Двадцатипятилетняя Сиенна Диаз мечтала стать сценаристом, а стала одной из самых популярных голливудских актрис. Все любят Сиенну Диаз, комедиантку в теле. Есть в ней что-то от Эми Шумер и Селесты Барбер, но наша Сиенна намного круче. В один из дней, чтобы отдохнуть от света софитов, голливудская звездочка сбегает от телохранителей и менеджеров в маленький домик на берегу озера. А дальше – все как в кино! Сиенна теряется в лесу, где телефон не ловит, а бумажная карта бесполезна. И вот тут-то и появляется симпатичный рейнджер Джетро Уинстон, спасший потеряшку, не признав в ней звезду таблоидов. Сиенна, будь осторожна на извилистых тропах Грин-Вэллей. Твое сердце могут украсть.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Успех или борода предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Низкий поклон до жути гениальным разработчикам Windows 10.
Вот просто дай вам Бог здоровья!
Penny Reid
Grin and Beard it
Published by arrangement with Bookcase Literary Agency and Andrew Nurnberg Literary Agency
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Copyright © 2016. Grin and Beard It by Penny Reid
© Мышакова О., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2020
Глава 1
Не все, кто бродит, заблудились.
Я заблудилась.
Я заблудилась с концами. У меня даже дыхание перехватило, настолько безнадежно я заблудилась. Не попала ли я ненароком в иное измерение, где мне никогда не стать найденной «потеряшкой»? Уже больше часа мне не попадалось ни одной машины, не говоря уже о пешеходах.
Возможно, я последний живой человек, оставшийся на Земле, — всех остальных похитили инопланетяне. А я заблудилась так, что меня даже инопланетяне не нашли.
Ну и ладно, ну и пусть альтернативная реальность или похитители тел — мне уже все равно. А когда я впадаю в отчаянье, я плачу.
И сейчас я еле сдерживала слезы. Ненавижу в себе эту черту — близкие слезы.
Вот почему я свернула в своей малюсенькой прокатной машинке к обочине, как только заметила впереди небольшой просвет. Вести машину и плакать все равно что кушать и плакать или заниматься сексом и плакать: странно, мокро (не в хорошем смысле) и опасно.
Я постаралась не обращать внимания, что упомянутый просвет выглядит подозрительно знакомо. Я почти не сомневалась, что останавливалась на этом самом месте час назад в тщетной попытке сориентироваться по бумажной карте, теперь лежавшей смятой на пассажирском сиденье. Именно с этой картой мне снова придется сверяться, причем, вероятно, с тем же результатом — еще два часа кататься туда-сюда по горному серпантину в забытой богом глуши.
Успокоительные вздохи вырывались из меня истерическим сопеньем. Я схватила с сиденья карту и потрясла ее, порадовавшись громкому шуршанью мнущейся в руках бумаги. Откашлявшись, я яростно уставилась на карту и продолжала не менее яростно глядеть на нее.
Я не сомневалась, что карту составляли древние египтяне-мазохисты, потому что она была изрисована иероглифами и нечитаемыми закорючками.
Я обругала карту:
Клянусь сосками Мотры, как же я ненавижу эту дрянь!
Иррациональный гнев вскипел и перелился через край: я думала только о том, как убить эту карту. Я покажу ей, кто здесь начальник!
Я здесь главная!
А не зловредная путаная адская карта!
Мне ничего не оставалось, как только лупить картой по рулю, сипя от бешенства и извергая многоэтажные проклятья, которыми возгордился бы мой папа-морпех. А может, и немного покраснел бы.
Я открыла дверцу, все еще готовая рвать и метать, врезала по машине картой, бросила ее на дорогу, потом начала топтать ее и подбрасывать вверх и вообще куражилась над ней всеми мыслимыми способами. Мне неловко признаться, но в своем ослеплении я обидно насмехалась над картой, подвергала сомнению ее потенцию, показывала ей средний палец и ругательски ругала по-испански и по-английски.
Это была максимальная кардионагрузка, какую я выполняла больше чем за год.
Тупая карта, заставившая меня заняться кардионагрузкой! Я убью тебя!
Ощущение, что я не одна, возникло у меня не сразу. Уголком глаза я заметила, что мимо моего брейк-данс-нападения на карту проехал пикап, но не придала этому значения. Двадцать минут назад я бы замахала руками или увязалась бы за грузовичком, но сейчас я была побагровевшая, с хлюпающим носом и мокрая от пота. Меньше всего мне нужно, чтобы фотографиями моей багровой, сопливоносой и потной физиономии пестрел весь интернет… снова.
Однако пикап вернулся. Хруст гравия под покрышками отвлек меня от приступа ярости.
Вот черт…
Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, прислонилась к машине и закрыла глаза. Нужно срочно сгрести в кучу свою харизму, заиграть ямочками на щеках и начать источать очарование.
В тот момент я почти пожалела, что не взяла с собой сестру, которая еще и мой весьма эффективный менеджер. Но нет, мне приспичило покоя и одиночества, атмосферы безмятежности и уединения. Мир, видите ли, стал слишком шумным, студии — слишком требовательными, а камеры папарацци просто не давали вздохнуть.
За прошлый месяц в мой лос-анджелесский дом залезали четыре раза, из них три — чересчур ретивые поклонники, а четвертый раз репортерша, которая рылась в моих вещах в поисках чего-нибудь пикантного. Но у меня не нашлось ни грязи, ни шуму, ни даже песка и пыли. Моя жизнь — открытая книга.
Вот почему я не позволила сестре сопровождать меня и даже свою охрану оставила в Ноксвилле. А теперь я заблудилась. Я мечтала отдохнуть от того, что я — Сиенна Диас. Может, будь у меня нормальная карта или природное чутье, отдых не превратился бы в химеру, но теперь…
Скосив глаза, я через плотную завесь темных волос попыталась разглядеть неизвестного за рулем (меня интересовало, фотографируют меня или нет). А потом заметила автомобильные прожекторы на крыше и эмблему на капоте и дверцах.
Машина оказалась служебной. Человек за рулем, вылезающий на дорогу и снимающий темные очки, тоже находился на службе и был облачен в форму — со шляпой и ремнем с карманами. Официальное лицо!
Спасибо тебе, Вселенная!!!
Отбросив волосы со лба, я вытерла ладонями мокрые щеки и лоб, вздохнув с облегчением от того, что не потребовалось спешно включать свое очарование или харизму. Представители охраны порядка обычно не снимают любительское видео на мобильные телефоны, в противном случае их увольняют за нарушение профессиональной этики. Я могла оставить все мои метафорические маски на земле, рядом с лохмотьями сатанинской карты.
Выпрямившись, я повернулась к незнакомцу и увидела, что он замедлил шаг. Я не сомневалась, что он меня узнал: его удивление почти сразу сменилось явным интересом. Я улыбнулась краешками губ, давая ему время оправиться от шока, однако это не потребовалось — госслужащий быстро пришел в себя и скрыл удивление заинтересованным вниманием с толикой нахальной самоуверенности. Левая бровь незнакомца чуть приподнялась, взгляд прошелся по моему телу, а губы подозрительно сжались в ниточку, выдавая сдерживаемую улыбку.
Наконец он перестал сдерживаться и широко ухмыльнулся.
— Добрый вечер, мэм, — сказал он приятным густым баритоном с приятным же густым акцентом и даже приподнял шляпу.
И вот тогда до меня дошло, что Улыбчивый Госслужащий просто неотразим.
Шесть с лишним футов роста, веселые глаза, осененные густыми ресницами, каштановая бородка, прикрывающая четко очерченный, волевой подбородок. Возможно, не все сочли бы его, что называется, зайкой: большинство женщин назвали бы его очаровательным прохвостом, но после пяти лет в Голливуде все красивые мужчины автоматически попадали у меня в безобидную категорию обаяшек.
В начале своей актерской карьеры я встречалась со многими парнями, для которых природа не поскупилась на внешность. Были у меня и невысокие красавцы, и высокие красавцы, и мускулистые красавцы, и стройные красавцы, и даже чувственно-пышные красавцы — я перепробовала все их виды. Но со временем обнаружилось — чем красивее мужчина, тем чаще он ведет себя как избалованный, беспомощный ребенок.
К тому же я просто не могла себе позволить отношения, ведь на первое место я обязана ставить карьеру. Как не уставала напоминать мне моя сестрица, если я хочу поддержать свой успех, то не должна тратить время на красивых парней. И вообще на парней как таковых.
Я коротко кивнула в ответ на вежливое приветствие местного красавца. Некстати повеявший ветер означал, что мне снова придется откинуть волосы с лица.
— Здорóво, напарник! — бухнула я и невольно поморщилась, потому что вышло вовсе не весело, а жутко неловко. Но мне позарез требовалась помощь, а судя по внешности незнакомца, многого от него ждать не приходилось. Я горячо молилась, чтобы он не оказался наиболее неприятным подвидом красавцев — с руками из задницы.
В свою защиту могу сказать, что я не стала договаривать, как собиралась: «Кто-то отравил колодец».
Губы незнакомца сжались, будто он боролся со смехом.
Я немного напряглась — никогда не угадаешь, как отреагируют люди. Меня часто просят сказать какую-нибудь из пошедших в народ киноцитат, но сейчас я заблудилась, жутко проголодалась, очень хотела в душ, а незнакомец был слишком хорош, чтобы я выдала: «Я сделаю тебе сэндвич, если ты сделаешь меня женщиной» и «Некоторые любят потолще».
Однако вместо того, чтобы попросить у меня автограф или сообщить, как ему понравилась моя последняя роль младшей сестры-толстушки и по совместительству ходячей катастрофы, мой собеседник кашлянул, снова надел свою ковбойскую шляпу и осведомился:
— Мэм, вам нужна помощь?
— Да! — Я инстинктивно рванулась вперед и схватила его за локоть.
Красавец или нет, но он охраняет всякую живую тварь в этом море одинаковых горных дорог. Незнакомец проследил за моим движением, сфокусировав взгляд на руке, вцепившейся в его рукав. Не заботясь о том, что голос наверняка выдает глубину моего отчаянья, я взмолилась:
— Пожалуйста! Я вконец заблудилась. Навигатор отказал, я битых три часа катаюсь по этой дороге туда-сюда. Мобильный не ловит. Бензин почти кончился. Я в такой… так чудовищно заблудилась! Вы мой герой!
На этом он немного выпрямился и ответил спокойно и ободряюще, накрыв мою руку своей и ласково потрепав. Тепло, размер, загрубелость и тяжесть его руки тоже вселяли бодрость, как по волшебству.
Меня еще никогда так успешно не ободрял красивый мужчина.
Это оказалось очень приятно.
И странно.
— А куда вы направляетесь? — мягко спросил он.
— Я пытаюсь отыскать место под названием Бандитское озеро, и если вы меня туда проводите, я отдам вам все, что пожелаете, в том числе карту, написанную иероглифами!
Я заметила, что незнакомец прищурился, услыхав, куда я еду.
— Бандитское озеро?
— Совершенно верно, — кивнула я.
— У вас там дом?
— Не у меня, а у моего знакомого, Хэнка Уэллера. Я сняла его дом на несколько недель.
— Хэнка? Вы знаете Хэнка?
Я снова кивнула:
— Да, офицер. Мы вместе учились в колледже.
— Я не полицейский, мисс. Я рейнджер национального парка.
Я пригляделась к его форме — точно, зеленая, а не синяя — и пожала плечами. Мне все равно, какую службу он представляет, лишь бы выбраться из этой Сумеречной зоны, прежде чем заиграет банджо и появятся кровожадные горцы во фланелевых рубашках.
— Оу. Хорошо. Тогда как к вам обращаться? Мистер рейнджер?
Он прикусил губу, еле удержав смех, и сжал мою руку.
— Можете называть меня Джетро, мисс. Значит, у вас заканчивается бензин?
— Вас зовут Джетро?
— Воистину так.
Я долго смотрела на него, чувствуя, что это имя ему не совсем подходит, какое-то оно не статусное. Будь он занят в киноиндустрии, ему пришлось бы брать псевдоним вроде Кейна, или Дина, или Кейна Дина. Что-нибудь покороче — легко запомнить — и попроще, чтобы не переврать в случае чего.
По моему опыту, красавцы обычно не ладят с орфографией и плохо запоминают длинные слова.
— Сколько у вас бензина, говорите? — снова спросил Джетро.
— Лампочка мигает. Иду на последних каплях.
— Это ничего. — Теплая улыбка не уходила из его глаз. — Я довезу вас до озера, а вашу машину мы заправим и доставим позже.
— Как «Джетро Талл»[1]?
— Простите?
— Я говорю, вас назвали Джетро в честь «Джетро Талла»?
Заинтересованный взгляд прошелся по моему лицу, и мой собеседник ухмыльнулся. Снова. На этот раз еще шире.
— Нет, как Иофора, тестя Моисея из Ветхого Завета. Сумки у вас есть, мисс?
Он еще раз ободряюще пожал мне руку и отпустил, шагнул к моей машине, так и стоявшей открытой, и вынул ключ из зажигания.
— Сумки?
— Вещи.
— Целая тонна, — фыркнула я. — Но не волнуйтесь, я от этого лечусь.
И засмеялась своей шутке.
Симпомпончик Джетро выпрямился и вопросительно приподнял брови, глядя на меня:
— Простите?
Видя, что он не уловил — или не расслышал — юмора в моей попытке пошутить, я перестала смеяться и откашлялась.
Когда я нервничаю, смущаюсь или грущу, то начинаю хохмить. Это моя особенность, реакция организма. Кто-то даже назовет это навязчивой привычкой. Я словно пытаюсь сказать: «Эй, вот вам пища для ума, сосредоточьтесь на ней, а не на мокрых пятнах у меня под мышками и не на том, как раздуваются мои ноздри!»
Только теперь я поняла, что рейнджер Джетро пробуждает во мне непонятный трепет, что казалось необъяснимым и странным. Раньше я не сомневалась, что мой последний бойфренд станет пожизненной прививкой против чар красавцев.
Этого еще не хватало…
Я обвинила в этом недавнюю кардионагрузку.
Удастся шутка или нет, целиком зависит от выбора момента. В своей карьере я очень рано научилась не повторять шуток, хотя и грустила по неуслышанным и неразделенным хохмам: для меня это сродни комедийному эквиваленту разбрасывания жемчуга перед некоторыми животными.
Черт бы их побрал, животных.
— Извините. Вещи в багажнике, — я показала большим пальцем за плечо и заправила волосы за уши, решив пореже раскрывать рот.
Взгляд Джетро задержался на моем лице, оставаясь теплым и даже восхищенным. Мы долго глядели друг на друга. А потом снова долго глядели. Я ждала.
Зачирикала какая-то птица.
Ветер зашелестел в кронах.
А Джетро все смотрел.
По выражению его глаз, мечтательному и игривому, я даже подумала, уж не супер ли поклонник мне попался. А может, Джетро еще никогда не встречал знаменитостей? Как бы там ни было, ему надлежало пошевеливаться, потому что мне требовалось в туалет. Я не желала пúсать за большим деревом с краю усыпанного гравием «кармана», потому что уже пúсала за ним больше часа назад, когда в первый раз наткнулась на этот просвет.
Я уже хотела снова пошутить, но Джетро моргнул, и чары рассеялись. Он коротко кивнул, нагнулся к рулю и открыл багажник. Я повернулась и пошла доставать сумки.
Но Джетро меня опередил: он сунулся в багажник, не успела я толком приподнять крышку, и схватил мои чемодан и сумку.
— Позвольте мне, — сказал он, просияв в мой адрес очередной широкой ухмылкой.
— Зачем это, я в состоянии поднять свой багаж…
— А у нас услуги по спасению в полном объеме, мисс. — Выпрямившись, рейнджер Джетро поставил мой огромный, фунтов восемьдесят весом, чемодан на гравий, а дорожную сумку забросил на плечо. Вместо того чтобы катить чемодан, он поднял его за ручку и понес к пикапу.
Я нахмурилась, глядя вслед его удаляющейся фигуре:
— Рейнджер, там колесики есть!
— Так пусть и дальше будут. На гравии их оторвет в момент, — хмыкнул он.
Я приподняла бровь, сверля взглядом его спину: такая предусмотрительность и предупредительность застали меня врасплох.
Насторожившись, я подошла к заднему сиденью за рюкзачком. Происходящее подозрительно смахивало на эпизод из «Сумеречной зоны»: красавец мужчина, не лишенный мозгов?!
Одно с другим как-то не вязалось.
Разве что он гей. Да, наверное, гей…
По опыту скажу, что большинство красавцев, которые обходительно держатся и хоть немного дружат с головой, голубые. Это мой любимый тип красавцев. Я начала надеяться, что рейнджер Джетро — из этих.
Выпрямившись с рюкзаком в руках, я увидела, что он стоит справа от своего пикапа и выжидательно глядит на меня, придерживая дверцу. Игривая улыбка не сходила с его лица, а взгляд одобрительно проехался по мне вверх-вниз.
Да-а-а, рейнджер Джетро — совсем не гей.
Я дрогнула и замедлила шаг, потому что внутри, ниже ребер, возникло незнакомое легкое трепетание, вроде короткого замирания. Неужели это влечение?
Однако я не исключала и голод или страх быть убитой.
Я пожалела, что у меня не ловит сотовый. Хотя рейнджер и на службе, я с куда более легким сердцем села бы в машину к незнакомцу, если бы могла кого-то предупредить. Или хоть твитнуть символах в ста сорока: «Если меня найдут мертвой, прошу винить красивого рейнджера национального парка, которого зовут как тестя Моисея».
Поравнявшись с Джетро и открытой дверцей пикапа, я заглянула в машину и спросила:
— Значит, тестя Моисея звали Иофором?
— Верно. — Джетро наклонил голову набок и взял рюкзак с моего плеча.
В животе у меня снова затрепетало, и я сглотнула, борясь с этим ощущением.
— А почему я этого не знала?
Его взгляд скользнул по моим волосам, спадающим за плечи.
— Должно быть, пропустили рассылку уведомлений.
Глубоко вздохнув для храбрости, я залезла в кабину.
— Вы еще скажите, что дядю Моисея звали Дарнел или Клет!
— Не угадали. Его дядей звали Ицхар, Хеврон и Узиэль. — Положив рюкзак у меня в ногах, Джетро захлопнул дверцу.
Я смотрела, как он неспешно обходит капот, положив руки на ремень, перехватывающий его тонкую талию. Мне нравился этот ремень с подвесными футлярчиками: с ним рейнджер Джетро выглядел еще более дельным. К тому же у него была красивая походка. Маньяки так не ходят.
Открыв дверцу со стороны водителя, Джетро продолжал:
— А мать Моисея приходилась еще и теткой его отцу. Ремень.
Я уставилась на его профиль:
— Это ее так звали — Ремень?
— Нет, — засмеялся Джетро. Зеленовато-карие глаза искрились весельем, и он глядел на меня с таким выражением, будто это я красавица и прелесть. — Пристегните ремень, мисс.
Я подчинилась, обдумывая фразу про мать Моисея и не позволяя себе смущаться от такого деловитого и ободряющего внимания.
— То есть отец Моисея женился на собственной тетке?
— Совершенно верно, — кивнул рейнджер Джетро, заведя мотор и взглянув в зеркало заднего вида. — Ее звали Иохаведа, а ее племянник Амрам приходится Моисею отцом.
Я открыла рот, закрыла, потом он снова открылся, и оттуда вылетело:
— Но ведь это делает мать Моисея его же двоюродной бабушкой?
— Причем его дед приходился ему еще и дядей, а отец — заодно и двоюродным братом.
Джетро развернулся в противоположном направлении — я оттуда приехала, — и путешествие началось.
— Хм… — Я так задумалась над услышанным, что не подумала над сказанным: — Ну, значит, они жили по пословице.
— По какой?
— Если не умеешь держать штаны застегнутыми, старайся, чтобы об этом знали только в семье.
У рейнджера глаза полезли из орбит, и он поперхнулся от удивления, смущенно взглянув на меня.
Бедный красавчик Джетро — казалось, он не знал, смеяться или вскрикнуть от ужаса. Я травмировала его деликатные мужские чувства.
Кашляя, он выдавил через силу:
— Не слыхал такой пословицы.
— Правда? А мне казалось, что в глуши Аппалачей…
Ох, черт возьми…
— Я это вслух брякнула? — простонала я, зажмурившись.
— Безусловно вслух, мисс.
Рейнджер Джетро уже хохотал — здоровым безудержным смехом, очень приятным на слух.
— Понимаете, мне пришло в голову, что вы тут, гм… — Я снова побагровела, на этот раз не от кардионагрузки при расправе с бумажной картой. Но то, что рейнджер смеялся, отчасти облегчило мое унижение.
Меня действительно не заботит, надо мной люди смеются или вместе со мной. Мне важен сам смех.
— Что — мы тут? — переспросил он с замечательным бархатисто прозвучавшим смешком.
Я по-прежнему ощущала неловкость, потому что сказанное выдавало весьма узкое и специфическое направление моих мыслей.
— Ну и ну… Что-то не то у меня вышло, какая-то перевранная фраза.
— Не будьте чересчур строги к себе, вы красноречивый оратор с прекрасной дикцией, — поддразнил он.
Стоп, он только что сказал «красноречивый»?!
Вместо просившегося на язык «Не слишком ли книжное слово для такого красавца?» я сказала:
— Простите меня, я не соображаю, что несу. Примите мои глубочайшие извинения. Я много часов провела за рулем и ничего не ела с… уже не знаю сколько. Сейчас если даже спросить, как меня зовут, я не отвечу. Или где я еду, тоже.
— Своего имени вы мне не сказали, так что тут я вам не подскажу, но находитесь вы в Грин-Вэллей, Теннесси, на Мотыльковой просеке.
Погодите, что?!
Я покосилась на рейнджера Джетро:
— Вы не знаете, как меня зовут?
— В крайнем случае вы всегда можете поглядеть в своем, — он кивнул на мой рюкзак. Улыбка по-прежнему освещала его лицо. — Когда вспомните и если вам захочется поделиться, я бы тоже с удовольствием узнал.
Я выпрямилась и повернулась на сиденье, круглыми глазами уставившись на профиль рейнджера Джетро:
— Вы правда не знаете, кто я?
Видимо, в моем голосе прозвучало искреннее удивление, потому что улыбка Джетро растаяла.
Он остановился на красный свет, включив поворотник, хотя на дороге мы были одни, и слегка встревоженно поглядел на меня.
— А что, должен знать? — осторожно спросил он.
Я моргнула, просто остолбенев от такого ответа.
Шестеренки со скрипом повернулись, и занавес поехал вверх, открыв мне истинную картину происходящего.
Игривые улыбки, долгие взгляды и галантное спасение — рейнджер Джетро на меня запал.
На меня!
Он флиртовал со мной.
А не с Сиенной Диас, звездой комедий, миллионершей, обладательницей «Оскара» и любимицей Америки.
Клянусь ноздрями Родана[2], я уже не помню, когда меня в последний раз не узнавали.
Судя по тому, как Джетро на меня теперь посматривал, я поняла, что он решил — мы уже встречались и он забыл, как меня зовут. Может, он даже думал, что мы переспали, а он и об этом запамятовал.
И наконец я поняла, к какому подвиду красивых парней относится рейнджер Джетро. Он серийный бабник, самый опасный из красавцев. Такие умны, остроумны, дельны и харизматичны.
И в них легко влюбиться, потому что кому же не по вкусу красивый, умный, забавный и дельный парень?
Проблема в том, что они — не особо приятный вариант. Они опасны, потому что их интересует только одно: красивые девушки, да побольше. И постоянно.
Ну, пусть его.
У рейнджера Джетро наверняка целая свита красоток. Год назад я бы с удовольствием стала одной из них, но как раз сейчас меня не привлекает перспектива нового романа. Не хватало рисковать своим сердцем ради серийного бабника.
Он с видимым усилием сглотнул, уже не на шутку заволновавшись. И я не удержалась — просто не смогла.
Я запрокинула голову и захохотала.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Успех или борода предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других