Перси Джексон и проклятие титана

Я никогда прежде не бывал в лагере полукровок зимой и удивился, увидев снег.

Понимаете, климат в лагере контролируется с помощью магии. Ничто не может миновать границы лагеря против воли директора, мистера Ди. Я думал, тут будет тепло и солнечно, но нет — падал легкий снежок. На ипподроме и клубничных плантациях лежал иней. Домики были украшены мерцающими огоньками, похожими на рождественские гирлянды, только это были не лампочки, а крохотные огненные шары. В лесу тоже светились огни, а самое странное, что огонь горел в окне чердака Большого Дома, где обитал наш оракул, заточенный в теле старой мумии. Может, Дельфийский дух там шашлыки жарит?

— Ух ты! — сказал Нико, выбираясь из автобуса. — А это что, скалодром?

— Ага, — сказал я.

— А почему по нему лава течет?

— Для интересу. Пошли. Познакомлю тебя с Хироном. Зоя, ты уже встречалась с…

— Да, с Хироном я знакома, — напряженно ответила Зоя. — Скажи ему, что мы будем в восьмом домике. Охотницы, за мной!

— Давайте я вас провожу, — предложил Гроувер.

— Мы знаем дорогу.

— Да ладно, мне ж не сложно! Тут просто легко заблудиться, если не…

Гроувер споткнулся о каноэ, упал и поднялся, не переставая говорить:

–…как говаривал мой папаша, старый козел. Пошли!

Зоя закатила глаза, но, видимо, сообразила, что от Гроувера ей не отделаться. Охотницы вскинули на плечи свои рюкзаки, подхватили луки и направились к домикам. Бьянка ди Анджело, перед тем как уйти, наклонилась к брату и что-то шепнула ему на ухо. Она посмотрела на него, ожидая ответа, но Нико только насупился и отвернулся.

— Осторожнее, цыпочки! — крикнул Аполлон вслед Охотницам. Он подмигнул мне: — Берегись пророчеств, Перси. До скорого!

— Что вы имеете в виду?

Но он не ответил и запрыгнул в автобус.

— Пока, Талия! — крикнул он. — И, это… всего хорошего!

И лукаво улыбнулся ей, как будто знал что-то, чего она не знала. Потом закрыл двери и завел мотор. Я отвернулся, когда солнечная колесница взмыла в небеса, пахнув жаром. Когда я снова посмотрел на озеро, от него валил пар. Красный «Мазерати» парил над лесом, сияя все ярче и поднимаясь все выше, пока не исчез в солнечном сиянии.

Нико все еще выглядел сердитым. Интересно, что такое сказала ему сестра?

— Кто такой Хирон? — спросил он. — Его фигурки у меня нет.

— Наш исполнительный директор, — сказал я. — Он… ну, увидишь.

— Раз этим девчонкам-Охотницам он не нравится, значит, он нормальный мужик! — буркнул Нико. — Пошли.

Второе, что удивило меня в лагере, — это то, как там пусто. Ну, то есть я знал, что большинство полукровок приезжают только на лето. Сейчас тут должны были остаться только круглогодичники — те, у кого нет дома, куда можно вернуться, или те, на кого будут слишком часто нападать чудовища, если они покинут лагерь. Но даже их тут, похоже, было совсем немного.

Я увидел Чарльза Бекендорфа из домика Гефеста. Бекендорф разжигал горн рядом с лагерной оружейней. Братья Стоул, Тревис и Коннор из домика Гермеса ковырялись в замке нашей лавки. На опушке несколько ребят из домика Ареса играли в снежки с лесными нимфами. Вот, собственно, и все. Даже моей старой соперницы, Клариссы из домика Ареса, не было видно.

Большой Дом был украшен гирляндами красных и желтых огненных шариков, которые обогревали крыльцо, но при этом ничего не поджигали. Внутри в очаге трещало пламя. Пахло горячим шоколадом. В комнате отдыха мистер Ди, директор лагеря, тихо играл в карты с Хироном.

Каштановая борода Хирона на зиму сделалась длиннее и гуще. Курчавые волосы тоже отросли. В этом году он не изображал школьного учителя и, видимо, мог себе позволить ходить, как ему удобно. На нем был пушистый свитер с узором в виде следов от копыт, а на коленях у него лежало одеяло, под которым инвалидной коляски было почти не видно.

Увидев нас, он улыбнулся:

— Перси! Талия! Ага, а это, наверное…

— Нико ди Анджело, — сказал я. — Они с сестрой — полукровки.

Хирон вздохнул с облегчением:

— Значит, все прошло успешно!

— Ну…

Его улыбка растаяла:

— Что случилось? И где Аннабет?

— Ужас какой! — сказал мистер Ди скучающим голосом. — Еще одна потеря…

Я старался не обращать внимания на мистера Ди, но его трудно было не заметить: на нем был теплый тренировочный костюм, неоново-оражевый, леопардовой расцветки, и фиолетовые беговые кроссовки (можно подумать, что мистер Ди хоть раз за всю свою бессмертную жизнь занимался бегом!). На кудрявых черных волосах красовался золотой лавровый венок, сдвинутый набекрень. Видимо, это означало, что он выиграл последнюю партию в карты.

— Что вы имеете в виду? — спросила Талия. — Кого мы еще потеряли?

И тут в комнату вбежал Гроувер, ухмыляясь, как придурок. Глаз у него был подбит, а на щеках багровели полосы, смахивающие на след от пощечины.

— Охотницы благополучно заселились!

Хирон нахмурился:

— Вот как? Охотницы? Я вижу, нам есть что обсудить!

Он взглянул на Нико:

— Гроувер, отведи-ка ты нашего юного друга в кабинет и покажи ему наш учебный ролик.

— Но… Ага, ладно. Хорошо, сэр.

— Учебный ролик? — переспросил Нико. — А он для какого возраста? Для любого или с ограничениями? Потому что Бьянка мне не разрешает…

— Для детей старше тринадцати лет, — ответил Гроувер.

— Круто! — И Нико охотно последовал за ним.

— Ну вот, — сказал Хирон нам с Талией. — А теперь садитесь-ка и расскажите нам все как было.

Когда мы закончили рассказывать, Хирон обернулся к мистеру Ди:

— Нужно немедленно начать поиски Аннабет!

— Я пойду! — в один голос сказали мы с Талией.

Мистер Ди фыркнул:

— Еще не хватало!

Мы с Талией принялись было возмущаться, но мистер Ди вскинул руку. Глаза у него горели тем грозным фиолетовым огоньком, который обычно означал, что, если мы немедленно не заткнемся, на нас обрушится божественный гнев.

— Судя по тому, что вы мне говорили, — сказал мистер Ди, — нам и предыдущая выходка обошлась слишком дорого. Мы уже лишились Анни Белл… к сожалению…

— Аннабет! — резко перебил я. Она жила в лагере с семи лет, а мистер Ди до сих пор делал вид, будто не помнит ее имени.

— Да-да, — сказал мистер Ди. — И вместо нее вы раздобыли маленького надоедливого мальчонку. Так что я не вижу смысла рисковать другими полукровками в ходе дурацкой спасательной экспедиции. Велика вероятность, что эта девочка, Анни, уже мертва.

Мне захотелось его придушить. Все-таки ужасно несправедливо, что Зевс отправил его на сотню лет лечиться от пьянства директором к нам в лагерь. Это было задумано как наказание за дурное поведение мистера Ди на Олимпе, но в конце концов оно превратилось в наказание для всех нас.

— Может быть, Аннабет еще жива, — сказал Хирон. Но я видел, что ему нелегко сохранять оптимизм. Он практически вырастил Аннабет за все эти годы, что она круглый год жила в лагере, пока не решилась еще раз попытаться жить с отцом и мачехой. — Она же у нас умница. Если… если ее схватили наши враги, она попытается выиграть время. Возможно, даже сделает вид, будто согласилась сотрудничать…

— Это верно, — сказала Талия. — Лука захочет получить ее живой.

— Ну, в таком случае, — сказал мистер Ди, — боюсь, ей придется организовать побег собственными силами.

Я встал из-за стола.

— Перси! — многозначительно сказал Хирон. В глубине души я и сам знал, что мистер Ди — не из тех, с кем стоит ссориться. Он тебе спуску не даст, даже если ты импульсивный мальчишка с СДВГ, вроде меня. Но я так разозлился, что мне было на все плевать.

— Да вы только рады, что еще одного из нас не стало! — сказал я. — Вы бы вообще предпочли, чтобы мы все исчезли!

Мистер Ди подавил зевок.

— Ты что-то хотел сказать?

— Да! — рявкнул я. — Если вас отправили сюда в наказание, это еще не значит, что вы должны себя вести как ленивый идиот! Это и ваша цивилизация тоже. Может быть, вы могли бы, для разнообразия, чем-то помочь!

На миг воцарилась тишина, нарушаемая только треском пламени. Пламя отражалось в глазах мистера Ди, придавая ему зловещий вид. Он открыл было рот, чтобы что-то произнести — вероятно, проклятие, которое должно было разнести меня в пыль, — и тут в комнату ворвался Нико, а следом за ним — Гроувер.

— Крутота! — вскричал Нико, протягивая руки к Хирону. — Так вы… вы кентавр!

Хирон выдавил нервную улыбку:

— Да, мистер ди Анджело, с вашего разрешения. Хотя во время… э-э… первого знакомства я предпочитаю выглядеть как человек, почему и пользуюсь этой инвалидной коляской.

— А вы — ого! — Нико перевел взгляд на мистера Ди: — Вы — тот пьянчуга? Фигассе!

Мистер Ди отвел взгляд от меня и с отвращением посмотрел на Нико:

— «Пьянчуга»?

— Ну, Дионис же, да? Ух ты-и! У меня есть ваша фигурка!

— Моя фигурка?..

— Ну, в игре «Мифы и магия»! И голографическая карточка тоже! У вас, конечно, сила атаки всего пятьсот очков, и все считают, что вы самый отстойный из богов, но, по-моему, у вас здоровские способности!

— А-а… — Похоже, мистер Ди был всерьез озадачен. Вероятно, это спасло мне жизнь. — Ну-у… я польщен.

— Перси, — поспешно сказал Хирон, — пожалуй, вам с Талией стоит пойти к домикам. Предупредите ребят, что завтра вечером мы играем в захват флага.

— Захват флага? — переспросил я. — Но у нас же слишком мало…

— Это традиция, — сказал Хирон. — Товарищеский матч, который проводится каждый раз, как у нас бывают Охотницы.

— Ага, — буркнула Талия. — Товарищеский-претоварищеский!

Хирон дернул головой в сторону мистера Ди, который все еще хмурился, пока Нико взахлеб рассказывал, сколько очков защиты у каждого из богов в этой его игре.

— Бегите, бегите! — сказал Хирон.

— Ладно, ладно, — сказала Талия. — Идем, Перси!

И она утащила меня из Большого Дома прежде, чем Дионис вспомнил, что хотел меня убить.

— С Аресом ты уже поссорился, — напомнила Талия по дороге к домикам. — Тебе так нужен еще один бессмертный враг?

Она была права. Еще в первое лето в лагере я вступил в бой с Аресом, и теперь он и все его дети хотели меня убить. Не стоило злить еще и Диониса.

— Извини, — сказал я. — Просто не сдержался. Это все так несправедливо!

Она остановилась у оружейной и посмотрела на другой конец долины, в сторону холма Полукровок. Ее сосна по-прежнему росла там, и на нижнем суку сверкало золотое руно. Магия дерева по-прежнему оберегала границы лагеря, но уже не использовала для этого дух Талии.

— Жизнь вообще несправедлива, Перси, — буркнула Талия. — Иногда я жалею, что… — Она не договорила, но голос у нее был таким грустным, что мне стало ее жаль. С растрепанными черными волосами, в черной панковской одежде, закутанная в старое драповое пальто, она походила на громадного ворона, совершенно неуместного на фоне белого пейзажа.

— Мы вернем Аннабет, — пообещал я. — Я просто пока не знаю как.

— Сперва я узнала, что мы потеряли Луку, — сказала она. — А теперь вот и Аннабет…

— Не думай об этом.

— Ты прав. — Она расправила плечи. — Мы что-нибудь придумаем!

На баскетбольной площадке несколько Охотниц кидали мячики в кольцо. Одна из них о чем-то спорила с парнем из домика Ареса. Сын Ареса положил руку на эфес меча, и девочка-Охотница выглядела так, словно вот-вот сменит мячик на лук и стрелы.

— Пойду разведу их, — сказала Талия. — А ты обойди домики. Предупреди всех насчет завтрашнего захвата флага.

— Ладно. Капитаном будешь ты.

— Нет-нет, — сказала Талия. — Ты же в лагере дольше меня. Тебе и быть капитаном.

— Ну-у, мы можем, типа… разделить капитанство или вроде того…

Ей эта идея, похоже, нравилась не больше, чем мне, но она кивнула.

Когда она повернула к площадке, я сказал:

— Эй, Талия!

— Чего?

— Извини за то, что произошло в Вестовере. Мне действительно следовало вас подождать.

— Да ладно, Перси. Наверно, я на твоем месте поступила бы так же.

Она переминалась с ноги на ногу, словно хотела добавить что-то еще и не могла решиться.

— Знаешь, ты тогда спросил про мою маму, а я на тебя вроде как огрызнулась. Я просто… я вернулась, чтобы ее найти, семь лет спустя, и узнала, что она умерла в Лос-Анджелесе. Она, это… в общем, пила она сильно и, видимо, куда-то ехала поздно ночью года два тому назад, и… — Талия отчаянно заморгала.

— Извини.

— Ага, ну да. Просто… не то чтобы мы были особо близки. Я сбежала, когда мне было десять. И лучшие два года своей жизни я провела, скитаясь с Лукой и Аннабет. Но все равно…

— Так вот почему у тебя были сложности с солнечным автобусом…

Она опасливо взглянула на меня:

— Ты что имеешь в виду?

— Ну, ты так напряглась… Ты, наверно, думала про свою маму, и тебе не хотелось садиться за руль.

Лучше бы я ничего не говорил. Талия сделалась угрожающе похожей на Зевса — в тот единственный раз, когда я видел Зевса в гневе: как будто ее глаза в любой момент готовы были выпустить молнию в миллион вольт.

— Ага, — буркнула она. — Ага, наверное, дело в этом… — И рысцой побежала в сторону площадки, где сын Ареса и Охотница пытались пришибить друг друга мечом и мячом.

Домики выглядели самой странной группой зданий, какую только можно представить. Большие, с белыми колоннами здания Зевса и Геры — домики номер один и номер два — стояли посередине. Слева — пять домиков богов, справа — пять домиков богинь, так что все вместе образовывало букву «П» вокруг центральной лужайки и кострища для барбекю.

Я стал обходить домики и предупреждать всех о захвате флага. В домике Ареса я разбудил какого-то парня, который лег отдохнуть после обеда, и он заорал, чтобы я валил отсюда. Когда я спросил, где Кларисса, он ответил:

— Отправилась в поход по поручению Хирона. Секретная миссия!

— С ней все в порядке?

— Про нее уже месяц ничего не слышно. Она считается пропавшей без вести. И с тобой случится то же самое, если ты не уберешься!

Я решил, что лучше не мешать ему спать.

В конце концов я добрался до третьего домика, домика Посейдона. Это было приземистое серое строение из морского камня с отпечатками ракушек и окаменевших кораллов. Внутри было пусто, как всегда, везде, кроме моей койки. На стене рядом с моей подушкой висел рог Минотавра.

Я достал из рюкзака бейсболку Аннабет и положил ее на свою тумбочку. Отдам Аннабет, когда найду ее. А я ее найду!

Я снял с руки часы и привел в действие щит. Он громко скрипел, разворачиваясь. Шипы доктора Терна оставили в бронзе десяток дыр. Одна пробоина не давала щиту раскрыться до конца, так что он выглядел как пицца с двумя вырезанными ломтями. Красивые изображения на металле, созданные моим братом, все помялись. То изображение, на котором мы с Аннабет сражались с гидрой, выглядело так, словно в него угодил метеорит, оставивший кратер на месте моей головы. Я повесил щит на крюк рядом с рогом Минотавра, но теперь на него было жалко смотреть. Может, Бекендорф из домика Гефеста мне его починит? Бекендорф был лучшим оружейником в лагере. Спрошу у него за ужином…

Я смотрел на щит, как вдруг уловил странный звук — журчание воды — и осознал, что в комнате появилось кое-что новенькое. В глубине домика стояла большая раковина из серого морского камня, с высеченной из камня рыбьей головой. Изо рта рыбы била струя воды — соленой морской воды, падающей в наполненную раковину. Вода, похоже, была горячая, потому что в холодном зимнем воздухе от нее валил пар, как в сауне. От этого в комнате делалось тепло, как летом, и пахло морем.

Я подошел поближе к раковине. Там не было ни записки, ничего, но я знал, что это может быть только подарок от Посейдона.

Я посмотрел в воду и сказал:

— Спасибо, пап.

Поверхность воды подернулась рябью. На дне фонтанчика замерцали монетки — около десяти золотых драхм. И я сообразил, для чего этот фонтанчик. Он был как напоминание, чтобы я не терял связи с семьей.

Я отворил ближайшее окно, и луч зимнего солнца образовал радугу в клубах пара. Потом я выудил из горячей воды монету.

— О Ирида, богиня радуги! — сказал я. — Прими мое приношение!

Я бросил монету в туман, и она исчезла. Я только тут сообразил, что не знаю, с кем связаться сначала.

С мамой? «Хороший мальчик» так бы и поступил, но она обо мне пока еще не тревожится. Она привыкла, что я исчезаю на несколько дней, а то и недель.

С отцом? Я уже давным-давно с ним не разговаривал — почти два года. Но можно ли отправить послание Ириды богу? Я никогда не пробовал. А вдруг они на такое злятся, как будто это какой-нибудь телефонный спам или вроде того?

Я поколебался-поколебался и наконец принял решение.

— Покажи мне Тайсона, — попросил я. — В кузницах циклопов.

Туман замерцал, и появилось изображение моего сводного брата. Тайсон был охвачен пламенем — это было бы нехорошо, не будь он циклопом. Он стоял, склонившись над наковальней, и бил молотом по раскаленному докрасна клинку меча. Искры летели во все стороны, языки пламени лизали его тело. За спиной у него виднелось окно в мраморной раме, и за окном была густо-синяя вода — океанское дно.

— Тайсон! — завопил я.

Поначалу он меня не услышал за грохотом молота и ревом пламени.

— Тай-сон!!!

Он обернулся, его единственный огромный глаз расширился. Лицо расплылось в кривозубой улыбке:

— Перси!

Он выронил клинок и бросился ко мне, пытаясь меня обнять. Изображение расплылось, и я машинально отшатнулся.

— Тайсон, это же послание Ириды! На самом деле меня здесь нет.

— У-у… — Тайсон снова обрел четкость. Он выглядел смущенным. — А-а… Ну да, я понял. Да.

— Ты как там? — спросил я. — Как работа?

Его глаз радостно вспыхнул:

— Чудесная работа! Вот, гляди! — Он схватил раскаленный меч голыми руками. — Это я сам сделал!

— Да, здорово!

— Я и имя свое на нем написал! Вот тут.

— Потрясающе. Слушай, ты с папой часто общаешься?

Тайсон сник:

— Редко. Папочка очень занят. Он беспокоится из-за войны.

— То есть? Что ты имеешь в виду?

Тайсон вздохнул. Он высунул клинок за окно. Вокруг клинка вода сразу вскипела и образовалось облако пузырей. Когда Тайсон втянул меч в комнату, металл уже остыл.

— Древние морские духи воду мутят. Океан, Эгей… Все вот эти.

Я более или менее понимал, о чем речь. Тайсон имел в виду бессмертных, которые правили океанами прежде, во дни титанов. До того, как к власти пришли олимпийцы. И то, что теперь они вернулись, учитывая, что Кронос, владыка титанов, и его сторонники набирают силу, было очень нехорошо.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил я.

Тайсон печально покачал головой:

— Мы русалок вооружаем. До завтра надо изготовить еще тысячу мечей.

Он взглянул на свой клинок и вздохнул:

— Древние духи защищают плохой кораблик.

— «Царевну Андромеду»? — спросил я. — Корабль Луки?

— Да. Они сделали так, что его трудно найти. Защищают его от папочкиных бурь. Иначе папа давно бы его сломал.

— Да, сломать его было бы неплохо…

Тайсон воспрянул, как будто ему в голову пришла новая мысль:

— Аннабет! Аннабет с тобой?

— Ну… э-э…

Сердце у меня сделалось тяжелым, как шар для боулинга. Тайсон любил Аннабет больше всего на свете, если не считать арахисового масла (а арахисовое масло он очень любил!). У меня не хватало духу сказать ему, что Аннабет пропала. Он же сейчас так расплачется, что, того гляди, потушит свой горн.

— Ну… нет, прямо сейчас ее тут нет.

— Ну, привет ей передавай! — Тайсон буквально сиял. — Привет, Аннабет!

— Ладно… — Я сглотнул, пытаясь избавиться от комка в горле. — Передам.

— И насчет плохого кораблика ты не беспокойся, Перси! Он уплывает.

— Что ты имеешь в виду?

— В Панамский канал! Это очень, очень далеко.

Я нахмурился. Зачем бы Луке гонять свой лайнер, кишащий демонами, в этакую даль? Последний раз, когда мы его видели, он курсировал вдоль восточного побережья Соединенных Штатов, вербуя полукровок и натаскивая свое чудовищное войско.

— Хорошо, — сказал я, хотя меня эти новости совсем не успокоили. — Это… хорошо. Я надеюсь.

Из глубины кузницы низкий голос что-то рявкнул, что именно — я не разобрал. Тайсон вздрогнул:

— Ой, мне пора за работу! Шеф рассердится. Удачи, брат!

— Ладно, ты скажи папе, что…

Но не успел я договорить, как видение замерцало и растаяло. Я снова остался один у себя в домике, чувствуя себя еще более одиноким, чем прежде.

В тот вечер за ужином я чувствовал себя довольно несчастным.

Ну, то есть кормили-то нас превосходно, как и всегда. Барбекю, пиццу и никогда не пустеющие кубки с газировкой ничем не испортишь. Благодаря факелам и жаровням в открытом павильоне было тепло, но нам полагалось сидеть вместе с товарищами по домику, а это означало, что я был один за столом Посейдона. Талия тоже сидела одна за столом Зевса, но сесть рядом нам было нельзя. Такие уж правила в лагере. Ну, по крайней мере, за столами Гефеста, Ареса и Гермеса было довольно многолюдно. Нико сидел рядом с братьями Стоул, потому что новички всегда попадают в домик Гермеса, если неизвестно, кто из олимпийцев был их родителем. Братья Стоул, похоже, пытались убедить Нико, что покер куда круче «Мифов и магии». Я понадеялся, что у Нико нет денег и проигрывать ему нечего.

Единственный стол, за которым, похоже, было действительно весело, — это стол Артемиды. Охотницы пили, ели и хохотали, как большая счастливая семья. Зоя сидела во главе стола, как мама. Она не смеялась так часто, как остальные, но тоже улыбалась время от времени. Серебряный обруч предводительницы сверкал в ее темных волосах. Я подумал, что она гораздо приятнее, когда улыбается. Бьянка ди Анджело, похоже, веселилась вовсю. Она пыталась научиться армрестлингу у крупной девочки, которая сцепилась с парнем из домика Ареса давеча на площадке. Старшая девочка одолевала Бьянку раз за разом, но Бьянка, похоже, была не против.

Когда мы поели, Хирон произнес обычный тост во славу богов и официально поприветствовал Охотниц Артемиды. Аплодисменты вышли не очень-то бурными. Потом Хирон объявил, что завтра вечером состоится «товарищеская игра» по захвату флага, — эту новость приняли куда лучше.

А потом мы все разбрелись по своим домикам — зимой отбой был раньше обычного. Я был вымотан донельзя, поэтому заснул легко. Это хорошо. Плохо то, что мне приснился кошмар. Мне часто снятся кошмары, но это было чересчур даже для меня.

Аннабет брела по темному склону горы, окутанной туманом. Место было похоже на подземный мир, потому что я сразу ощутил прилив клаустрофобии, и неба над головой видно не было — только душная, тяжкая тьма, как будто я в пещере.

Аннабет карабкалась вверх по склону. Вокруг были разбросаны древние, разрушенные греческие колонны из черного мрамора, как будто кто-то разнес вдребезги огромное здание.

— Терн! — звала Аннабет. — Где вы? Зачем вы принесли меня сюда?

Она перебралась через кусок поваленной стены и очутилась на вершине горы. И ахнула.

Там был Лука. И он страдал.

Он корчился на камнях, пытаясь подняться. Тьма вокруг него, казалось, была гуще, туман тянул к нему жадные щупальца. Одежда на Луке была изорвана, лицо в ссадинах и в поту.

— Аннабет! — вскричал он. — Помоги мне! Пожалуйста!

Она бросилась вперед.

Я пытался вскрикнуть: «Он предатель! Не верь ему!»

Но во сне голос меня не слушался.

В глазах у Аннабет стояли слезы. Она протянула руку, как будто хотела дотронуться до лица Луки, но в последний миг замешкалась.

— Что случилось? — спросила она.

— Они бросили меня тут! — простонал Лука. — Умоляю! Я сейчас умру!

Я не мог понять, что с ним происходит. Казалось, он борется с каким-то невидимым проклятием, как будто этот туман его душит.

— Но почему я должна тебе верить? — спросила Аннабет. Голос у нее звучал обиженно.

— У тебя нет причин мне верить, — сказал Лука. — Я поступил с тобой ужасно. Но если ты мне не поможешь, я умру.

«Да и пусть умирает!» — хотелось завопить мне. Сколько раз Лука пытался хладнокровно убить нас всех? Не заслуживает он помощи Аннабет!

И тут темнота над Лукой начала рушиться, точно потолок пещеры во время землетрясения. Огромные обломки черных скал посыпались вниз. Аннабет ринулась вперед как раз в тот момент, когда появилась трещина и весь потолок провалился. Она каким-то чудом удержала его — все эти тонны камня. Она не давала ему упасть на себя и на Луку исключительно своей собственной силой. Это было невозможно. Она просто не могла этого сделать!

Лука, задыхаясь, откатился в сторону.

— Спасибо! — выдавил он.

— Помоги мне его держать! — простонала Аннабет.

Лука перевел дух. Лицо у него было перемазано грязью и потом. Он, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Я знал, что на тебя можно рассчитывать.

И пошел прочь — а дрожащая чернота тем временем грозила раздавить Аннабет.

— Помоги же!!! — взмолилась она.

— Не тревожься, — сказал Лука. — Помощь уже на подходе. Все идет по плану. Ну а пока постарайся не умереть.

Потолок из тьмы снова принялся опускаться, пригибая Аннабет к земле.

Я рывком сел в кровати, судорожно цепляясь за одеяло. В домике не было слышно ни звука, кроме журчания воды в фонтанчике. Судя по часам на тумбочке, время было немного за полночь.

Всего лишь сон. Но в двух вещах я был уверен. Во-первых, Аннабет грозит страшная опасность. Во-вторых, это из-за Луки.