Смерч навстречу. Даром

Вот что умеет Павел Константинович, так это удивить. В противостоянии «спонтанность Полякова» vs «продуманность Несветаевой» Дашина сторона терпела эпическое фиаско.

Ведь он наверняка ничего такого не планировал. Просто захотел и приехал. И разбил весь тщательно выстроенный сценарий.

И Дашин мир.

Кто был охотник, кто добыча? Даша всё больше путалась: нападает она или убегает? Соблазняет или держит оборону? Где верх, где низ? Искренность и незамутненность эмоций Кощея выворачивали её наизнанку. Разумеется, он не играл. Он говорил и делал, что чувствовал. Другой вопрос, что эти чувства — как бабочка-однодневка. Сегодня есть, завтра от них остались одни воспоминания. А Дарья вляпывается в них всё глубже, открывается, как новичок на татами.

На татами Несветаева действительно была новичком и сейчас очень остро ощущала, что соревнуется с признанным мастером на чужом поле.

Ведь буквально утром она размышляла о детской непосредственности Павла Константиновича. В плохом смысле этого слова. А теперь у неё от этой непосредственности ориентация сбилась. Не в смысле «сексуальная», а в смысле во времени и пространстве. Даша разбудила ноут и загрузила недоделанный курсач по психологии, но мысли сносило в другую сторону.

Понятно, что сдался Поляков не просто так. За долготерпение он захочет компенсацию. Интересно, чего он потребует? От одной мысли об этом у Даши стало горячо между ног. Солнце двигалось к закату, в комнатах давно горели лампы, и грязный монстр выбирался наружу.

Что ни говори, а постельное мастерство не проиметь. Пропить — можно. Дарья знала примеры. А проиметь — никак. Поскольку оно, это мастерство, в процессе имения становится только глубже и крепче. И мастерством этим Павел «Секс-машина» Поляков владел в полной мере. В сочетании с его непредсказуемостью и полным отсутствием тормозов это был просто улёт.

Полный улёт Дашиного монстра.

Соски заныли в предвкушении.

Несветаева собрала волю в кулак. Какой смысл было просить отсрочку, если она собирается вязнуть в эротических фантазиях? Ей ещё высасывать из пальца эксперимент, и ничего возбуждающего в этом процессе не было. На два часа она погрузилась в таблицы, цифры и формулы, аргументы и суждения. Сухой мир логики был понятен и безопасен. Но чем ближе она была к «Выводам», тем беспокойнее становилось на душе. Где-то под солнечным сплетением распирало от неясного чувства, которое отзывалось тошнотой в глотке.

С чего бы? Даша доверяла своей интуиции, но в данном случае предчувствия были ни при чём.

Она просто волновалась.

Это было и глупо, и непрофессионально. Предстоящий визит к Полякову был лишь необходимым шагом для достижения цели. Он покупает Дашино тело, чтобы задобрить своего монстра. До самой Дарьи ему нет никакого дела. Она больше поведётся на мужские обещания. Она кукла. Безвольная кукла, с которой клиент может делать, что захочет. А в качестве расплаты отдаст ей своё доверие.

Несветаева взяла в руки телефон и зависла над белым экраном сообщения. А ждёт ли её Поляков или уже нашёл девицу на ночь? Не слишком ли самонадеянно ожидать, что Даша всё ещё занимает мысли начальника? Но ослушаться и проигнорировать требование она не рискнула.

«Добрый вечер, Павел Константинович», — написала в мессенджере. — «Мы с вами не договорились по завтраку. Вам что-нибудь купить или просто взять оставшиеся пирожные?».

Сообщение от шефа прилетело почти мгновенно.

«Завтра решим», — очень в своей манере ответил он. Через несколько секунд телефон снова пиликнул: — «Или я не понял: ты решила меня снова продинамить?» К сообщению был приложен злобный смайлик.

«Я подумала, что актуальность уже пропала», — попыталась оправдаться Дарья.

«Даже если «актуальность» пропала, я верю в твои способности и свои возможности», — прилетело от Кощея.

«Только ради бога давай обойдемся без всяких ваших бабских притирочек, скрабиков, масочек», — не мог угомониться он. — «Ты великолепно выглядишь без масочки».

«А лучше всего ты выглядишь вообще без ничего», — гласило следующее сообщение.

«Короче, не надо клеветать на мою «актуальность». Она уже восстала, и мы тебя ждём».

Вот так простенько, прямолинейно и без затей. В этом весь Павел Константинович. Даша пошла к шкафу с одеждой, но телефон снова блюмкнул: «Вам оплатили такси. Приедет через 12 минут».

Несветаева подорвалась собираться. Она даже образ на завтра не придумала, а ей всего пятнадцать минут дали на всё про всё. Даша кинула в сумку новые чулки — это маст хэв. Зубную щетку, смену белья, фен — на утро. На работу джеггинсы, оверсайз джемпер до середины бедра — неизвестно, как у неё завтра будет с походкой. А поскольку отопление отключили везде, джемпер будет в тему. Заживляющий крем — на всякий случай. Минималка для экспресс-мейкапа. Вроде, главное взяла. Даша завершила образ сапожками на шпильке. Сообщение на телефоне информировало, что водитель на месте. Конечно, Кощей не разорится от пяти минут ожидания, но Дарья сама не любила непунктуальность.

Таксист пытался завести разговор на какие-то личные темы, но Несветаева не была настроена говорить. Она уткнулась в телефон в качестве намёка, но вместо того чтобы скролить ленты в соцсетях, перечитывала диалог с шефом.

Симптоматично.

Даша попыталась опустить себя с небес на землю. Это же Поляков. Он сам говорил, что между ними нет никаких отношений. Она всего лишь свежее мясо. Необъезженная начленная вертелка. Подручный мастурбатор в полный рост.

Зачётная попытка провалилась, когда в вечернем сумраке она разглядела фигуру Кощея. Он стоял у подъезда и ждал. Когда такси остановилось, Павел Константинович перекинулся парой слов с водилой, пустобрёх задушевный, открыл Даше дверцу и помог выйти. Хорошо, что на руках были перчатки, и шеф не заметил её потные от волнения руки. Поляков чмокнул её в нос и крепко прижал к боку.

— Это все твои вещи? — он показал небольшой рюкзачок.

— Мне нужно было привезти перину и пару подушек? — голос был слегка хрипловат, но, вопреки ожиданиям, слушался.

Шеф быстро наклонился и прижался к её губам.

— Идём, — шепнул он на ухо, заставляя Дарью передернуть плечами.

В лифте они ехали молча. Почему-то Несветаевой вспомнился другой лифт, и она осознала, что «актуальность» восстала не только у спутника.

Словно почувствовать её мысли, Павел Константинович навис над нею и уткнулся переносицей ей в лоб:

— У меня крышу сносит, как у пацана пубертатного, — в полголоса признался он.

Даша очень старалась держать отрешённое выражение лица. Это было несложно. Она всё равно не знала, как реагировать на подобные признания.

— Ничего не скажешь? — Шеф потерся щекой, как кот, и прикусил мочку уха.

Даша сглотнула.

— Скажи, что скучала, — нежно коснулся губами виска, век закрытых глаз, уголка губ. — Скажи.

Лифт остановился, открывая двери и снимая с Даши необходимость отвечать. Поляков сжал её ладонь и потянул к двери квартиры.

В прихожей он, хвала Создателю, уже не разговаривал. Возможно, осознал обречённость затеи. А может, решил, что с ритуальными фразами можно закончить. Даша бы на его месте действовала так. Что творилось в этот момент в голове шефа, было неизвестно. Хотя, возможно, вообще ничего. У поезда на воздушной подушке просто нет головы. Мотор есть. А головы нет.

Он расстёгивал и снимал всё, до чего дотягивался, и краем мозга Даша порадовалась, что выбрала немнущуюся одежду. Остальной мозг отказал. Дарья тянулась ртом к его губам, хваталась руками за одежду, обводила пальцами стальные мускулы. Здравый смысл к ней вернулся ненадолго, когда она осталась без ничего, а Поляков опустился перед нею на колени.

…и надел сапожки на босу ногу.

А потом развернул к зеркалу во весь рост.

Павел оставался в футболке и штанах, а на ней были только сапожки.

— Ты просто совершенна, — выдохнул он, глядя в зеркало, и поцеловал Дашу в основание шеи.

Даша рискнула взглянуть на себя. На фоне огромного Полякова за спиной она казалась тоненькой и бледной. Однако ни тощей, ни угловатой почему-то не казалась. Сапожки придали телу идеальные пропорции. Прически не наблюдалось, но пушистые волосы были взбиты ненасытными пальцами Павла. Глаза безумно горели, а припухшие губы приоткрыты.

— Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас, прямо здесь, — шептал он на ухо, не отрывая взгляда от глаз Даши в зеркале, и от этого становилось страшно, будто он видел самую суть — её грязного похотливого монстра.

Грубые ладони тревожили заострившиеся соски. Губы целовали шею и плечи. «Актуальность» через штаны упиралась в развилку ног.

Поляков поднял безвольно висящие Дашины руки, заставляя её упереться в зеркало, и коленом развёл Дашины ноги. Одной рукой он скользнул туда, вниз, где уже было влажно и скользко. На секунду он разорвал зрительный контакт и откинул голову назад в шумном выдохе.

— Врушка, — он снова уставился Даше в глаза. — Грязная врушка, — и облизал пальцы руки, испачканные в смазке. — Грязная сладкая врушка.

Его руки оторвались от Дашиного тела, чтобы приспустить штаны, и гладкая, горячая «актуальность» ткнулась в неё сзади.

— Скажи, что ты меня хочешь, — руки вернулись к истосковавшейся груди, а член тыкался во влажный вход, но не с намерением войти, а просто чтобы подразнить. — Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не задушить тебя в объятиях, — шептал он, и Даша ощутила, как напряжены его ладони. Взгляд стал совсем чёрный, а с лица исчезли намеки на шутки или игру. — Просто скажи, что ты хочешь. Скажи.

Дарья толкнулась тазом назад, надеясь обойтись без слов, но Поляков был настроен играть по своим правилам. Он чувствительно прикусил за плечо, словно в наказание за непослушание, и повторил:

— Скажи. Пожалуйста.

Дарья наклонилась в попытке поймать губами руку, ласкающую грудь, но и этот фокус не удался.

— Даша, — со стоном выдохнул Павел, отираясь членом и пальцами между ног, — скажи. Ну скажи!

Он смотрел прямо в глаза, этот чертов Кощей, продирая взглядом насквозь, до самых лопаток.

— Ещё… — это всё, что смогла выдавить из себя Даша и закрыла глаза. Так было проще. Всё было проще. Она снова ткнулась тазом назад и стала тереться о пальцы в своём темпе, ощущая, как надвигается разрядка. Дыхание стало тяжелым, она извивалась, стараясь приблизить миг наслаждения.

–…ля! — выдавил Павел и, вцепившись мертвой хваткой в её бедра, вошёл внутрь. — О-о!..

Движения его были грубыми, безжалостными, он не занимался любовью, он наказывал. Но наказывал, подчиняясь, признавая её победу и своё поражение. На этой волне триумфа Даша и поймала свой фейерверк. Чуть позже в эйфорию отправился и Поляков, обжигая сердце предвестниками своего оргазма, и Дарья будто кончила второй раз от вспышки его эмоций. Надсадно дыша, он склонился к её плечу и упёрся лбом в зеркало.

— Капец! — выдохнул он. — Я думал, мозг на осколки разнесёт. — Он чмокнул Дашу в плечо. — Пошли в душ.