Ловушка судеб

Шло время. Уже год обучал Йозеф Дису. Упорства у неё было хоть отбавляй. А вот с уборкой и правда нелады. Но готовила она отменно. Так они привыкли друг к другу, что стал он её дочкой называть, а она его отцом.

Чтобы не раздражать хозяев и посетителей, как он утверждал, «противным визжанием», уходили они с Дисой в лес, или к реке, где их могла слушать только природа.

— А почему не в городе? — удивлялась девочка. — Ты же прилюдно играешь.

— Прежде чем людской слух удивлять, научись сначала с природой разговаривать.

Диса провела смычком по струнам и в уши ударил противный треск. Из кустов вылетала стайка птиц и бросилась врассыпную.

— Я, как ты, не смогу, — чуть было не заплакала девочка.

— А кто меня уговаривал остаться. Сейчас же уезжаю, — Йозеф направился в сторону поселения.

— Нет-нет, постой! — Диса стёрла слёзы с глаз. — Я готова. Продолжай урок.

— Хорошо, — музыкант вновь подошёл к девочке. — Не сжимай так смычок, не скалка тебе. Он должен быть невесомым, словно пёрышко. Расслабься. Тихо, не спеша.

Девочка вновь провела смычком. Звук стал легче, приятнее. Она улыбнулась.

— А когда я для людей играть буду? — спросила она.

— Как только научишься птиц не пугать, а музыкой к себе призывать, — улыбнулся мужчина. — Слышишь, как поёт.

Где-то на дереве звонко и переливисто пел соловей. Девочка вглядывалась в кроны.

— Никто его не учил, а слушать готов каждый, — продолжал музыкант. — И ещё запомни: слушать — это одно, а слышать — это другое. Слушать мы готовы почти всех, а вот выслушать — не каждого.

Девочка бодро несколько раз провела по струнам.

С дерева вспорхнула весёлая певунья и тут же улетела.

Диса опустила смычок. Слёзы вновь наворачивались на глаза.

— Музыка — это не просто красивые звуки, — вздохнув улыбнулся Йозеф, — это мир нашей души и сердца. Разумом музыку не понять. Её надо почувствовать. Это слова, которые никто никогда не скажет. Это тайные и запредельные мысли и чувства.

Йозеф взял у девочки скрипку и заиграл так, что ветер перестал шелестеть листвой, а из-за туч выглянуло солнце. Где-то в ветвях вновь запел соловей. А над головой закружились бабочки.

— Ты — волшебник, — восторженно проговорила Диса. — И я так смогу. Обещаю. Я научусь.

— Знаю, — Йозеф присел возле неё на корточки. — Вижу твоё упорство и горящие глаза, — он ласково смахнул слезинку с её щеки. — Не плачь. Дом не за один день строится. А про упрямство — забудь. Иначе уеду.

— Нет, не бросай меня, — девочка обняла его, уткнувшись носом в плечо. — Я с тобой уеду. Куда угодно. Лишь бы ты был рядом, — плакала она. — Никто меня никогда не жалел, никто обо мне не заботился. Все только прогоняли.

У Йозефа чуть у самого слёзы не полились. Вот то счастье, которое он всегда искал. Счастье детских обнимающих рук. Счастье, которое обеими руками прижать к себе можно. Пусть не родственная по крови, но родственная по душе.

— Я тоже один, — вздохнул он. — Всегда один.

— Нет, — девочка шмыгнула носом и взглянула ему в глаза. — У тебя скрипка есть, а у меня никого.

— Что ж, тогда нас уже трое, — улыбнулся музыкант.

— Папа… папочка… — Диса вновь повисла у него на шее.

Йозеф отложил на траву скрипку и поднял девочку на руки.

— Доченька ты моя любимая, — проговорил он. — Никуда я без тебя не уеду. Обещаю.