетусь?! Ой, боком мне выйдет эта интуиция, чует моё сердце…»

Авийе теперь некогда было глазеть по сторонам, не до этого. «Сейчас главное не расшибить пальцы об какой-нибудь камень или в яму ногой не попасть, а то ведь этот и не подумает помочь. Мужик ещё называется…» — женщина бы ещё долго мысленно костерила спутника, если бы дорога не изменилась. Крупные камни исчезли, уступив место мелкой щебёнке, выбоины выровнялись, а сама дорога пошла под небольшой уклон. Драйян вспомнила, что хороший, езженный тракт шёл по гребню холма до длинного моста над ущельем, на дне которого бежала местная река. А эта старая дорога, спускалась к реке, идя напрямую к Флавану, а не в обход, как новая. Отсюда реки не было видно, только дебри старых лесов, в которых исчезала едва видимая ниточка тракта.

К вечеру добрались до леса. Дорога сузилась до одного шага, деревья стояли часто, без листвы, словно здесь властвовала вечная осень. Трава пожухла, пригнувшись к бурой земле, деревья простирали над дорогой костлявые пальцы голых веток, певчих птиц не слышно, только перестук дятла. Пахло то ли далёким дымом, то ли туманом. Авийя ссутулилась, настороженно озираясь по сторонам, будто готовилась к нападению. Максим заметил, что она отстаёт.

— Эй, что случилось? Испугалась что ли? — усмехнулся парень.

— Зато ты что-то беспечен? Уж не в ловушку ли меня заманиваешь? — агрессивно ответила Драйян.

— Больно надо, — презрительно бросил Макс.

— Тогда прекрати вести себя как маленький ребёнок! Посмотри на небо, а не только себе под ноги! А то прикрыл глаза капюшоном и идёшь, ничего не видишь!

— И что мне в этом небе?

— А то, что вечер уже!

— И что, ты темноты боишься?

— Идиот, надо же место для привала искать! Или ты и всю ночь идти собираешься?!

— Вообще-то да… Но если тебе надо привал, давай привал… Чего орать-то… — Максим даже смутился немного. А женщина опешила, такого ответа она никак не ожидала.

Макс огляделся:

— Что его искать-то, сядем у дороги, да и всё…

— Да и всё? — передразнила его Авийя. — А я не хочу «да и всё»! Надо место поудобнее найти, чтоб от ветра что-нибудь защищало, хвороста набрать на костёр и так далее. По темноте я шариться не собираюсь!

— Тысяча демонов! Ладно, ладно, сейчас же начнём искать! Зачем я только тебя с собой взял?!

— Это я зачем с тобой потащилась?! Сейчас бы шла по нормальной дороге. Не рискуя ноги переломать, может, даже кабак какой попался, там бы и переночевала! Так нет, кто-то куда-то торопится! Тебя что там, в Флаване ждут?!

— А я откуда знаю, может, и ждут… — пробормотал парень и отвернулся, давая понять, что больше не намерен препираться. Женщина только руками всплеснула: «Нет, вы только подумайте, он, похоже, пошёл по этой дороге, просто потому, что я хотела по-другому! Уму не постижимо!»

Морок шёл впереди, темнело всё сильнее, Драйян нервничала, то и дело хватаясь за рукоять меча. Похолодало, поднялся лёгкий ветерок, как и опасалась женщина. Деревья зашумели, затёрлись ветками друг об друга, заскрипели. Вдруг её спутник остановился.

— Давай вон там привал сделаем? — спросил он у Авийи, указав рукой на дорогу впереди. Там на неё упало крупное дерево, перегородив тракт. Хорошее место для засады. Но делать было нечего, уже слишком стемнело, чтобы выбирать, и женщина согласилась. Когда они подошли к поваленному стволу, Морок предложил:

— Подожди здесь, я за хворостом схожу, а то если оба пойдём — ещё заблудимся… — и, не дожидаясь ответа, сошёл с дороги, углубляясь в лес.

«Ну вот и всё. Сейчас приведёт дружков или в какое-нибудь чудище обернётся, и больше меня никто не увидит… Что ж, милый, тебя ждёт сюрприз…» Драйян сбросила с плеч мешок, вытащила лук, стрелу, а сам колчан перевесила так, чтобы было удобнее, и стала напряжённо вслушиваться в темноту. Вот что-то затрещало в глубине леса, треск нарастал, пока не закончился глухим стуком. Женщина вздрогнула, но тут же вскинула лук, растянула тетиву до уха, так что наконечник стрелы, смотрящий в ту сторону, откуда слышались звуки, почти коснулся пальцев левой руки, что держала лук. Вскоре, когда её руки уже начали дрожать от напряжения, она заметила приближающуюся тень, пятно чистого мрака на темно-сером полотне леса. Затем тень стала её попутчиком с большой охапкой веток в руках. В этот же момент стрела сорвалась с тетивы. Всё, что смогла сделать Авийя — это немного отвести руку в сторону, удержать онемевшие от напряжения пальцы было выше её сил. Стрела пролетела мимо головы Морока, всколыхнув капюшон воздушным шлейфом, и унеслась в темноту.

— Совсем сдурела, да?! — заорал Макс, швыряя собранный хворост наземь.

— Прости, прости, я тебя не задела? — женщина тоже отбросила лук и кинулась к нему, чтобы посмотреть всё ли в порядке.

— Стой! Не приближайся! — грозно одёрнул её Максим, выставив перед собой левую руку, в правой, скрытой под плащом, уже начал появляться призрак фламберга. — Я требую объяснений!

— Прости, я нечаянно, я думала… я думала… — Драйян причитала, то краснея, то бледнея посекундно. — Прости, я грешным делом подумала, что это зверь какой или бандит…

— Головой нужно думать, а не грешным делом, — буркнул парень. Меч исчез, так и не проявившись. Женщина густо покраснела. — Какие тут звери? Нет тут никого… Давай, разводи костёр, ты же так его хотела.

— Конечно, сейчас-сейчас, — Авийя судорожно кинулась к своему мешку, потом к брошенному луку, аккуратно сняла тетиву, убрала в колчан и только потом достала кремень и огниво. Сложила из хвороста шалашик и подожгла его. От ветра, дувшего от реки, путников надёжно защищал поваленный ствол дерева, костёр радостно разгорался, с удовольствием пожирая серые сухие ветки, и Драйян наконец-то смогла немного успокоится. Она бросила на землю плащ, села на него, привалившись спиной к дереву, подтянула к себе колени, обхватив их руками, стала смотреть на огонь. Так ей проще было привести мысли и чувства в порядок. Максим опустился рядом, на противоположной стороне маленького костра. Когда женщина снова взглянула на него, она была спокойна и собрана. Макс поднял руки к капюшону, и Авийя затаила дыхание. Она ожидала что-нибудь такое от своего загадочного спутника, но её взгляду предстало вполне обычное лицо молодого человека. «А я-то думала, он старше… Ну теперь понятно, почему такое поведение… Щенок…» Парень провёл руками по коротким тёмным волосам. Чёрные глаза блеснули, отражая пламя костра. Руки опустились ниже, массируя лицо: нос с горбинкой, широкие скулы, полные губы и твёрдый подбородок. «Обычное лицо, чем-то похожее на десятки других, которых я видела в своей жизни.» А вот дальше, начиная от шеи и, возможно, ниже, тело покрывала чёрная чешуя, металлически поблескивающая в свете костра. «Создаётся такое впечатление, что она растёт прямо из его кожи. А может, просто кажется, ночь же, да пламя костра играется…» — Авийя тряхнула головой.

— Что ж, давай ужинать, — предложила Драйян, доставая из вещмешка вяленое мясо, сыр и воду.

— Спасибо, я не хочу, — рассеяно отозвался Морок, любуясь огнём. Голода он не чувствовал, и усталость как рукой сняло, он бы сейчас шёл бы и шёл. Но действительно, куда торопиться?

— Не хочешь? Ты же целый день не ел?! — возмутилась женщина.

— Ты что, моя мама что ли? Если не хочу — значит, не хочу. — Отрезал Макс.

— Ладно, ладно, не нервничай, пёс с тобой, не хочешь, так не хочешь. — Примирительно сказала Авийя. «Вот ещё со всякими щенками спорить, действительно, что я мать ему? Его проблемы, посмотрим, как завтра утром поползёт на пустой желудок.»

Драйян сытно поужинала. Последний раз она ела рано утром, в кабаке, но это было нормально. Хорошо, что в Соротопе её обучили держаться без еды и питья сутки, а при острой необходимости и двое. Может, и Морока там же учили?

— Слушай, а ты не бывал в Соротопе? — спросила женщина спутника.

— Нет. Не бывал. — Ответил Максим, стараясь не показывать, что он не знает даже, что это такое. — А что?

— Да так, ничего, — Авийя сделал вид, что погружена в свои мысли. «Или действительно не бывал, или скрывает. По-любому что-то с ним не чисто. Потом разберусь.» Она расправила плащ, упаковала поплотнее мешок и положила его в изголовье, легла, накрылась плащом. Рядом положила колчан с луком и стрелами.

— До утра, — пожелала Драйян Мороку.

— До утра, — эхом откликнулся тот.

Максим подождал, пока женщина уснёт. Тьма заполнила его глаза. Авийя в этом зрении практически не отличалась от окружающих предметов. «Надо бы разобраться, почему некоторые сливаются с пейзажем, а другие видятся кристально-чётко. Может это как-то зависит от представляемой для меня опасности? Как в интерфейсе стандартной ммошечки — красные мобы враги, зелёные — друзья, жёлтые — нейтральные.» Парень глубоко вздохнул, словно выпил глоток ночи. «Как хорошо в темноте. Лучше воды или отдыха.» Он чувствовал, что тьма требовала действия, ждала приказаний.

Парень расслабился. Его тело слилось с окружающим мраком, впитав его в себя. Больше у Максима не было ни рук, ни ног, ни головы, ни сердца, осталось только сознание, невидимыми узами удерживающее клубок прядей чёрного тумана. Макс стал призраком. Фантомом. Мороком. Он оторвался от земли и немного поплыл, ведомый ветром, но тут же сознание приказало подняться выше, и вершины деревьев приблизились. Максиму казалось, что десятки щупалец хватаются за ветки, стволы и поднимают его всё выше, к куполу небес, утыканному кристаллами звёзд. Вместе с ним поднималась далёкая многоголосая песнь волчьей стаи. Кроме волков других живых существ в округе не было. Ну, ещё Авийя, спящая у искорки костра. «Хотя нет, уже не спит: видимо заметила, что меня нет, вскочила, опять лук в руках. Ну что за беспокойная женщина! Надо вернуться, а то не выспится и будет завтра меня задерживать. Нет в жизни счастья…» Морок плавно опустился к земле, не поколебав ни единой веточки. Чёрный туман сгустился в фигуру в плаще. Максим встал за широкое дерево и оттуда, из-за укрытия, крикнул:

— Авийя! — Фьють, чпок, и серо-оперённая стрела задрожала в стволе, за которым благоразумно спрятался парень. «А она отлично бьёт на звук, надо отдать ей должное.» — Не стреляй! Это я иду!

Подождав немного, Макс вышел из-за дерева.

— Где тебя псы носят посреди ночи?! — накинулась на него Драйян.

— Всё-то тебе и расскажи, — усмехнулся Максим. Женщина замахнулась на него луком. — Эй, не кипятись! Услышал волчий вой, пошёл проверить, а то вдруг под боком стая охотится?

— А я ничего не слышала, — с сомнением проворчала Авийя. — Я так все стрелы с тобой впустую расстреляю… И поседею раньше времени…

Женщина заворочалась, устраиваясь поудобнее, не прекращая бубнить.

— Земля холодная, не уснёшь, дров мало, костёр большой не сделаешь, ещё ты бродишь неизвестно где, будь проклят тот момент, когда я решила с тобой идти…

— Да, мамочка, конечно, мамочка, я больше не буду, мамочка, — Морок откровенно издевался над ней.

— Да пошёл ты, проклятый щенок, — устало, как будто по привычке выругалась Драйян и провалилась в сон.

Максим улыбнулся и задумался: «А почему щенок?» И сразу же до него дошло: «Ну правильно, я же выгляжу как двадцатилетний! Надо исправить это досадное недоразумение. Пора бы подредактировать аватара.»

Лицо его поплыло, как изображение на воде, утратило чёткость и видоизменилось. Лоб стал выше, губы тоньше, волосы прямее и длиной до плеч, скулы сгладились, нос выпрямился, кожа побелела, лицо немного удлинилось. Затем пришёл черёд фигуры: кости вытянулись, пальцы рук стали длиннее и тоньше, как у аристократа, осанка прямее. «Вот так-то лучше!» — остался довольным Макс. Теперь можно было спокойно дожидаться рассвета.

Утром солнце не появилось, укрытое плотной шалью серо-голубых облаков. Авийя проснулась, зевнула, потягиваясь, плеснула на ладонь из фляги и умыла лицо. Встряхнула плащ, свернула его и привязала к вещмешку. Парень её не торопил, можно было и позавтракать, но женщина не чувствовала голода. Тут она взглянула на Максима и вздрогнула: его лицо изменилось! Вчера вечером он выглядел по-другому! Теперь его трудно было назвать щенком — Морок смотрелся как её ровесник. Терпение Драйян кончилось.

— Пёс тебя задери! Что тут творится?! Почему ты вчера выглядел по-другому?!

— Не устраивай истерик. Тебе показалось, темно ведь было. — Сухо сказал Макс и накинул капюшон. «Да, об этом я как-то не подумал… А, демон с ней, пусть думает, что хочет.» Он направился в обход поваленного ствола. Конечно, можно было просто перепрыгнуть, но тогда женщину точно хватил бы удар.

— Кто ты такой, в конце-то концов?! — закричала она ему в спину.

— Тебе лучше не знать. Меньше знаешь — крепче спишь. — Бросил мужчина в ответ и скрылся из виду.

Авийя подхватила с земли колчан и поспешила следом.

Дальше шли молча. Женщина была удивлена, что её спутник, не евший уже сутки, а может, и больше, и, похоже, не спавший, сейчас выглядел более отдохнувшим, чем она. Морок уверенно шёл лёгкой походкой, так что Авийя едва за ним поспевала. После ночи на холодной земле болело всё тело, ломило кости, и из-за этой утренней сцены она не могла остановиться и вернуть себе силы с помощью упражнений. Тут ей пришла в голову ужасная мысль. Драйян схватилась рукой за шею. «Нет, всё нормально, укуса нет. Конечно, такого не могло быть, но вдруг… Кто знает, почему Морок сейчас такой бодрый?»

Максим заметил это её движение и полуобернулся. Губы, видимые из-под капюшона, изогнулись в ухмылку, но он ничего не сказал. Женщина помрачнела ещё больше.

Идти под гору было легко, не считая иногда преграждающих путь поваленных деревьев. Тихо подвывал ветер в голых сучьях, создавая умиротворяющий монотонный гул на грани слуха. Если бы люди удосужились расчистить дорогу, вполне можно было бы пользоваться этим трактом. «Возможно, Морок прав. Возможно, все страшные истории придуманы владельцами кабаков на новой дороге, чтобы хоть как-то заманить к себе посетителей.»

Снова, как ночью, раздался волчий вой. Теперь его услышала и Драйян.

— Слышишь? — Женщина вытащила лук, натянула тетиву.

Морок даже не посмотрел в сторону звука.

— Ну воют и воют, обычное дело в лесу.

Вскоре вой раздался ближе.

— Давай остановимся, приготовимся к обороне? — женщина попыталась заглянуть в глаза спутнику.

— Не волнуйся, — устало произнёс Макс, — сейчас лето, они не станут нападать на людей.

— Может и так, но лучше быть готовой, — нехотя ответила Авийя. Морок только покачал головой.

Волчья песнь приближалась. Теперь стало казаться, что стая начала кружиться вокруг путников. Так и есть, далеко впереди промелькнули серые тени, прыжками пересекающие старый тракт. Драйян пристально вгляделась в их очертания. Увидеть она успела мало, но всё ж одно ей не понравилось: как-то косолапо двигались волки, как-то неграциозно.

— Мне нужно развести костёр. Будем готовиться к нападению! — сказала она спутнику.

— Ну сколько можно, а? — взмолился Максим. — У тебя же паранойя, ты что, не замечаешь? Ты боишься каждой ветки, каждого треска, каждого резкого движения! Как ты вообще отправилась в путешествие?!

— Это не паранойя, а осторожность, помноженная на интуицию! Именно благодаря этому я до сих пор жива!

— Тысяча демонов, ну почему я? За что? — театрально вскинув руки к небу, взмолился Морок.

— Тащи хворост, лицедей! — прикрикнула на него женщина.

— Что-то ты раскомандовалась. Значит так, если мы сейчас впустую потеряем время, ты будешь беспрекословно слушаться меня и делать так, как я говорю, а о свою, хм, осторожность, засунешь куда подальше! Поняла? — Максим сделал шаг к Авийе, наклонился вперёд, набычившись.

— Поняла! Но если я окажусь права, ты, во-первых, извинишься за грубости, а во-вторых, будешь беспрекословно слушаться меня и делать так, как я говорю! Понял? — женщина повторила его движение, не желая уступать.

— Понял! Договорились! — Морок придвинулся ещё ближе, нависая.

— Вот и славно! — Авийя мотнула головой так, что едва не боднула его.

Посверлили друг друга взглядами и разошлись.

Морок с остервенением наломал веток, по распоряжению Авийи бросил на середину дороги, и женщина подожгла их. Приготовила лук и стрелы и начала крутиться, выглядывая волков. Морок спокойно стоял столбом, запахнувшись в плащ. Костёр прогорал, звери не появлялись. Женщина хмурилась, кусала губы, но упрямо продолжала выглядывать противников в прорехах между тёмно-бурыми стволами деревьев. Макс покашлял, обращая на себя внимание.

— И долго ещё? — елейным голосом поинтересовался он. Драйян обернулась к Мороку, мотнула головой, отбрасывая выбившуюся прядь, и уже собиралась ответить, как вдруг заметила за его спиной тень.

— Сзади! — крикнула Авийя, вскидывая лук и посылая стрелу. Максим едва успел пригнуться. Звонко хлопнула тетива, ударяясь об кожаную перчатку, взвизгнул кто-то, отмечая попадание в цель. Макс глянул в ту сторону: со стрелой в горле на земле корчился кто угодно, но точно не волк. Вытянутое, покрытое густой шестью тело, широкие плечи, длинные передние лапы, больше похожие на руки, узкая волчья морда, с кровавой пеной на жёлтых клыках.

— Что за… Оборотень! У тебя стрелы серебряные? — крикнул Морок. В его руке не замедлил появиться длинный полутораручный меч с волнистым лезвием и гардой в виде спящего дракона.

— Серебряные? Зачем? Это же волколаки! — женщина уже стала к нему спиной, рядом с костром. — Прикроешь меня?

— Прикрою… — Макс полуобернулся через плечо. — Хорошо, волколаки — волки-оборотни. Так?

— Так. — Авийя чувствовала лопатками его широкую спину.

— А оборотня можно убить только серебром. Так?

— Нееет, волколака чем угодно можно убить. — Лук чуть опустился. Женщина сильнее привалилась к Мороку. «Так удобно на него опираться. Как на скалу.»

— Ладно, волколака можно и чем угодно. А других оборотней?

— Каких других? Других не бывает! — «О чём я думаю! Так, ну-ка собралась, чувствуй потоки, а не мужчину рядом с собой!»

Конец ознакомительного фрагмента.