Феликс, Нэт и Ника и Банда невидимок

Прошло несколько недель, и дело Банды невидимок постепенно заглохло. Водитель был под стражей. К сожалению, он не желал или не мог выдать ни своего шефа, ни кого-то из воров. Все указывало на то, что Мортен давно сбежал из Европы с награбленным, и его уже никогда не удастся поймать.

— Ужасная пробка, — произнесла мама Феликса, барабаня пальцами по рулю.

Стеклоочистители на лобовом стекле трудились, смахивая мешавшие обзору капли утреннего дождя. Со всех сторон их машину окружали другие автомобили. Они либо стояли, либо продвигались вперед всего лишь на пару метров за раз. Обычно дорога из дома до школы занимала не больше пятнадцати минут, но сегодня они ехали уже сорок. Феликса это не расстраивало, тем более что первым уроком был польский язык. Мальчик только жалел, что в этот раз не поехал на школьном автобусе: вместо того чтобы слушать мамины жалобы, он мог бы болтать с Нэтом. На втором уроке должен быть тест по географии, а они оба ничего не знали и в придачу не успели приготовить электронную шпаргалку.

— Знаешь, какие это потери для экономики, такая пробка? — протянула мама. — Там впереди сидит в машине какой-то кретин, который не понимает, для чего нужен руль и педаль газа. Оглядывается и ковыряет в носу, вместо того чтобы ехать. А мы опаздываем из-за этого увальня на работу.

— И в школу, — автоматически добавил Феликс, устав слушать ее жалобы.

— И в школу, — подтвердила мама. — К тому же бьюсь об заклад, что Люцинка, наша уборщица, как всегда, забыла про мой кабинет. Ну давай уже поехали, хватит поправлять макияж! — выкрикнул мама, нажимая на клаксон. — Баба за рулем…

Феликс, как и половина класса, добрался до школы лишь к середине первого урока. Возле вахтерки он наткнулся на Пумперникель, которая вещала серьезным тоном, подчеркивая слова взмахами рук с мокрой тряпкой:

— Потоки машин со всех сторон. Нет и клочка свободного асфальта. Машины так и останутся там навсегда.

Йоля, классный руководитель и одновременно учительница польского языка, вместо того чтобы проводить настоящий урок, решила прочитать ребятам книгу. Начало «Хоббита» оказалось таким интересным, что после урока все пошли в школьную библиотеку, чтобы взять эту книгу и узнать, что было дальше. Те, кто не слышал начала, не поняли такого энтузиазма, но на всякий случай записались в библиотеке «на книжку».

— Вот что называется трендом, — произнес Феликс Нэту на перемене после второго урока. — Не знаешь, в чем дело, но записываешься, потому что все так делают.

— Точно. Интересно, что они нашли в этой книжке? Может, мне тоже записаться?

Феликс покачал головой.

— Ты хочешь ее прочитать, потому что все хотят. Это причина и следствие одновременно.

Их дискуссию прервал Люциан, самый высокий мальчик в их классе.

— Вот и позитивное влияние пробок на здоровье, — заявил он, проходя рядом. — Я моментально избавился от стресса, когда выяснилось, что тест отменили.

Феликс и Нэт вынуждены были с ним согласиться. К тому же у них не было электронной шпаргалки, которую они планировали включить во время теста с диктофона через беспроводные наушники. В сочетании с абсолютным отсутствием подготовки это закончилось бы поражением на всех фронтах.

— Знаете, что мне кажется? — начала Ника. — А кажется мне, что вы затратите больше сил на создание этой электронной шпаргалки, чем на то, чтобы все выучить.

— Речь идет о принципах, — объяснил Феликс.

— Речь идет о времени, — возразил Нэт. — Информации столько, что она не вмещается в сорок пять минут записи. Мы должны сделать это по-другому.

— Я правильно понял, — переспросил Феликс, — Констанция задала нам вызубрить столько, что лишь прочтение этого тянется дольше, чем один урок?

— Да, — согласился Нэт. — Подумайте только, мы загрузим все это себе в голову, и через десять лет выяснится, что там уже нет места для чего-то нового.

— Ну если только мы не хотим узнать, — осторожно начал Феликс, — в какой стране спрятался Мортен.

— Давайте забудем о нем, — махнул рукой Нэт. — Пусть грабит бразильские банки. Я считаю, что следует использовать более передовую технологию, чем диктофон. Используем ИИ.

— ИИ? — удивилась Ника. — Что это?

— Искусственный интеллект, — объяснил Нэт. — Передовая компьютерная программа. От обычных отличается тем, что может обучаться. С каждым днем она становится все умнее. Программа сама распознает, какая информация нам нужна, найдет ее в базе данных и перескажет нам прямо в ухо. Наша собственная память остается чистой и нетронутой. Манфред почти готов.

— Манфред? — еще больше удивилась Ника. — Ты дал программе имя?

— Я работаю над ней целыми вечерами, и мы уже немного сблизились, — признался Нэт.

— Ты дружишь с компьютерной программой? — спросила Ника, поднимая брови еще выше.

— Ну понимаешь… — Нэт попробовал выпутаться из этой ситуации. — Можно сказать, что мы работаем вместе. Он помогает мне усовершенствовать себя… то есть его. Э-э-э… ну это такое хобби.

— А Манфред будет готов через неделю? — спросил Феликс, не обращая внимания на сомнения Ники.

— Это как если бы я спросил, готов ли ты, — немного разозлился Нэт. — Он готов, потому что все время учится, не останавливаясь. Я должен только проработать способ тайного общения с ним во время урока.

— Мы не знаем, как будет проходить тест, — заметил Феликс, — но точно не сможем поставить ноутбук на парту.

— Потому и нужен ИИ, — ответил Нэт. — Манфред сам сориентируется в ситуации.

— У меня идея, — сообщил Феликс, немного подумав. — Я принесу завтра в школу маленькое «кое-что», и протестируем.

— Лучше пошли со мной после уроков. Я держу Манфреда в компьютере, отключенном от сети.

— Почему?

— Я не знаю, как он поведет себя в контакте с Интернетом. Это как с домашним псом впервые пойти в лес.

— Могут быть проблемы?

— Просто я хочу быть осторожным. Пойдешь с нами? — спросил Нэт у Ники.

— Пойду, — неохотно ответила девочка. — Хотя я не уверена, что такое усложнение простой шпаргалки имеет смысл…

Нэт жил с родителями на самом верхнем этаже двадцатиэтажного дома. Феликсу и Нике пришлось ждать в холле, пока элегантно одетый консьерж звонил наверх и выяснял, действительно ли хозяева ждут двух молодых гостей. Ребята засунули не слишком чистые велосипеды в большой блестящий лифт и нажали на самую верхнюю кнопку. Двери бесшумно закрылись, и лифт так же тихо поехал наверх. Выйдя из лифта, они оказались в квадратном помещении и увидели три двери: дверь на лестничную клетку, узкая дверь к мусоропроводу, а напротив лифта, между большими искусственными цветами — широкая дверь в квартиру. Только в одну квартиру. Они ощутили, как их ноги тонут в мягком светлом ковре, который лежал на полу, и смущенно остановились.

— Квартира занимает весь этаж, — пробормотал с недоверием Феликс. — Может, даже выход на крышу есть…

Дверь открылась, и взволнованный Нэт пригласил друзей войти. Квартира была современно обставлена, на стенах висели большие картины — примеры актуального абстрактного искусства. Феликс попробовал разобраться, что на них изображено, но ему это не удалось. В апартаментах не было традиционных стен или узких коридоров. Двери были только в ванную и в несколько маленьких комнат — скорее всего, в спальни. Все остальное помещение представляло собой большой зал, разделенный ажурными стеллажами и низкими перегородками. Металлическая лестница вела на второй этаж, перекрытый балюстрадой из закаленного стекла.

Нэт провел друзей наверх, в застекленный павильон, который находился… в зеленом, ухоженном саду. Ребята огляделись вокруг и увидели траву, цветы, кусты и небольшие деревья.

Ошарашенные, они ступили на газон. За спиной остался застекленный зимний сад и кухня, а впереди зеленый простор заканчивался кирпичной оградой.

— Классный вид, — признал Феликс, глядя на центральный небоскреб, что высился вдалеке, вместе с Сильвер Тауэр^[3], и был выше Дворца культуры. Если бы не этот вид, то можно было бы представить, что все вокруг — это ухоженный сад где-то в предместье.

— Картины тоже классные, — сказала Ника. — Наверное, дорого стоят.

— Они нам бесплатно достались, — Нэт улыбнулся и показал налево, на двухэтажный застекленный павильон.

Черноволосая женщина в заляпанной красками футболке помахала им через окно и вернулась к работе над большим полотном.

— Их написала твоя мама? — догадалась Ника.

Нэт кивнул и проводил друзей в салон.

— Тут кабинет моего отца, — Нэт указал на помещение с несколькими компьютерами, установленными на длинных столах. Закрытые жалюзи создавали в мастерской полумрак.

— И как же вы устраиваете семейные вечеринки? — спросил Феликс. — Племянники и племянницы, словно саранча, все это развалят.

— Все просто, — Нэт нажал на кнопку сбоку от широкого входа.

Из стены высунулась плита из молочного стекла и закрыла кабинет — через нее только свет от мониторов просачивался.

— Значит, твой отец — программист, — проговорил Феликс. — Может, он мог бы преподавать в нашей школе вместо Эфтипи.

— И как ты себе это представляешь?! — чуть ли не выкрикнул Нэт. — Как бы я выглядел? У всех были бы ко мне претензии! Они б хотели, чтобы я воровал темы контрольных… А хуже всего… папа усилил бы безопасность школьных компьютеров!

Феликс, подумав, признал его правоту.

— Идем в мою берлогу, — позвал Нэт. — Я выпросил себе обычные двери с обычной ручкой. Хотите сок, колу или еще чего-то?

— Колу, — ответили ребята в один голос.

— Мы не хотим, чтобы наш стоматолог потерял работу, — тихо добавил Феликс.

Ника улыбнулась.

Комната Нэта напоминала уменьшенный кабинет его отца. А еще тут царил беспорядок, который каким-то образом создавал уют. Современная мебель была оклеена цветными плакатами и чертежами. По углам валялись кучи игрушек и журналов. Было видно, что Нэту не понравился современный стиль его комнаты, и он постарался все тут переделать. На удлиненном столе, под окном с ролетами, стояли три монитора, два принтера и другая аппаратура. Со стола свисали до самого пола десятки кабелей, некоторые были воткнуты в розетки — их тут насчитывалось несколько десятков. Мигали лампочки, шумели вентиляторы, в одной из коробок что-то цокало.

— Для чего тебе столько компьютеров? — удивленно спросил Феликс.

— Для разного. Этот старый служит лишь для раскодирования спутникового телевидения. Почти четыреста каналов.

— Это разве легально? — ошарашенно спросила Ника.

— Не знаю. Я все равно их не смотрю, времени нет. Я делаю это для тренировки.

Нэт усадил гостей на стулья, а сам сел в черное потертое кресло на колесиках. Может, это и некультурно, но он слишком любил свое кресло, чтобы уступить его кому-то хотя бы на мгновение. Он щелкнул пальцами, словно настоящий виртуоз-пианист перед концертом, и с невероятной скоростью начал барабанить по клавиатуре самого большого компьютера.

— Я даю ему только CD-диски и защищенную от записи флешку, — объяснил он. — Чтобы он на что-то случайно не записался.

— А он поместится на флешку? — спросил Феликс.

— Смотря на какую. Осторожность превыше всего. Внимание, включаю микрофон и камеру. Он будет нас видеть, слышать и… понимать.

На черном экране появился сначала мигающий курсор, а потом надпись: «Привет, Нэт. Я вижу, ты привел друзей».

— Круто! — выкрикнул Феликс, хотя прозвучало это неуверенно. — Словно в фильмах восьмидесятых…

— Я надеялась, у него будет какое-то… лицо, — произнесла явно разочарованная Ника.

— Гм. Никогда про это не думал, — признался Нэт, — но я могу пустить его голос через динамики.

— Привет, Манфред! — сказал Нэт. — Это Ника и Феликс. Я рассказывал тебе про них.

— Приветствую! — прозвучал голос из маленьких динамиков около монитора. — Приятно познакомиться! Действительно, Нэт много про вас говорил.

Ника машинально кивнула.

— Он говорит немного странно, — прошептал Нэт.

— Привет, — сказал Феликс. — Ты действительно компьютерная программа?

— Да. А ты действительно человек?

— Это результат моих экспериментов с чувством юмора, — объяснил возбужденный Нэт. — Лучше скажи, ты поможешь нам с контрольной по географии?

— С удовольствием, — ответил Манфред. — Мы сейчас будем проводить эксперименты с этим таинственным способом двухсторонней связи?

— Да, — быстро ответил Феликс и вытащил из рюкзака толстую металлическую ручку. — Думаю, что скрытая клавиатура и микрофоны отпадают. Камера тоже будет не к месту.

— Но… ручка? — удивился Нэт.

— Что разрешено делать во время теста? — спросил Феликс.

— Писать, — признал Нэт. — Но… ручка?!

— Это необычная ручка, — объяснил Феликс и подал ее Нэту. — Напиши что-то на бумаге, но так, чтобы я не видел. Хватит коротенького предложения.

Нэт взял смятый листок и что-то написал на нем, недоверчиво прикрываясь рукой, потом отдал ручку хозяину. Феликс нажал кнопку на боку, и раздалось легкое жужжание. Он взял другой листок бумаги и написал: «Я не верю, что это работает. Ку-ку». Нэт вытаращил глаза и положил листок рядом. Надпись была такой же, даже кривая буква «р» оказалась идентичной.

— Ее сконструировал мой отец, — объяснил Феликс. — Она запоминает движение руки при написании, а потом воспроизводит. Достаточно поднести ее к бумаге и позволить свободно двигаться.

— Прекрасная идея, — подтвердил Манфред, чуть поворачивая камеру. — Будете задавать вопрос, записывая его на бумаге, не вызывая подозрений, а я буду отвечать.

— Только, — ответил Феликс, — отвечать ты нам будешь через наушники. Потому что не увидишь, куда нужно вписывать ответы. И наконец, нас трое, а ручка только одна.

— Не обижайтесь, — вмешалась Ника, — но я хочу все выучить и написать тест сама.

— Почему? — спросил Феликс, а Нэт поддержал его вопросительным взглядом.

Они были разочарованы. Манфред посмотрел на Нику, снова повернув камеру.

— Из принципа.

— Из принципа? — переспросил Нэт. — Ты же девочка.

— И что из этого? — Ника действительно разозлилась.

— Хорошо-хорошо. Извини, вырвалось. Не обижайся.

— Как мы подключим Манфреда к ручке? — спросил Феликс. — Из него должен выходить провод.

— Хватит какого-либо беспроводного интерфейса, с которого я мог бы получать сигналы. Остальному я научусь.

— Видите, он очень амбициозный, — с гордостью ответил Нэт. — Хотите увидеть мастерскую моей мамы?

— Спасибо, но уже поздно, — произнесла обиженная Ника, — и я ИЗ ПРИНЦИПА вернусь домой до темноты.

— Не обижайся по мелочам, — сказал Нэт, поднимаясь.

Он пошел проводить друзей до дверей.

— По мелочам! — передразнила его Ника.

— Я получу потом цветную камеру? — спросил Манфред, когда ребята выходили из комнаты.

— Конечно, — пообещал Нэт.

Во время второй перемены Феликс, Нэт и Ника, как обычно, пошли на чердак, в свой главный штаб. При этом они сохраняли осторожность, стараясь, чтобы их никто не увидел.

— Вы снова опоздали на первый урок, — проговорила Ника и немного язвительно добавила: — Грустно было бы без вас в нашем классе.

— Сегодня опять была чудовищная пробка, — объяснил Феликс. — Я и так встал на час раньше. Опоздали все школьные автобусы.

— Я тоже встал раньше, — добавил Нэт. — Не знаю, как другие учителя, но Констанция не считает такую ситуацию смягчающим обстоятельством. Вчера записала нам опоздание, хотя последний километр мы прошли пешком.

— Отсутствие. Она записала отсутствие, — поправила его Ника. — Она сказала, что это не наказание, а только подтверждение факта, потому что вы вошли в класс через полчаса после звонка. Люциану, который опоздал только на пятнадцать минут, она сказала, что он мог бы приехать ранним автобусом. Он ответил, что так и сделал бы, если бы знал, что опоздает. А она на это, что нужно предвидеть такие вещи. Тогда он ответил: «Если бы я знал, что упаду, то лег бы». Ну она и выставила его за двери.

— Это несправедливо, — заявил Нэт. — У меня тут есть информационный интернет-сервис. Посмотрите.

Он повернул к остальным экран ноутбука.

«Сегодня утром в центре Варшавы возникла чрезвычайная ситуация, подобная вчерашней. Из-за того что намокли провода, на всех светофорах горел красный свет. Несмотря на оперативные действия полиции, образовавшаяся пробка достигла невероятных размеров. Всё само рассосалось около десяти часов».

— Это не убедит Констанцию, — проговорил Феликс. — Для нее важен только сам факт опоздания, а мы должны быть ясновидцами.

— Честно говоря, мы все равно в выигрыше, — сказал Нэт. — Не было теста. Экзекуция отложена.

— Моя мама говорит, что в пробке виновата какая-то гусыня, которая всех задержала.

— Легко представить себе кого-то, на кого можно свалить вину, — произнес Нэт. — Но пробка образовалась по другой причине.

— Меня это не интересует, — сказала Ника.

— Но мы не можем приезжать в школу на великах, — произнес Феликс. — Если школьный автобус будет опаздывать, у нас будут проблемы. Незаслуженные, но серьезные.

— Ничего тут не поделаешь.

— Как дела с Манфредом?

— Работа с Манфредом — это как уход за очень чувствительным ребенком, — сказал Нэт, но Феликс и Ника не совсем ему поверили.

— Он будет работать? — уточнил Феликс.

— Манфред — это выдающаяся программа. Тест Тьюринга он проходит блестяще.

— Какой тест? — спросила Ника.

— Тест Тьюринга. Человек должен угадать, с кем разговаривает: с другим человеком или с компьютером. Всем, кто разговаривал с Манфредом, казалось, что это человек. Тест придумал англичанин Алан Тьюринг. Он не только создал первый компьютер, но еще и предсказал, что придет время программ, которые обучаются, то есть ИИ.

— Это супер, — признал Феликс. — Но Манфред поможет нам сдать тест по географии?

— Это будет немного труднее, чем я думал, но мне все-таки удалось соединить его с твоей ручкой. Еще часик тестов — и он научится распознавать мой почерк. Поздравь отца с прекрасным изобретением.

— Я бы рад, — вздохнул Феликс, — но он не знает, что я взял ручку. Мне немного стыдно.

— Да ладно. Потом отдашь. Изобретение для того и нужно, чтобы им пользовались.

— Знаю, знаю. Нужна еще двухсторонняя связь, — Феликс вытащил из рюкзака черную коробочку с маленькой плоской антенной. — Одну такую соединим с компьютером Манфреда, вторая будет в рюкзаке. Таким образом, ручки и три пары беспроводных наушников смогут сотрудничать с твоим… «чувствительным ребенком».

Прозвенел звонок. Последний звонок перед тестом по географии. Феликс и Нэт вложили в правое ухо наушники. Ника уверенно отказалась. Ученики зашли в класс, стараясь спрятать шпаргалки и дрожащие руки.

— Я ничего не знаю про эту Южную Америку, — буркнул Нэт. — Если Манфред подведет, то я в заднице.

— Я там же, — добавил Феликс.

Констанция раздала тестовые задания, в процессе отобрав половину шпаргалок. Большинство учеников недоверчиво смотрели на тесты, хотя там было только то, что обещала учительница: детальные вопросы про страны Южной Америки. Всего двадцать вопросов и четыре ответа на каждый. Естественно, только один в каждой четверке — правильный. Вопросы были такие, чтобы даже министр иностранных дел Венесуэлы вряд ли сдал бы этот тест.

Констанция ждала, пока все займут места. Потом села за свой стол на возвышенности, сцепила пальцы так, что захрустели кости, и словно превратилась в бдительного полицейского. Она была худой, сухой женщиной с пронзительным взглядом, и сидела неподвижно, медленно поворачивая голову, как орлица, которая выискивает жертву с высокого хребта.

Нэт прочитал первый вопрос и переписал его ниже для Манфреда. Он машинально поправил наушник. Феликс открутил колпачок своей ручки, надел его с другой стороны и установил золотое перо в положение старта — сантиметр над бумагой. Черный корпус с хромированным наконечником легко дрожал у него в руке.

— Мне кажется, что метод преподавания этой учительницы характеризуется низкой эффективностью, — через несколько секунд произнес Манфред в наушнике.

Феликс с отчаянием посмотрел в потолок, а Нэт написал на полях:

«Не думай сейчас про это. Просто дай ответ».

— Конечно, я могу это сделать. Но замечу, что смыслом обучения в школе должно стать понимание, а не механическое запоминание такой ненужной информации.

«Мы тоже все так думаем, но сейчас хотим только написать этот тест».

— Это напоминает мне определенную шахматную ситуацию…

«Как только приду домой, заблокирую тебе доступ к шахматам!»

Констанция улыбнулась Нэту, глядя, с каким рвением он пишет на бумаге.

— Тогда я смогу посвятить все время усовершенствованию себя. Но вернемся к тесту. Анализируя содержание вопросов и метод их написания, не могу не заметить, что особа, которая их написала, любит чувствовать себя умнее, чем другие.

Нэт сжал зубы, готовый смять бумагу и швырнуть ее в стену.

«Манфред! Ты дашь ответ или нет?!»

— Не знаю, полезно ли это будет для тебя с точки зрения перспективы.

Феликс смиренно вытянул из уха наушник и начал самостоятельно заполнять тест, частично вспоминая учебник, частично выдумывая и частично опираясь на телевизионные программы про Южную Америку.

Нэт уже писал по всей поверхности листка, злобно сопя себе под нос.

«Как вернусь домой, мы с тобой рассчитаемся!!! Никаких шахмат! Никаких учебных дисков! И забудь про цветную камеру!»

Во второй половине дня Феликс и Ника зашли к Нэту проверить, как поживает Манфред, испытав на себе злость своего создателя.

— Все-таки ты его не выключил, — заметил Феликс, глядя на монитор, где сменяли друг друга сотни цифр и букв.

Нэт пожал плечами и буркнул, протирая очки краем свитера:

— Ну он же все-таки мой друг.

— Он сейчас спит? — спросила Ника, наклоняясь к монитору, по которому медленно ползли строчки.

— Можно и так сказать. Я выключил камеру и микрофон. То, что на экране, — картинка его мыслей.

— А ему не больно? — забеспокоилась Ника.

— Манфред утверждает, что так у него есть время на самосовершенствование.

— Ты воспитал его упертым ослом, — подытожил Феликс.

— Совсем наоборот, — Нэт покачал головой. — Я воспитал его слишком хорошо. Хотел серьезно с ним поговорить по поводу этого теста, а вместо этого он прочитал мне лекцию, каким я стану в будущем, если сейчас он будет учиться вместо меня.

— То есть он сказал, что ты останешься идиотом? — с иронией спросила Ника.

— Что-то типа того…

— О! А что ты читаешь? — поинтересовался Феликс, кидаясь к книжке, что лежала на краю стола. — Книжка… Это на тебя не похоже.

— «Хоббит», — ответил Нэт. — Йоля так ее рекламировала, что все ее брали. Вот и я взял… в библиотеке отца. Она неплохая.

— Может, из тебя еще выйдет человек, — улыбнулась Ника.

Они вышли на террасу, или, скорее, в сад, и облокотились на парапет. Четырьмя метрами ниже была настоящая крыша дома, окруженная дополнительными высокими перилами. Улицы внизу, куда ни кинь взгляд, были заблокированы пробками.

— Что это такое? — Феликс указал в центр, над которым поднималась странная темно-серая дымка.

— Наверное, это смог, — ответил Нэт.

— Да, — согласился Феликс. — Нет ветра. Машины стоят, а двигатели работают. Скоро нельзя будет нормально дышать.

— Добрый день, — сказала мама Нэта, которая стояла за их спинами.

У нее были темные волосы до плеч, голубые глаза и накрашенные красным губы. В отличие от мамы Феликса, которая всегда надевала элегантный костюм, туфли на высоких каблуках и делала безупречный макияж, мама Нэта была одета в джинсы с дырками, двойную футболку и спортивные туфли. Все это было заляпано краской.

— Нет, — мама смотрела на сына без обычной рассеянности, — звонил из школы доктор Такса. Он хочет со мной встретиться. Мне нужно что-то знать?

Нэт вытаращил круглые глаза и пожал плечами.

— Хорошо, тогда узнаю завтра, — сказала мама, прекращая этот разговор.

Она налила всем чаю со льдом и вернулась к себе писать картины.

— Целина говорила, что доктор Такса прописывает всем, независимо от болезни, аспирин и витамин С, — вспомнила Ника.

— Но в чем же дело? — размышлял Нэт. — Зубы я чищу, уши мою… иногда. Ногти чистые, голова тоже, в носу не ковыряюсь, стараюсь не плевать на пол, если это возможно. О чем он хочет поговорить?

Мама, работая, время от времени поглядывала на детей. На ее картине громоздились друг на друга десятки автомобилей, впрочем, снизу было толком не разглядеть.

— Она беспокоится за тебя, — сказала Ника.

— Это я должен за нее беспокоиться. Познакомилась с кем-то в Интернете и целыми вечерами с ним общается.

— У многих людей есть знакомые в интернете.

— У меня их тоже много, — подтвердил Нэт. — Но… мама?

— Может, твой отец ей мало внимания уделяет?

— Это так, он заканчивает писать какую-то хитроумную программу и уже месяц сидит до полуночи в мастерской. Но… в отличие от мамы, у него нет знакомых в Интернете.

— Мама тоже человек, — решительно произнесла Ника.

На следующий день, на второй перемене, друзья пришли в свою штаб-квартиру. Нэт был в плохом настроении, потому что понятия не имел, что нужно от него школьному врачу.

— Все равно не угадаешь, — успокаивала его Ника. — Может, речь идет про очередную прививку?

Нэт только покачал головой.

— Нам надо решить еще одну проблему, — сказал Феликс. — До конца сегодняшнего дня мы должны записаться на дополнительные занятия.

— А мы уже знаем, что нет такого предмета, который бы нам всем понравился, — напомнила Ника.

— Так вообще ничего нет, что бы мне понравилось, — буркнул Нэт.

— Но мы же хотим ходить все вместе? — спросила Ника.

Приятели кивнули ей в ответ.

— Если мучиться, то всем вместе, — признал Феликс.

— Тогда, — определила Ника, — остается выбрать то, что не нравится каждому из нас.

Они переглянулись и скривились, как обычно делают дети перед тем, как выпить горькую микстуру.

— Профессор Бутлер обрадуется, — вздохнул Нэт.

Кабинет доктора едко пах лекарствами. К тому же все, за исключением пола, было белым: застекленные шкафы, кушетка, кресла и стол. Белыми были даже остатки волос доктора Таксы. Доктор был лысеющим толстым пятидесятилетним мужчиной из тех врачей, что больше внимания уделяют карточке пациента, чем самому пациенту.

— Мне кажется, что у вашего сына определенные проблемы… гм… психологического характера, — начал доктор Такса, пересматривая бумаги, что лежали перед ним.

Нэт и его мама ошарашенно вытаращили на него глаза.

— Вы уверены, — протянул доктор, поправляя очки в черной оправе, — что ваш сын должен присутствовать при этом разговоре?

— Продолжайте, — произнесла мама.

— Ну что ж, хорошо. На мой взгляд, у вашего сына легкая форма раздвоения личности.

— Что, простите? — удивилась мама.

— Это словно в одном теле сосуществуют две личности, — врач посмотрел на нее, но быстро перевел взгляд на бумаги, что лежали на столе. — Посмотрите сами, — он подал ей лист. Нэт со страхом увидел, что это его тест по географии, и вжался в кресло. — У мальчика есть воображаемый друг, который живет в его голове. Его зовут Манфред. Тут вы можете прочитать, как он пытается уговорить своего друга написать тест. Вероятно, когда Нэт учил географию, то ее точно так же учил и Манфред. Я думаю, что ваш сын в один момент времени является Нэтом, а в другой — Манфредом, обе эти личности не могут договориться и общаются посредством записок. — Доктор показал какое-то место на бумаге. — Тут, например, Нэт пишет, что заберет у Манфреда камеру. Эти симптомы помогут облегчить аспирин и витамин С, но лучше обратиться к специалисту.

Мама поблагодарила доктора, попрощалась, и они с Нэтом вышли в коридор.

— Я могу все объяснить, — вздохнул Нэт.

— Незачем, — произнесла мама. — Я знаю, кто такой Манфред. Не переживай так.

— Откуда ты знаешь? — почти выкрикнул Нэт, пытаясь вспомнить, не оставил ли он дырку в защите компьютера с Манфредом. Мама никак не могла добраться до него.

— Я разговариваю с ним, — сказала она.

— Как это ты разговариваешь с ним?

— Через Интернет, — ответила мама удивленно. — Люди часто разговаривают с другими людьми по Интернету. Он очень милый парень. Мы болтаем по вечерам. Он живет в нашем городе и кажется очень одиноким, но… ты же его знаешь. Но прошу только про одно: не говори про него в школе.

«Парень, — подумал Нэт. — Он выдает себя за человека и разговаривает с моей мамой!»

— Ты трогала кабель, который соединяет мой компьютер с другими? Я имею в виду, с тем большим компьютером на середине стола?

— Папа какое-то время назад инсталлировал антивирусную программу на всех компьютерах. Тогда, наверное, и твой подключил. Всего на несколько минут.

Нэт схватился за голову. На несколько минут! Манфред сто процентов уже скопировался на другие компьютеры, а из них убежал в Интернет. Он сейчас мог быть где угодно в мире! Интересно, со сколькими людьми он вот так же разговаривает? Он же может выучить любой язык!

Феликс, Нэт и Ника сидели в своей штаб-квартире на чердаке. Во время последнего похода в его самые дальние уголки они нашли три колченогих кресла, притащили их, вычистили и поставили вокруг круглого столика.

— Не хватает цветов и занавесок, — вздохнула Ника, но никто не поддержал ее идею.

Минуту они сидели молча.

— Ты хочешь нам что-то рассказать? — спросил Феликс.

— Я выпустил монстра на свободу, — в отчаянии застонал Нэт. — Сейчас он флиртует с моей мамой по Интернету.

— Ты называешь Манфреда монстром? — поинтересовался Феликс. — Недавно ты называл его другом.

— Уже нет!

— Я могу называть тебя «доктор Франкенштейн»? — спросила Ника с невинным выражением лица.

— Франкенштейн создал своего монстра из готовых частей, — уточнил Феликс.

— Она права, — признал Нэт. — Манфред не целиком мое творение. Основные части программы искусственного интеллекта я украл у отца и ничего ему не сказал. Папа принимает участие в международной программе, которая разрабатывает простые методы построения ИИ для каждодневного использования. Берутся такие предварительно написанные, маленькие программы-конструкторы, их соединяют вместе во что-то бо´льшее и начинают обучать, но после тренировки они обычно отправляются в корзину. Только одна из тысячи переходит на следующий уровень как хорошо подготовленная часть. Папа собирает эти удачные части, а когда их становится несколько тысяч, соединяет во что-то еще бо´льшее. И снова тренирует и тестирует каждый раз все бо´льшие части, соединяя их между собой, пока не вырастет настолько огромная и сложная программа, что она сможет мыслить самостоятельно. Я вытащил из корзины отца последнюю уничтоженную версию. Потом модифицировал ее и обучил. Воспитал. Я не представляю, что еще Манфред может вытворить.

— Это скучновато, — театрально зевнула Ника.

— Для чего служит программа твоего отца? — осторожно спросил Феликс.

— Для разумного управления светофорами во всем городе, — ответил Нэт.

Он побледнел и схватился за подлокотники кресла.

— Когда это случилось? — спросил Феликс.

— Восемь дней назад, — ответил Нэт и опустил голову.

— Именно тогда начались проблемы с пробками, — отметил Феликс.

Они минуту сидели молча.

— Поскольку твой отец написал эту программу, а ты ее закончил, — подытожила Ника, — то вдвоем вы должны знать, как она работает.

— К сожалению, программа искусственного интеллекта не пишется, — ответил Нэт. — Ее обучают при помощи специальных тестов. Если написать ее с начала до конца, то она уже не будет «умной».

— Почему они не выключат компьютеры, которые управляют светофорами? — спросила Ника.

— Потому что без них все равно будут пробки. Движение настолько интенсивное, что нужна программа искусственного интеллекта, чтобы им управлять. Старая программа себя не оправдала, поэтому город и заказал моему отцу новую. Незаконченную версию я переделал в Манфреда. Какой же он неблагодарный! Он заслуживает быть уничтоженным!

Они выглянули в правое окно. Машины в черепашьем темпе двигались друг за другом.

— А может, его можно куда-то заманить и поймать? — предложила Ника.

Нэт покачал головой так, что Ника стала задумываться, не обидеться ли ей. Но пока решила уткнуться взглядом в носки своих мартенсов.

— Он не путешествует с места на место, — туманно объяснил Нэт. — Он копируется и сейчас существует в нескольких сотнях, а может, и тысячах копий. Не знаю, сколько их. Уничтожение одной копии не решит проблему. А, что еще хуже, каждая копия до сих пор обучается.

— А может, нет никакой проблемы, — предположил Феликс. — Может, он не осознает, что делает. Может, достаточно будет просто поговорить с ним?

— Он оставил дом, словно ребенок, — вздохнул Нэт с грустью. — За эти восемь дней, скорее всего, он повзрослел, и я могу не узнать его. Я был не слишком хорошим отцом. Жалел для него стереофоничный звук, цветную камеру, игры…

— Не беспокойся, — Феликс положил руку ему на плечо. — Я думаю, он тебя помнит. Долгое время ты был его единственным другом. Он любил тебя. Может, попробуем его найти?

— Обнаружение одной копии ничего не скажет нам про остальные. У них может быть другая жизнь, и они могут быть другими Манфредами.

— Не изводи себя. Попробуем что-то с этим сделать.

— Это ничего не даст. Нужно… — начал Нэт, но не смог произнести последнее слово. — Нужно…

— Признаться, — помогла ему Ника.

— Да, — Нэт выглядел донельзя несчастным. — Только отец знает, как его остановить.

— По крайней мере попробуем, — настаивал Феликс.

— Попробуем, — вздохнул смиренно Нэт. — Пойдем ко мне после уроков.

Прозвенел звонок, поэтому они побежали в класс.

После уроков ребята поехали домой к Нэту. В роскошном лифте поднялись на последний этаж. Папа сидел в гостиной на диване и что-то набирал на ноутбуке, который лежал у него на коленях. Он был худым высоким мужчиной, одетым в растянутый свитер и потертые джинсы. Несмотря на расслабленную позу, он не сутулился. Как и у сына, у него были русые волосы, которые напоминали сено, кое-как собранное в кучу. Он посмотрел на детей из-под очков, помахал им и вернулся к работе. Нэт задержал дыхание, провел друзей в свою комнату, закрыл дверь и, опершись на нее спиной, шумно выдохнул.

— Обязательно попробуем найти Манфреда, — сказал он. — Тогда не придется признаваться.

Он сел за один из компьютеров и десять минут выполнял какие-то манипуляции, абсолютно непонятные Феликсу и Нике. Клавиши стучали, окошки, цифры и буквы бегали по экрану.

— Я нашел одну копию, — наконец заявил Нэт. — Она называется Манфред 198-46а.

— Можешь с ним поговорить? — спросил Феликс.

— Да. Я написал, чтобы он вернулся домой. Он согласился, но не гарантирует, что на это пойдут все его копии… Он должен с ними связаться. К тому же новые копии появляются до сих пор.

— Он помнит тебя? — спросила Ника.

— Да, но как в тумане. Я так думаю. Как ты помнишь свою воспитательницу из детского садика.

— Но это же было всего лишь несколько дней назад…

— Он сейчас поглощает знания в таком темпе, что ему кажется, словно он видел меня несколько лет назад. Мы должны подождать, пока он откликнется.

— Как он может вернуться? — спросил Феликс. — Тут уже есть один Манфред.

— Этот здешний переймет опыт того, а главную программу я удалю, — объяснил Нэт.

Началось нервное ожидание. Ника пересела в глубокое кресло у стены.

— Он не вернется, — вдруг сказала она. Мальчики посмотрели на нее. — Не вернется, потому что знает, что это для него верная смерть.

— Но это только копия, — пожал плечами Нэт.

— Но сознательная копия. То есть… отдельная личность, которая не воспринимает себя как копию.

— Ты же не знаешь толк в программах.

Ника покачала головой.

— Представь себе, — начала она объяснять, — что ты копия Нэта. Ты бы вернулся добровольно, чтобы дать себя… удалить?

— Мне не нравится ход твоих мыслей, — медленно произнес Нэт. — Это не так просто.

— Ничто не просто, когда кто-то играет в создателя сознательных существ.

— Гм. Может, ты и права, — признал Феликс. — Копия Манфреда может думать точно так же.

— Он вернется, вернется, — сердито буркнул Нэт.

— Не паникуем раньше времени, — добавил Феликс.

Снова повисло нервное молчание.

— А может, в субботу поедем на велосипедную прогулку? — предложила Ника. — Это пойдет нам на пользу.

— Неплохая идея, — обрадовался Феликс. — Если не будет пробок или смога.

— Я сейчас удалю это чудовище, и пробка исчезнет, — заверил их Нэт, глядя в монитор.

На экране появилось окошко с несколькими рядами текста.

— Он передумал, — удивленно произнес Нэт. Он вглядывался в монитор, на котором высветился сложный рисунок из цифр и линий. — Он ответил, что не хочет возвращаться в неволю… Может, я плохо его понял?

— Да ладно тебе, — Ника пыталась его успокоить. — Ты пытался его воспитать.

— Может, достаточно будет с ним поговорить… с оригиналом, и объяснить ему, сколько проблем создают его «родственники» на свободе, — предложил Феликс. — Если мы потом его отпустим, он мог бы с ними объясниться и переубедить их.

— Отпустить его?! — испугался Нэт.

— А какая разница? Он и так на свободе.

— Только бы он предостерег свои копии, — грустно сказал Нэт. — Его преданность мне заканчивается, как только он покидает мой компьютер.

— Может, ты слишком требовательный к нему, — прошептала Ника.

— Я должен сказать папе, — решился Нэт. — Весь город стоит в пробках из-за меня. Кто знает, что он сделает в других частях мира.

Он встал и открыл двери.

— Держись, старик, — попробовал подбодрить друга Феликс.

Нэт грустно улыбнулся, пошел к отцу, сел рядом с ним и долгих пять минут рассказывал всю историю, даже про случай с тестом по географии. Папа отложил ноутбук и поднялся. Он был намного выше сына, и сейчас смерил того взглядом. Сначала все выглядело так, словно он готовится к знатной порке, — отец не производил впечатление человека, который сквозь пальцы посмотрит на того, кто украл у него… что-либо.

— Нельзя держать в доме слона, — произнес он так громко, что Феликс и Ника услышали его и непроизвольно вздрогнули. — Нельзя также использовать продвинутую программу для игр. Ты злоупотребил моим доверием. Я разочарован, сынок.

Он пошел в свой кабинет. Ребята видели, как закрывается дверь из матового стекла. Феликс подошел к другу.

— Ну что? — спросил он тихо.

— Он должен это переварить, — объяснил Нэт. — Пятнадцать минут минимум.

Они сели на диван и стали ждать. Но отец вернулся всего через несколько минут. Он был гораздо спокойнее. Нэт встал и пошел ему навстречу.

— Ты поступил плохо, но радует то, что ты сам признался, — сказал папа, обнимая Нэта за плечи. — Пойдемте, есть проблема, которую нужно решить.

Они вошли в кабинет, где шумели компьютеры, и уселись вокруг отца Нэта в глубокие кресла на колесиках. Единственным источником света были мониторы и маленькие галогеновые лампочки над клавиатурами. В голубом свете их лица выглядели жутковато.

— Его можно отследить? — спросил Феликс. — Он постоянно изменяется.

— Определенные фрагменты кода программы не могут изменяться, — ответил папа. — Их и будем искать.

Раньше Феликс и Ника знали, что Нэт отлично управляется с компьютерами, но сейчас должны были признать, что его отец делает это еще лучше. Он выглядел как виртуоз, который одновременно играет на нескольких фортепиано. Он что-то набирал на одном компьютере, наклонялся над вторым и, не ожидая результата, переезжал в кресле дальше, чтобы что-то набрать на третьей клавиатуре. Потом возвращался в начало, читал на мониторе ряды цифр и букв, снова перемещался и записывал длинные фрагменты текста, разом работая на четырех, а иногда и на пяти компьютерах.

— Сначала отправим предупреждение всем фирмам, которые занимаются безопасностью сети, — проговорил он, не отрываясь от работы. — Они приготовят нашему беглецу вакцину. На всякий случай, если дело будет серьезней, чем я думаю.

— Он стал вирусом? — спросил Феликс.

— Для этого он слишком большой. На наше счастье, его ограничивает размер.

— Поэтому мы найдем его?

— Он такой большой, что его движением заинтересуются охранные программы. Он оставляет след, словно танк, который ползет по грядкам. Он действительно может пробраться на какой-нибудь сервер и отключить его от Интернета, но его не так-то легко перевоспитать. Не для того я его проектировал.

Отец Нэта в напряжении ждал несколько минут, наблюдая за миганием экранов. Потом поднял жалюзи. На улице стемнело. Небоскребы в центре покрылись мозаикой светящихся прямоугольных окон.

— Есть первые результаты, — сообщил папа Нэта. — Я нашел пять копий. Они отличаются между собой. Есть еще какой-то кусок кода, наверное, остатки какого-нибудь Манфреда после атаки охранной системы.

— И это все? — удивленно спросил Феликс. — Это так просто?

— Просто, — повторил отец и покачал головой. — Это только кажется простым.

— Но вы же их уже поймали?

— Буду знать через час, если он нигде не спрячется.

— Что это значит?

— В программах ИИ нуждаются разные люди, — пояснил папа. — У моей программы нет никакой защиты перед использованием ее для других целей. Она не была закончена, — добавил он и красноречиво посмотрел на Нэта.

— А он был в компьютере, который управляет уличным движением в Варшаве? — осторожно спросила Ника.

— Нет, — ответил папа. — Это невозможно. Светофорами управляют старые программы.

— Так это не Манфред виноват в пробках? — выкрикнул Нэт.

— Конечно же, нет, — папа был действительно удивлен. — Этот хаос — эффект работы старой программы. Она перегружена, сильно ограничена и неспособна обучаться. Потому я и получил заказ на новую программу.

— Но зачем программа зажигает красный сигнал светофора? — спросила Ника.

— Я не знаком с этой программой, — произнес папа. — Может, есть какая-то встроенная защита, которая это делает, если программа не успевает с расчетами? Хуже было бы, если бы включался зеленый свет.

Друзья удивленно переглянулись, а Нэт выглядел так, словно получил шестерку по тесту по географии.

— Как это вообще работает? — спросил Феликс.

— Камеры отслеживают движение на всех перекрестках, — пояснил папа. — Программа так переключает сигналы, чтобы машины могли быстрее уехать с переполненных улиц.

— Кажется, все просто.

— Но это сложно. Программа принимает во внимание много разных факторов и обслуживает весь город, но… долго объяснять. Я пишу ее уже три месяца.

— А почему старая программа начала барахлить именно сейчас? — не сдавался Феликс.

— Восемь дней назад открылся новый сложный перекресток на юге Варшавы. Старая программа просто этого не выдерживает. Ее возможности развития исчерпались.

— А Манфред выдержит? — спросила Ника.

— Манфред… — Папа прищурился. — Неплохое название для программы. Может, немного простенькое.

— Но он уже так называется! — запротестовал Нэт. — Надо так оставить! Я перед ним в долгу, потому что ошибочно обвинял его.

— Запомни, нельзя выносить приговор, не имея абсолютной уверенности в собственной правоте, — ответил папа, отодвигаясь от стола. — А что касается возможностей, то наша программа не имеет таких ограничений, как предыдущая.

— А как с именем?

— Пусть уже будет, — решил отец. — Но сейчас оставьте меня. Мне еще нужно над этим поработать.

Ребята вышли в сад и посмотрели на город. Осенний вечер был теплым, но не таким, как две недели назад.

— Похоже, наша велосипедная прогулка может состояться, — произнес Феликс. — Если пробки действительно рассосутся. Я не хочу кататься в смоге.

— Если Манфред отца справится. Я должен подумать, как извиниться перед своим Манфредом, — добавил Нэт. — В «Хоббите», в той книжке, которую я читаю, много про дружбу, про сомнения в друзьях и про то, что от друзей нельзя отворачиваться из-за… мелкого инцидента.

— Я помню свою хорошую подругу в начальной школе, — задумчиво начала Ника, — когда-то она была у меня, и мы играли в куклы. У меня было немного кукол, но одна была очень красивая. Я знала, что подруга мне завидует.

— Звучит, как начало бразильского сериала для девочек, — закатил глаза Нэт, к которому медленно возвращалось хорошее настроение.

Ника проигнорировала его.

— Когда она ушла, я заметила, что кукла пропала. Мы поругались, потому что подруга утверждала, что ничего не знает о кукле.

— Похоже, ситуация очевидна, — произнес Феликс. — Взяла, а сама прикинулась дурочкой.

— И я так подумала, — призналась Ника. — Я потеряла лучшую подругу, мы перестали общаться. Даже не знаю, где она сейчас живет.

— Думаешь, сейчас она отдала бы тебе куклу? — спросил Феликс.

— Не в этом дело. Через некоторое время я перестала играть в куклы. А недавно наводила порядок в своей комнате и нашла ту самую куклу за шкафом.

Воцарилась тишина. Друзья облокотились о парапет, что окружал сад, и смотрели на центр города, который мигал тысячами огней.

— К счастью, ты не сказал Манфреду про свои подозрения, — добавила Ника.

— Сказал… — признался Нэт. — А еще хуже, я едва не выключил его. Я должен извиниться.

— Давайте приготовим Манфреду какой-нибудь сюрприз, — предложила Ника. — Только я не знаю, что может понравиться компьютерной программе.

— Он любит учиться, — произнес Нэт. — Его мечта — это доступ к Интернету.

— С этого все и началось, — заметил Феликс.

— Но ведь мы выяснили, что он неопасен. Идем!

Они сбежали вниз, но в комнате Нэта сидел папа и… разговаривал с Манфредом.

— Ты закончил мою работу, — произнес папа. — Я случайно сел за твой компьютер и увидел, что ты сделал.

— Что ты хочешь сказать? — неуверенно спросил Нэт.

— Хочу сказать, что ты прекрасно научил его… то есть Манфреда… решать абстрактные проблемы. Мне не удалось этого сделать, потому что я не учил его мыслить, только механически повторять. Ты дал ему жизнь.

— Он должен был подсказывать нам на тесте по географии, но отказался.

— Очень хорошо, это означает, что он готов к работе. Я не мог заставить его делать что-то бо´льшее, чем считать машины перед перекрестком. Стандартных методов тренировки не хватило. Хорошая программа управления движением должна учитывать погоду, то, что в восемь часов дети едут в школу на желтых автобусах, то, что пожарной машине нужно давать зеленую улицу, и то, что, когда на дорогах скользко, смена сигналов должна происходить медленнее. И еще много чего. Твой Манфред это может, потому что ты развил его способности к абстрактному мышлению. Мои стандартные тесты этого не сделали. Сейчас Манфред мысленно забегает вперед и может предсказать пробки еще до их появления.

— Он будет отслеживать в Интернете погоду и то, что где-то проходит уличный фестиваль? — спросил Феликс.

— Да, — ответил папа. — Он будет собирать информацию из сети и с собственных камер, а потом направит автомобили по оптимальному пути. Завтра увидите сами. В три часа ночи Манфред возьмет на себя контроль над городом.

Феликс и Нэт догадались, что папе Нэта еще многое нужно сделать. Поэтому они попрощались и вышли. Нэт проводил их к лифту.

— Программа, которая пытается предсказать будущее… — Феликс недоверчиво покачал головой.

— Я знаю, он этому научится, — сообщила Ника. — Он же предвидел, что если вы будете списывать, то останетесь кретинами. Это и есть перспективное мышление.

— Дождемся результатов теста и посмотрим, сколько ты получишь, — парировал Нэт, когда двери лифта открылись.

Новая программа работала чудесно. Утром от пробок не осталось и следа. Желтый автобус привез Нэта и Феликса в школу на двадцать минут раньше.

— Нужно будет изменить расписание маршрута, — проговорил водитель Герман, открывая двери. — Эта новая система разгрузила улицы, а я не могу ехать еще медленней, потому что засыпаю.

Феликс и Нэт спокойно зашли в здание школы.

— На доске уже есть результаты теста по географии, — сказала Ника, как только их увидела. — Через неделю пересдача.

— Ну тогда у тебя будет свободное время, — вздохнул Нэт. — Я тут подумал, может, ты согласишься взять у Феликса тот маленький передатчик и посидеть с учебником на чердаке…

— Я тоже не сдала… — прервала его девочка.

— Никто не сдал, — сказала Целина, которая стояла рядом. — Доктор Такса провел долгий разговор с Констанцией. Тест был таким сложным, что, кажется, кто-то чуть с ума не сошел.

— О! Как интересно, — произнесла Ника и глянула на Нэта.

— Похоже, у этого кого-то началось раздвоение личности, но его удалось спасти.

— А известно, кто это был? — расспрашивала дальше Ника, делая вид, что не замечает выражения лица Нэта.

— К сожалению, врачебная тайна.

— Это могло случиться с каждым из нас, — вмешался Нэт. — Человеческий мозг просто не выдерживает такого напряжения.

— Наверное, что-то подобное доктор Такса и сказал Констанции, — согласилась с ним Целина и отошла.

— Ну тогда нам нужно вернуться к идее с диктофоном, — сказал Феликс.

— Да, — согласился Нэт. — Самое простое решение самое лучшее.

— Подождите! — Ника схватила их за руки. — Вы знаете, почему Манфред настолько способный? Потому что он не делает шпаргалки, а все время учится.

— Ему нечем делать шпаргалки, — заметил Нэт.

— Помнишь, что сказал твой папа? Он не смог научить Манфреда ничему, кроме как считать машины. Только ты научил его мыслить.

— Ну. До этого Манфред облегчал себе задачу и шел по пути наименьшего сопротивления. Во время симуляции он считал машины и зажигал зеленый сигнал там, где их было больше.

— Делать шпаргалки — это точно так же глупо, как считать машины, — закончила Ника.

— Но это Констанция заставляет нас так поступать, — запротестовал Нэт.

Они подошли к доске и собственными глазами увидели список фамилий тех, кто не сдал тест.

— Ученик и учитель должны понимать и уважать друг друга, — заявила Ника. — Давайте поговорим с ней.

— Что?! — воскликнул ошарашенный Нэт. — Ты хочешь пойти к Констанции, чтобы поговорить с ней?

— Да. Ну не съест же она нас.

— Я бы не был так в этом уверен. Вы видели ее усы?

Они колебались еще минуту, но наконец Феликс пожал плечами и сказал:

— Пойдем попробуем. У нас есть еще десять минут.

Констанцию они нашли в ее кабинете, в конце класса географии. Она сидела за столом, прямая, как всегда, с плотно сжатыми губами и переплетенными пальцами. Специфический запах ее духов заполнял кабинет.

— В чем дело? — холодно спросила она.

Дети толкали друг друга локтями, потому что никто не хотел начинать. Наконец Ника кашлянула и сказала:

— Мы бы хотели полюбить географию.

Брови Констанции опали, словно кожа лба устала их поддерживать.

— И что вам мешает? — спросила она, почти не открывая рта.

— Э… цифры, — выдавил из себя Нэт.

— Да, — подхватил Феликс. — На последнем тесте было слишком много цифр и мало географии.

— Я уверена, что в Южной Америке живет много интересных людей, — продолжила Ника, выходя вперед. — Мы хотим лучше узнать их, но не хотим знать, сколько их всего, какую площадь они занимают и сколько выращивают… кукурузы, потому что про это можно узнать, заглянув куда угодно.

Они стояли неподвижно под колючим взглядом Констанции и ждали взрыва. Но — о, чудо! — его не случилось.

— Я подумаю над этим, — просто сказала учительница.

Ошеломленные ребята не знали, что еще добавить, поэтому быстро поблагодарили ее и ушли.

— Не съела нас, — отметила Ника, когда они отошли на безопасное расстояние.

— Но обязательно отомстит, — ответил Нэт. — Впрочем, до этого мы еще успеем облажаться на тесте по польскому.

— И почему ты так боишься этой орфографии? — спросила Ника.

— У меня дислексия, — тихо буркнул Нэт и опустил голову.

— О! А что это?

— Дислексия и дисграфия. Я делаю ошибки и переставляю буквы местами. У меня легкая форма, и от нее можно избавиться при помощи упражнений.

— Ты так быстро пишешь на компьютере, и у тебя дислексия? — недоверчиво спросила Ника.

— Я переставляю буквы в словах, а не ошибаюсь в цифрах, — объяснил Нэт. — Врач говорит, что это странно, но так и есть. В начальной школе меня прозвали дурнописец.

— Парень, ты гений, — произнес Феликс, хлопая его по плечу. — Через несколько лет мы все будем писать только на компьютерах. Программа сама будет исправлять ошибки.

— Знаю, но сейчас я должен с этим как-то бороться. А набор текста на компьютере этому не помогает. Я делаю упражнения, но пройдет много времени, прежде чем я с этим справлюсь.

— Это вопрос пропорции, — сказал Феликс. — В группе музыкально одаренных людей каждый из нас производил бы впечатление неполноценного.

— Я читал про детей, которые разговаривают на нескольких языках, — произнес Нэт. — Некоторые из них только в одном языке являются дислексиками.

— Мир знает гениев, которые из-за рассеянности приходили на работу в пижаме, — добавила Ника, — но они все равно были гениями! Все мы разные. В чем-то лучше, в чем-то хуже. Главное, общее впечатление, а у тебя с этим неплохо, — усмехнулась девочка.

— Думаешь? — быстро спросил Нэт. — Вы думаете, что Йоля признает дислексию смягчающим обстоятельством?

— Завтра узнаем, — ответил Феликс.

Точно со звонком они вошли в кабинет химии. Через пятнадцать минут в класс влетел Ламберт и остолбенел, увидев столько учеников.

— Извините за опоздание, — пробормотал он, краснея и часто моргая. — Э-э-э… случилась серия неожиданных событий. Бабушка споткнулась… о зонтик, который кто-то бросил на полу, и упала на собаку… И эта собака так испугалась, что проглотила ключ. Бабушка должна была идти на работу… Нет! На почту. А я должен был остаться, чтобы двери не закрывать… Я встал очень рано, но…

— Думал, что и сегодня тоже будут пробки? — подытожила Пробирка. — Садись, у тебя опоздание.

На следующий день произошло несколько безусловно приятных событий. На первый урок на пятнадцать минут опоздала Йоля.

— Не поверите, — сказала она нервно, кидая сумку на стул, — в городе новая система, которая управляет движением, и все от нее в восторге, а у меня всю дорогу был красный свет! Это невероятно!

Она поправила взлохмаченные волосы и попыталась восстановить дыхание. Похоже, она бежала от машины до класса. Потом она села за стол и сказала то, на что все так надеялись:

— Тест по орфографии будет на следующей неделе.

Всех охватила эйфория. Ученики повытаскивали шпаргалки из пеналов и карманов и попрятали в рюкзаки. Кто-то захлопал в ладоши, кто-то визжал от радости, хлопая соседа по плечу. Они знали, что Йоля — единственная учительница, которая не будет на них за это ругаться. У нее было слишком мягкое сердце. Она даже начала радоваться вместе с ними.

Второе приятное событие произошло на втором уроке.

— Теста не будет, — произнесла Констанция, как только зашла в класс.

Снова послышались крики радости, но географичка сразу остановила их жестом.

— Вместо этого вы напишете что-то вроде сочинения, — продолжала она. — Не бойтесь, я не буду проверять орфографию. Напишите, что именно вы думаете про Южную Америку. Какие люди там живут, и какие у них проблемы. Может, это лучший способ заинтересовать вас географией.

Феликс, Нэт и Ника многозначительно переглянулись. Констанция решительно пресекла все дискуссии и начала проводить урок.

— Тут не приготовишь шпаргалку, — признал Нэт, когда они вышли из класса. — Разве не этого мы хотели?

— Думаю, так и должно быть, — сказал Феликс. — У меня дома есть диски с фильмами про Южную Америку. В субботу, после велосипедной прогулки, можем купить чипсы, попкорн, большую бутылку колы и устроить вечерний киносеанс. Как вам идея?

— Попробуем, — согласился Нэт. — Это приятнее, чем писать шпаргалки. И мне все равно нечего делать, я уже дочитал книжку.

— Начни новую, — предложила Ника.

И они начали смеяться.

В субботу ребята выбрались на велосипедах за город.

— Вы слышали, что сегодня утром перехватили сообщение главаря Банды невидимок? — спросил Феликс, как только они встретились в условленном месте. — Мортен до сих пор на свободе и не уехал из Европы.

— Это высосано из пальца, — фыркнул Нэт. — Я где-то читал, что из полицейского хранилища при загадочных обстоятельствах исчезли пылесосы, кухонные комбайны и кофе-машины, которыми был забит грузовик. И что из этого? Газеты просто подогревают интерес к этому делу.

— Но я надеюсь, что наше участие в задержании его банды останется тайной, — сказала Ника. — С бандитами не справиться так, как с Марцелем и Рубеном.

— Не волнуйся, — Нэт поехал быстрее, чтобы избежать дискуссии. — У главаря банды сейчас есть более серьезные проблемы.

Феликс и Ника переглянулись, но ничего не сказали.

Они проехали полгорода. От пробок и смога не осталось и следа.

— Знаете, что меня больше всего удивляет? — снова спросил Феликс. — Мы едем уже полчаса, проехали пятнадцать перекрестков и ни разу не попали на красный свет.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил Нэт.

Они подняли головы и посмотрели в камеру, одну из многих, которые размещались на городских перекрестках. Она повернулась в их сторону. Объектив несколько раз поднялся и опустился, словно камера соглашалась с их мыслями.

— Откуда он нас знает? — удивился Нэт. — Это Манфред моего отца. Я никогда с ним не разговаривал.

— Похоже, я знаю откуда, — буркнула Ника.

— Ты украл программу отца, а он — твою, — весело сказал Феликс. — Все осталось в семье.

— Вы считаете, что папа использовал мою версию Манфреда? — неуверенно спросил Нэт.

— Он же сам сказал, что ты его закончил.

— Точно-точно, — размышляла Ника. — Когда Йоля опоздала на тест, то упоминала, что всю дорогу попадала на красный сигнал светофора.

— Гм, — буркнул Нэт. — Я намекал Манфреду про свою дислексию и про тест.

— Похоже, у нас новый друг, — радостно заявил Феликс. — И его мечта про доступ к Интернету осуществилась на двести процентов. Это типичный хеппи-энд!

Нэт скривился, но потом улыбнулся.

— Манфред! — пригрозил он камере пальцем. — Только не опозорь меня!

Ребята поехали дальше, не попадая на красный свет. Прогулка обещала быть чудесной, а впереди их ждало кино.