Мероприятие

Жениха мне искать бабуля и мать начали, когда я ещё в детский сад ходила. Так и спрашивали: «Ну что, рассказывай, женишок-то у тебя есть?» Слово меня сильно раздражало, я кипятилась, а они искренне радовались достигнутому эффекту.

Ну и то, конечно, что были они обе совершенно правы. Это ничего, что все врачи, время от времени появлявшиеся около меня лечить то кашель, то тики, сокрушённо вздыхали, качали головой, спрашивали мать, чем она меня кормит и назначали поливитамины. Главное было — найти мне жениха, и желательно поскорей. А ещё сшить новое платье, в котором нельзя в песочнице играть, и отдать в балет, где я непременно заблистаю на сцене. Такая чудодейственная триада — платье, балет и жених — должна была обязательно привести меня куда-то, а заодно и их самих.

Первым кандидатом в женихи из детсадовских одногруппников у них был Тараканов. Дня не проходило, чтобы они о нём не расспрашивали. А по мне, так у Тараканова шансов и вообще никаких не было, хоть и дарил он мне на праздники открытки, собственноручно подписанные печатными буквами. Букв было много, и я их не читала. Мне и фамилии его вполне хватило.

Второй кандидат был Попов. Этот мне ничего не дарил, но его почему-то всегда ставили со мной в пару танцевать на утренниках. Для матери и бабули это было достаточным основанием, чтобы рассматривать его как потенциального жениха. Другие кандидатуры они не обсуждали. Я и теперь не понимаю, чем им так приглянулись Тараканов и Попов…

Потом мы пошли в школу, и жизнь разметала нас по разным классам. Эльза Аристарховна поставила меня в пару с Золотарём.

С платьями и балетом дела обстояли получше. Платья мне мать самоотверженно клепала к каждому празднику, попутно подробно объясняя, для чего она это делает. По её версии выходило, что для того, чтобы я хоть чуть-чуть на человека стала похожа. А у меня на этот счёт сложилось другое мнение. Шила она для того, чтобы все, кто увидит её заморыша-дочь в гипюрах и кружевах, восхитились, всплеснули руками и воскликнули: «Милая, какая же вы героическая мать! А талантливая какая, ручки-то золотые! Какое платье красивое, надо же!» Меня, конечно, за такими платьями никто заметить уже не мог… Носить их надо было аккуратно, расправлять юбочку, когда садишься, мелкие пуговки застёгивать так, чтобы ничего не перекосилось и не оторвалось. Когда мать вела это платье по улице, встречные прохожие смотрели на меня с состраданием.

Балет в этой триаде был самой удачной частью. Преподавательница была профессиональная, учила нас у станка на совесть и била ногой по коленкам, если кто сгибал. Потом мы блистали на сцене в отчётных концертах и розовых пуантах.