Президент уходит на пенсию, или «Я уеду жить в Пярну»

Ради президента нашей страны принявшего приглашение прибыть на конгресс финно-угорских народов в Тарту, власти Эстонии расконсервировали старый советский военный аэродром Раади. В былые времена на нем базировался 132-й Берлинский орденов Кутузова III ст. и Александра Невского тяжёлый бомбардировочный авиационный полк.

Он был знаменит тем, что принимал участие в бомбардировках Афганистана, а его командиром одно время был первый президент Чечни Джохар Дудаев.

Главы других государств, прибывали на саммит транспортом куда более скромным, чем у российского лидера.

Президент Финляндии планировал приехать на пароме в Таллинн и оттуда добраться до Тарту на машине. В крайнем случае, он мог прилететь в Тарту на вертолёте. Президент Венгрии планировать прилететь в Ригу регулярным рейсом кампании Wizzair и тоже добраться до Тарту на машине.

У нашего президента таких скромных вариантов приезда не бывает. Только президентский аэробус ИЛ-96-300 с обслугой, охраной и автомобилями и ТУ-214 с журналистами кремлевского пула.

Президент традиционно задерживался и вылетел из столицы на два часа позже, чем планировал. На летном поле его встречала президент Эстонии.

— Все ли спокойно было в полете? — поинтересовалась глава эстонского государства.

— Да. Тем более что прилетел гарант вашего спокойствия, — ответил наш президент и слегка улыбнулся. — Покажите мне Тарту?

— С удовольствием. Вечером составлю вам кампанию. — ответила президент Эстонии.

Само мероприятие было для нашего президента «дежурным». Никаких судьбоносных вопросов не обсуждали. Говорили о положении исчезающего народа Сету частично проживающего на территории Псковской области и Южной Эстонии. С нашей части Сету почти не осталось. Решено было приложить усилия к сбережению этого малого народа.

С финским коллегой наш президент поговорил о западных санкциях за аннексию Крыма и войну на Донбассе. Финны уже заждались, когда их отменят и кампания Valio опять придет на наш рынок, но для этого нужно было развязать непростые узлы конфликта на Донбассе.

Молодой украинский президент Владимир Зеленский, конечно, энергично взялся за дело мира в Донецкой и Луганской областях, но в голове у нашего президента пока не сложилось оптимальное решение расставания с народными республиками Донбасса.

Если сделать так, как хочет Украина и Запад, то это будет его личное поражение. Разоружение сепаратистов, вывод военных советников и передача контроля над границей законным властям Украины, не поймут ни патриоты, ни простые избиратели, которые смотрят телевизор.

Он рассуждал так: «Я сам решиться на это не могу. Люди запомнят последнее, что я сделал. А вот тому, кто меня сменит можно спокойно расстаться с некоторым моим наследием».

Тем более что во время теневых консультаций, Запад не настаивал на возвращении Крыма, а значит, и Украина не будет слишком напирать на это. Пошумят, конечно, для порядка. Но пойдут на уступки, а иначе Запад поймет, что украинские власти плохо хотят мира. При хороших переговорах Украине можно подыграть и придать Крыму особый статус, но все это должен сделать уже только преемник президента.

С венгерским коллегой у нашего президента особых разногласий не было. Венгерские правые консерваторы, находящиеся у власти хорошо ладили с ним. А правящая партия Йоббик и наша «партия власти» были лучшими друзьями. Могли при желании слиться в одну, как это часто бывало при обсуждении важных вопросов в Совете Европы.

Первый день конференции пролетел быстро и теплым летним вечером наш президент поужинал в пабе «Плохие Мальчики», который заранее проверила его охрана. Посетителей выставлять не стали, но все свободные столики заняли мужчины с тревожными лицами, одетые в одинаковые костюмы. В девять часов у входа в паб его ждала президент Эстонии.

Город она знала хорошо, так как училась в Тартуском университете. Гулять предпочли по Старому Дерпту. Она рассказала ему о том, что многочисленные войны и пожары сделали свое дело, и зданий моложе 18 века в городе осталось очень мало.

Посмотрели на кривой дом Барклая, который заваливается на бок о того, что стоит частью на деревянных подгнивших сваях.

Не спеша прошлись по улице Рюйтли, дошли до университета. Потом спустились на набережную, где работали летние кафе и присели поговорить около тихой речки Эмайыги.

— Как дела в Нарве? — спросил президент коллегу. Он знал, что там живет более 90% русских. Больше 20 лет эстонские власти слабо обращали внимание на то, что происходит в этом городе и его окрестностях. Нарва жила своей жизнью бедного русского провинциального местечка, с поправкой на европейскую администрацию.

— Сложно. Люди привыкли жить сами по себе. Теперь трудно вовлечь их в нашу общую жизнь, но ничего. Мы постараемся — ответила президент Эстонии. — После запрета на бесконтрольный ввоз топлива стали нормально собирать акциз, починили основные улицы. Открыли языковые курсы, пустили четыре пары поездов в Таллинн.

— Как дела с пограничным договором? — очередь спрашивать была за президентом Эстонии. Договор подписали давно, да после Крыма и Донбасса его ратификация заглохла. Поэтому, эстонские правые говорили, что хотят получить территории Печорского района, как при Тартуском мире, когда к Эстонии отошел Печорский район Псковской области. А представитель нашего МИДа и вовсе сказала, что договор ратифицируют, когда «Эстония будет хорошо себя вести». В общем, полный тупик.

— С договором все будет хорошо, — с улыбкой ответил наш президент. Медленный темп эстонской жизни расслабил. От сухого пива Vunk местного производства тянуло в сон.

Он еще немного посидел в кафе с эстонской коллегой и отправился отдыхать в отель Лондон, специально снятый для него. Нужно было встать пораньше и начать день с бассейна.