Сила противодействия

Площадь Двенадцати Башен встретила нашу компанию пустотой и безмолвием. Впрочем, Полина уже давно перестала удивляться. Ну, подумаешь, попали всего за пару шагов в совершенно другое место — на площадь. И эту площадь окружают не привычные высотки, и даже не европейские древние здания и готические соборы, а причудливые башни. Мало ли чего не бывает в бреду. Нужно ещё немного подождать, и ей непременно назначат лечение. Может, прямо сейчас врачи пытаются вернуть её в привычную реальность. Шизофрения — это, конечно, неприятный диагноз, но и с ним люди живут. Даже у них в университете была преподавательница, которая ежегодно — либо весной, либо осенью — проводила по два–три месяца на излечении, а потом возвращалась к нормальной жизни. Приятная, кстати, женщина, ничем не выказывающая свои странности в промежутках между приступами.

— Я и Сосуд уходим в Башню Карохат — башню драконов, — объявила Ловена, — там целители осмотрят Сосуд и, после того, как она получит необходимую помощь, немного придёт в себя и сможет передвигаться самостоятельно, вы сможете предъявить ваши претензии Хранителям Равновесия.

— Но, уважаемая Ловена, — вкрадчиво возразила Орриста, — всем известно, что Хранители Равновесия могут принимать решение сколь угодно долго. А могут и вообще не ответить на наш вопрос!

— Сосуд принадлежит расе людей, а, значит, и жить она будет среди вас, людей. Вы, представители Света, — Ловена кивнула в сторону светлых, — и вы, представители Тьмы, — кивок в сторону тёмных, — будете иметь одинаковую возможность убеждать Сосуд принять ваши взгляды и мировоззрения. Покровительство драконов распространяется на Сосуд до того момента, как она предстанет перед Хранителями Равновесия. Возражения есть? Возражений нет, — драконица словно не заметила дружно встрепенувшихся Орристу и Рошта, — уважаемая Орриста, — обратилась она к светлой, — вы не приютите у себя несчастную? Похоже, хозяева башни Истэль не торопятся принимать её, — и она указала глазами на молчаливую девочку, которую до сих пор держал на руках один из адептов Света.

Хранительница света, не скрываясь, скривилась.

— Ясно, — ровным голосом отметила молодая драконица, лишь Полина почувствовала её скрытый вздох, — помогите, хотя бы сопроводить её до башни Карохат, одной проблемой больше, или меньше — какая разница.

— Многоуважаемая госпожа Ловена! — тут же откликнулся молчавший до сих пор Рошт. — Тёмная Башня почтёт за честь взять на себя обе проблемы, — и тёмный учтиво поклонился.

— Ну и зачем вам впавшая в ступор эльфийка? — поинтересовалась Ловена, впрочем, она уже дала знак светлому, который почти бегом понёс ту самую эльфийку, прозванную Жизнью, к башне драконов, и сама направилась туда же.

— Тёмным тоже не чуждо милосердие, — мужчина последовал за ней, смиренно сложив на животе руки и опустив глаза.

— А–а, если только из милосердия, — протянула драконица, — хорошо. Когда девочка немного придёт в себя, я обязательно передам ей ваше приглашение.

— А Сосуд? — стараясь казаться наивным, спросил Рошт.

— А судьбу Сосуда будут решать Хранители Равновесия! — отрезала Ловена и захлопнула перед тёмным дверь Башни драконов.

***

— Уф, ну и тяжёлая же ты! — пожаловалась Ловена Полине после того, как они остались вдвоём в абсолютно пустом холле башни Карохат. — Может, прекратишь прикидываться и пойдёшь своими ногами?

— Что? — отстранённо спросила Полина.

— Я спрашиваю, на ногах стоять можешь?

— Могу. Но зачем?

— Я же говорю, тяжеловата ты для меня! — повторила драконица.

— А-а, ну, тогда поставь.

Ловена осторожно поставила свою ношу на ноги, понаблюдала за ней несколько мгновений, а потом произнесла:

— Так, стоять можешь. Уже хорошо. Предлагаю помыться, переодеться и перекусить. А потом поболтаем. Думаю, есть о чём. Как тебе мой план? И скажи, наконец, как мне к тебе обращаться?

— Моё имя Полина. Ловена, скажите, вы доктор?

— Нет, я не доктор, — возразила собеседница, — тебе нужен доктор?

— Вам виднее, — Полина пожала плечами, — доктор или психиатр. Психиатр — это тоже доктор?

— Так, вот что, Полина. Я чувствую, что с тобой сама теряю разум!

— Я слышала, с психиатрами такое бывает, — согласилась Полина.

— Давай отложим все разговоры на потом. А сейчас — мыться и есть! — Ловена шагнула в одну из многочисленных дверей, выходящих в абсолютно пустой холл.

Полина последовала за своей провожатой и огляделась. Обычная комната, совмещающая в себе функции гостиной, столовой и, возможно, спальни. Что-то вроде новомодных сейчас студий. Немного странная обстановка, но ей ли, в своём бреду, удивляться таким мелочам? Ну, подумаешь, стол прикреплён к окну, как в вагоне поезда. И что может быть странного, что в окне видна не площадь, с которой они зашли в башню, а изумрудный газон и кусок отвесной скалы, обрывающийся в море? И мебель, включая тот стол, деревянная и очень массивная. И нет ни телевизора, ни какого другого привычного гаджета. Зато за абсолютно прозрачной стеной в другой комнате сияет синевой небольшой, шагов семь-восемь, бассейн, в который прямо из стены бежал искрящийся водопад. А, чему удивляться, больное воображение, оно, оказывается, намного развитее воображения здорового человека.

— Чего встала? — Ловена уже прошла к бассейну. — Или у тебя стойкие предубеждения против чистоты?

— Что?

— Мыться будешь? — кажется, терпение драконицы начало заканчиваться.

— А можно? — Полина и сама поняла, насколько глупый вопрос она задала.

— Если это не противоречит твоим убеждениям, то даже нужно, — стараясь казаться спокойной, ответила Ловена.

Полина сбросила странную хламиду, врученную ей женщиной в белом, и, немного опасаясь того, что попадёт не в воду, а упрётся в больничный пол, стала спускаться в бассейн, в котором на притопленной каменной скамье уже блаженствовала Ловена.

— Вода? — она подняла удивлённый взгляд на ту, которую считала своим личным доктором.

— Ну да, — хмыкнула та, — а ты предпочитаешь молоко двенадцати девственниц?

— Нет, до такого даже моё воображение ещё не докатилось, — улыбнулась Полина и с наслаждением поплыла до следующего бортика, потом обратно, и так несколько раз.

Очень натурально щипали раны, полученные при крушении башни Торенгара и порезы на запястьях, но это были мелочи в сравнении с тем наслаждением, которая она испытала от того, что оказалась в чистой воде. Поймав задумчивый взгляд Ловены, Полина подплыла к ней, заняла место рядом, зачерпнула из каменного углубления жидкого мыла и с наслаждением начала смывать с себя пыль, кровь и застарелую грязь. Несколько раз промыла непривычно длинные и оттого неудобные волосы, пока не осталась довольна результатом. Эх, была не была! Если уж бред такой качественный, то и за телом нужно ухаживать по полной!

— У тебя щёточка для ногтей есть? — незаметно для себя она перешла на ты.

— Что? А, щётки, посмотри там, — Ловена махнула рукой, и Полина обнаружила в стене ранее не замеченную дверцу, в которой с трудом, но нашла искомое, а так же пластину, отдалённо напоминающую пилку для ногтей.

— Вот оно, счастье, — выдохнула Полина после того, как они, отмытые до скрипа, выбрались из воды и, абсолютно обнажённые, развалились то ли на огромном матрасе, то ли на толстенном ковре.

Она с сомнением оглядывала хламиду, в которой сюда заявилась. Надевать это одеяние не очень-то и хотелось, но другой одежды не было.

— Ловена, ты не одолжишь мне что-нибудь из своих одежд?

— Тебе холодно? Или ты стыдишься своей наготы? — сама Ловена лежала неподалёку и совсем не стеснялась своего обнажённого прекрасного тела.

— Н-нет, тебя не стесняюсь, но, вдруг, кто зайдёт. Мужчина может зайти? Что он подумает о нас?

— Эх, люди, люди. Рабы своих же запретов и условностей, — вздохнула собеседница и махнула рукой на ещё одну появившуюся дверцу, — поищи там. Мы, драконы, предстаём в своём истинном виде без одежды, а потому и в человеческой ипостаси не считаем нужным скрывать тело. Одежды носим только за пределами своего сектора влияния. Ну, и, конечно же, когда холодно.

Полина, неловко пробормотав слова благодарности, метнулась к указанным дверцам. На многочисленных полках и вешалках висели одеяния, больше всего похожие на разнообразные хитоны и туники. Она выбрала свободную светло-зелёную тунику, немного не достающую до колен, и подвязала её широким синим поясом. Поиски белья не привели к желаемым результатам. Излишне наглеть, как, впрочем, слушать поучения-насмешки, не хотелось, а потому пришлось вернуться обратно. И всё же, даже в таком неполном одеянии можно чувствовать себя намного увереннее.

Когда она вернулась к Ловене, перед той, прямо на импровизированной постели уже находился не то огромный поднос, не то столешница на коротких изящных ножках-подставках. Впрочем, не всё ли равно, главное, не то, как это выглядит, а то, чем оно заставлено. А заставлен их стол был плотно. Гарниров в понимании Полины на столе не было, зато в изобилии были представлены разные виды мяса и диковинные фрукты. Ни хлеба, ни лепёшек на столе тоже не было. Пришлось брать пример с гостеприимной хозяйки или доктора, а, может, видения больного воображения, в общем, смотреть, как Ловена разрезает овальные плоды, кладёт в них сочные куски мяса, выжимает в это сооружение сок из другого плода и аппетитно поедает. Получалось что-то вроде хот дога. Немного необычно, но вкусно.

***

— А теперь я готова тебя слушать, — Ловена подтянула к себе мягкий валик и с наслаждением на него откинулась.

— Анамнез будете собирать, — Полине очень хотелось показать, что она не безнадёжна.

— Нет, собирать мы сейчас ничего не будем, да и не люблю я собирать что бы то ни было. Я хочу услышать, как ты оказалась в роли Сосуда, — терпеливо пояснила собеседница, — очень уж ты не подходишь на эту роль.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — Полина прикрыла глаза, — что ты подразумеваешь под понятием Сосуд? Ты только не обижайся, я и правда, хочу помочь! И тебе, и, конечно же, себе. Но пока мне приходит в голову только то, что я тронулась умом после аварии. И всё, что происходит со мной последние несколько дней — это непрекращающийся шизофренический бред. Хотя, я совсем не специалист в этой области. Остаётся надеяться, что специалист — это ты.

— Та-ак, — протянула Ловена, — бред в твоих словах, возможно, присутствует, но очень уж он упорядочен. Прямо скажу, не свойственен он для Сосуда!

— А какой свойственен? И скажи уж мне, наконец, почему все меня называют Сосуд? Что это? И… когда я приду в себя?

Ловена постучала изящными острыми коготками по краю бокала с тягучим винно-красным содержимым, к которому она время от времени прикладывалась.

— Появляются у меня насчёт тебя кое-какие подозрения, — задумчиво произнесла она, — и, если это верно… ну, да ладно, не буду больше тебя пытать! Давай расскажем каждый свою версию произошедшего, сравним их и выясним, насколько я права.

— Рассказывай! — быстро сориентировалась Полина.

Собеседница лишь усмехнулась такой прыткости.

— И что же тебе рассказать?

— Больше всего меня интересует, когда моя голова придёт в порядок.

— Значит, сначала, — сделала вывод Ловена, — ну что ж, с самого начала сотворения мира, думаю, рассказывать не стоит, у каждой расы есть своя версия, а потому, начну-ка я с нашего покойного знакомца Торенгара. Устроит?

— Более чем, — кивнула Полина.

— Время от времени в мире появляются такие вот маньяки с гипертрофированным стремлением к власти. Чаще всего они встречаются среди людей. Я ни в коем разе не хочу тебя обидеть, но это неоспоримый факт. Были ещё фейри, тем даже вы, люди, уступали в этой страсти к мировому господству. Но фейри и поплатились за это. Общими усилиями их изгнали из Карусы, — Ловена провела ладонями по лицу, словно совершая защитный знак, — это должно было бы послужить примером, но время от времени среди людей появляется очередной недоделанный Властелин, который считает, что только он знает, как лучше жить всем нам. Люди, вообще, воинственны, как никакая другая раса. Люди — единственная из рас Карусы, которая поделилась на два лагеря — светлых и тёмных. Причём, добиться абсолютной власти хотят и те, и другие. Только одни прикрывают своё желание заботой о людях, реже — обо всех расах сразу, не суть важно, а другие прямо и недвусмысленно, как стрела, летящая к цели, не скрывают своих намерений. Думаю, последние всё же честнее. К таким и принадлежал Торенгар — тёмный маг-одиночка. В последнее время такие попытки случаются всё чаще, — признала она, — как будто вместе с воинственными фейри из миров Карусы ушло само равновесие.

Ловена поднялась, прошлась по комнате, выглянула в окно.

— Не хочешь продолжить наш разговор на лужайке? — поинтересовалась она.

Полина пожала плечами. Желает собеседница сменить декорации, можно и на лужайку выйти. На периферии сознания мелькнула мысль, что так она и в космосе без скафандра побывает.

Лужайка оказалась самой настоящей. Трава на ней была нежной и мягкой и приятно холодила босые ступни.

— Как же хорошо в Карохатасе! — почти простонала Ловена. — Ну да ладно, на чём я остановилась?

— На Торенгаре, — Полина усомнилась, что собеседница могла потерять нить повествования.

— Торенгар. Так вот, тёмный маг Торенгар решил провести ритуал призыва силы. Мало ему было той силы, которой он уже владел. Мирового господства захотелось. Он где-то нашёл описание призыва силы, создал пентаграмму и собрал всех нас, — Ловена вздохнула. Было ясно, что ей неприятно вспоминать то, что с ними было, — но в его планы прокралась ошибка. И эта ошибка — ты!

— Кто только не называл меня своей ошибкой, — согласилась Полина, — и родители, и Артур. Теперь, вот ещё и ты.

— Нет, я, как раз и не против, даже рада, что Торенгар ошибся. Он собрал шесть девушек — представителей разных сил: сил света, тьмы, жизни, смерти и… разума. Принёс их на алтарь-пентаграмму и вознамерился объединить в одну силу. Ты, как Сосуд, должна была принять эту силу и передать ему. К тебе сила пошла, но на этом всё и остановилось, ты не передала её дальше, более того, ты впитала силу самого Торенгара.

— Значит, Сосуд — это та, кто принимает общую силу, так?

— Да, совершенно верно, Сосуд — это та, кто {может} принять силу. Для этого Сосуд должен быть пустой. Не принадлежать ни свету, ни тьме, не познать жизнь или смерть, то есть не принимать семя и не отвергать его. И… не нести в себе разума. На тот момент ты не была ни светлой, ни тёмной, твоё тело не принимало семени мужчины. Только вот с разумом Торенгар ошибся. Его как будто бы и нет — ты не знаешь элементарных вещей, но, в то же время, на абсолютно чистое полотно, присущее Сосуду, твой разум не похож.

— Иными словами, крыша, вроде бы уехала, но содержимое домика не опустело, так?

— Ты говоришь странно, — нахмурилась Лорена, пытаясь вникнуть в слова собеседницы, — но примерно так и есть, — быть Сосудом может только девушка, абсолютно лишённая разума. Я подозреваю, что ты не случайно испортила формулу Торенгара. Это так?

— Я поменяла знак в формуле силы, — призналась Полина.

— Да, вот что мне не давало покоя! Сила пошла не от тебя к тёмному, а от него к тебе! Это многое объясняет. Но где же он ошибся? Расскажи, откуда ты попала к Торенгару? Он тебя украл? Купил?

— Я даже и не знаю, с чего начать, — Полина задумалась, — пойми, я понимаю, что это всё не настоящее, я знаю, как должно быть! А выбраться из этого бреда не могу!

— Вот как? Начни с вашего знакомства. С того момента, когда начались странности.

— Помню, что попала в аварию, помню, что буквально вознеслась над телом. Помню, как жутко болела голова и правый бок, по которому пришёлся удар. Потом какой-то вонючий мужик назвал меня своей доченькой Пэл, сказал, что мне привалило счастье и отдал Торенгару.

— Ясно, значит, тебя продали. А что ты помнишь до этого момента?

— Я жила нормальной, понимаешь, нормальной жизнью! И хочу опять к ней вернуться! Окончить университет, родить ребёнка. Ловена, ведь с ребёнком всё в порядке?

— С каким ребёнком?

— Как, с каким? Я беременна. Небольшой срок, но…

— Ты забыла, что я сказала? Сосудом выбирается непорочная дева, ни разу не принимавшая семени мужчины.

— Тщательней выбирать нужно было вашему Торенгару! — возмутилась Полина. — Непорочную дуру он искал! Так ему и надо!

— Я тоже не очень расстроилась, что так получилось, — согласилась Ловена, — да, не смотри на меня так, я не буду скрывать, я счастлива, что Торенгару попалась именно ты, а не безмозглая девственница!

— Как же к нему тогда попала ты? Насколько я помню, тебя он назвал Разум? Не похоже, что ты пришла добровольно, как тёмная Дарна. Тоже продали?

— Как, как, — видно было, что собеседнице не хочется вспоминать эту историю, — дура была! Мама нашла мне партнёра для первой вязки, а я решила попривередничать. Вот и… допривередничалась. А, да что там, убежала из материнского гнезда, и по-глупому попала в расставленную ловушку. Впрочем, мои приключения уже позади и никому неинтересны. Нужно решать, что же делать с тобой. И тут есть варианты, — Ловена задумалась.

— Может, поделишься своими соображениями? — отвлекла её Полина.

— Ну, что ж. Вот тебе мои выводы. Вывод первый: ты — не из нашего мира!

— Я бы предпочла версию с шизофренией. Ну, да ладно, продолжай!

— Ты не из нашего мира. И притянуло тебя сюда не просто так. Остаётся только понять, зачем? Что ты принесёшь Карусе? Какие-то изменения и потрясения, это однозначно. Но вот какие? И нужны ли они моему миру? — Ловена постукивала ноготками по голой коленке, задумчиво глядя вдаль. — Может, отправить тебя в полёт?

— В какой полёт? — Полина даже отодвинулась от энтузиастки такого радикального метода.

— Вот с этой скалы, — и молодая драконица кивнула на обрывистый утёс, внизу которого плескалось беспокойное море.

— Эй, ты это серьёзно?

— Это один из вариантов решения проблемы, — вполне серьёзно поведала Ловена, и Полина сразу поверила, что та нисколько не шутит.

— А, может, есть ещё какие-нибудь варианты? Не такие радикальные?

— Есть, как же не быть. Отдать тебя светлым, отдать тебя тёмным, и — не предпринимать ничего!

— Мне нравится последнее предложение, — Полина попыталась улыбнуться. Всё же, в ней теплилась надежда, что бред когда-нибудь закончится, и она вынырнет из него без тяжёлых последствий.

— Да, придётся так и сделать. Завтра с утра отведём тебя к Башне Хранителей Равновесия, а там уж, как распорядится Великое Яйцо. И ещё, — Ловена оглядела свою подопечную, особенно остановившись на лице, — я бы пока не советовала тебе открывать сразу все свои тайны. Оставайся для всех прежней дурочкой Пэл. Хотя, нет, даже при всём старании у тебя не выйдет изобразить безмятежный взгляд полной идиотки. Тебя выдаст твой же взгляд. Очень уж он… своеобразный. Ну, да ладно, надейся, что всё спишут на ритуал. Пусть считают, что вместе с силой тебе передалась и кроха разума Торенгара. Ты уж постарайся излишне не блистать своим умом! И будь готова к тому, что как светлые, так и тёмные будут стремиться заполучить тебя, вернее силу, которой ты владеешь, в свою башню.

— Ловена, а ты кто? — решила напоследок поинтересоваться Полина.

— Я? Я дракон, — как что-то само собой разумеющееся выдала Ловена, а затем поднялась и, сказав, что идёт к матери, ушла в дверь, находящуюся рядом с той, из которой они вышли часом ранее.

Можно было понять, почему она не пригласила с собой Полину. Там драконицу поджидали мать и партнёр для вязки. Вот уж совсем не хочется попасть под раздачу. На краю сознания билась паническая мысль. А можно ли сойти с ума, уже будучи не в себе? Сам собой напрашивался единственно правильный вывод. Временно принять слова Ловены о другом мире на веру и считать, что всё, что происходит, происходит на самом деле.

Кажется, Полина почувствовала, как облегчённо расслабился её рациональный мозг математика. Неразрешимая задача немедленного выхода из тупиковой ситуации была снята. Вернее, мозгу позволили приступить к её решению обходными путями. Ну что ж, завтра получим новые условия и приступим к решению. А пока нужно хорошо отдохнуть, и девушка вернулась в помещение, в котором они обедали.